Пятнадцать лет назад в России был принят новый закон об адвокатуре, и в регионах появились адвокатские палаты, объединившие различные коллегии на территории каждого субъекта Федерации. В Татарстане, помимо 15-летия Адвокатской палаты РТ, нынче исполняется еще и 95 лет республиканской Коллегии адвокатов. Как и чем сегодня живут татарстанские адвокаты, что их радует и что огорчает?

Об этом мы говорили с президентом Адвокатской палаты Татарстана, председателем президиума республиканской Коллегии адвокатов Людмилой Дмитриевской.

– Людмила Митрофановна, что изменилось в вашей профессии пятнадцать лет назад, с принятием нового закона?

– Кардинально изменились нормы и требования к нашей работе. Появилась не только адвокатская палата, но и квалификационная комиссия, которая рассматривает дисциплинарные дела на адвокатов. Туда вошли представители государства: два от Госсовета, два – от республиканского Управления федерального Министерства юстиции. Так что теперь в нашей работе есть контроль со стороны.

Если говорить о том, чего мы достигли за эти пятнадцать лет, считаю, главное достижение – то, что наша Адвокатская палата встала на ноги. Потому что, когда мы ее создавали, материальной базы не было абсолютно. И я просто очень благодарна Рустаму Нургалиевичу Минниханову, который понял и поддержал нас. Ведь палата в первую очередь организована для того, чтобы оказывать высококвалифицированную юридическую помощь жителям республики. И, считаю, сегодня мы с честью эту задачу выполняем. Причем большой объем помощи оказывается бесплатно. Адвокаты сохранили эту традицию еще со времен царской России, где всегда был принцип помогать бедным и обиженным.

– Об этом, кстати, многие не знают. Наверное, не всем полагается бесплатная помощь?

– В законе определено, кто и по каким вопросам может ее получить. Но мы не ограничиваемся только рамками закона. К нам много поступает обращений с просьбой помочь, и стараемся людям не отказывать.

– При этом не все понимают, что адвокат это делает действительно бесплатно, потому что зарплаты как таковой у него нет…

– Верно, никто адвокату рубля не гарантирует, если он сам не заработает. Но наша палата старается поощрять тех, кто оказывает бесплатную помощь.

Вообще считается, что адвокаты – очень богатые люди. Это далеко не так. Да, есть адвокатура в Москве, Санкт-Петербурге. Но есть она и за пределами МКАД, и в сельских районах, где население малообеспеченное. Скажем, у нас средняя зарплата по республиканской коллегии адвокатов после всех удержаний сегодня составляет девятнадцать тысяч рублей. И при этом именно на нас держится так называемая защита по назначению в судах и на следствии – защита, которую государство в обязательном порядке предоставляет каждому обвиняемому.

Так совпало, что в год юбилейных для адвокатуры Татарстана дат свой юбилей отмечает и Людмила Митрофановна Дмитриевская. Адвокаты республики от всей души желают своему руководителю здоровья, благополучия и как можно больше поводов гордиться работой профессионального сообщества

– Вы упомянули, что над адвокатами есть контроль, в том числе со стороны государства. Но уже давно обсуждается проблема, что, помимо адвокатов, у нас множество «свободных» юристов, которые берутся оказывать юридические услуги, не всегда обладая достаточной для того квалификацией. И их работа никак не контролируется и не регламентируется. Несколько лет ведутся разговоры, что с этим надо что-то делать…

– Федеральное министерство юстиции буквально на днях опубликовало Концепцию регулирования рынка профессиональной юридической помощи, где как раз говорится, что должна быть адвокатская монополия, что в судах интересы граждан должны представлять только адвокаты. Но эта концепция рассчитана на 2018–2023 годы. Будем надеяться, что ее реализуют.

Хотя наряду с этим появился законопроект, и он уже прошел первое чтение в Госдуме, в котором говорится, что судебное представительство могут осуществлять просто люди с высшим юридическим образованием. Правда, этот законопроект подвергся большой критике, в частности, со стороны адвокатов, он не обсуждался в обществе, и его принятие пока отложили.

– Когда адвокатам легче было работать – в советское время или сейчас? Где-то читала, что даже в сороковые годы, при Сталине, в стране оправдательных приговоров было в процентном отношении больше, чем сегодня…

 – Я тоже такое слышала. Но лично по своей практике могу сказать: не помню, чтобы когда-то у нас было много оправдательных приговоров.

Насчет сталинских времен не знаю, я тогда еще студенткой была. Но я в адвокатуре с 1955 года, имею большую практику, долго была заведующей консультацией и помню, что всегда, когда адвокат добивался оправдания своего подзащитного, это для нас был праздник. И нельзя сказать, чтобы на нашей работе эти праздники были часто. Хотя вот сейчас, с введением суда присяжных, есть надежда, что их будет больше.

– А когда было интереснее работать?

– Мне всегда было интересно. Хотя сколько помню – адвокатура все время находится в процессе какой-то борьбы. Постоянно какие-то новшества, изменения, нападки на нас… Единственный период, когда адвокатура была предоставлена самой себе, это когда рухнул Советский Союз. До этого нас строго контролировало Министерство юстиции. Принять адвоката на работу – значило прийти с ним на прием к министру, потом в Совет Министров доложить, представить на человека все материалы… Была строгая инструкция об оплате труда адвокатов. А тут – все прекратилось, никакого контроля. И так продолжалось десять лет, пока не приняли новый закон. И в этой ситуации адвокатура показала себя организованной, дисциплинированной и добросовестной структурой. Все эти годы мы без всяких проверок и отчетов продолжали оказывать помощь гражданам, тысячам людей помогли.

– Сегодня много снимают сериалов о доблестных работниках полиции, но почему-то невнимателен кинематограф к интереснейшей работе адвокатов…

– Да, не очень-то искусство нас жалует. Не знаю, почему так. Может, мы сами виноваты – не лоббируем себя, не пропагандируем… А ведь в адвокатуре работают не просто профессионалы, а те, кто, можно сказать, сердцем защищает людей. Сколько бывает случаев, что суд не удовлетворяет требование защитника, и адвокат плачет, потому что пропустил дело через себя, через свое сердце! И к нам приходит много благодарностей от людей – за порядочность, добросовестность, квалифицированность наших адвокатов. Хотя, конечно, жалобы тоже бывают.

– Чего больше?

– Нельзя однозначно сравнивать. Жалоб достаточно, но нередки случаи, когда они абсолютно необоснованны. И я так говорю не потому, что своих защищаю, ведь с жалобами разбирается квалификационная комиссия, где, как я уже сказала, присутствуют представители государства.

Вообще, мы, конечно, всегда говорим: адвокат обязан быть кристально честным перед своим доверителем, это один из постулатов его профессиональной этики. Но хотелось бы, чтобы и доверитель был порядочным по отношению к адвокату. Это не всегда так, к сожалению. Часто пишут такие грамотные жалобы, со ссылками на закон, на кодекс профессиональной этики… А начинаешь разбираться – жалоба необоснованна. Например, пишут: адвокат уговаривал сознаться в преступлении, которого обвиняемый не совершал. А потом оказывается, что человек сделал признание, когда адвокат еще даже в дело не вступил. Жалоб сейчас стало гораздо больше, чем в советское время. Я этого объяснить для себя пока не могу…

– Народ стал грамотнее?

– Возможно. И Интернет, наверное, в этом свою роль играет.

– Вероятно, сказывается еще и то, что люди часто не понимают, почему законное решение кажется несправедливым…

– Да, в суде ведь всегда две стороны, и каждая ждет, чтобы решение было справедливым для нее. Но так не может быть, все равно кто-то проигрывает. А недовольство у людей остается, оно тиражируется, появляются слова «несправедливо», «незаконно», суд обвиняют во всех грехах… Но это будет всегда. Спор есть спор, кто-то всегда будет недоволен.

Еще часто не понимают, почему адвокат утверждает, что его подзащитный невиновен, хотя вина вроде бы доказана. В советское время, если подзащитный себя виновным не признавал, а доказательства были налицо, адвокат не имел права поддерживать его позицию. Даже речи так начинались:  «Мой подзащитный себя виновным не признает, но я, советский адвокат…» Сейчас по закону защитник не имеет права не поддерживать позицию своего клиента. Это проступок, за это адвоката накажут и приговор отменят.

Вообще, мы, конечно, всегда говорим: адвокат обязан быть кристально честным перед своим доверителем, это один из постулатов его профессиональной этики. Но хотелось бы, чтобы и доверитель был порядочным по отношению к адвокату. Это не всегда так, к сожалению

– Как считаете, это изменение было к лучшему?

– Этот принцип – в пользу человека. Вспомним, сколько бывает судебных ошибок, когда человек невиновен, а его осудили. Особенно страшно это было раньше, когда еще действовала смертная казнь. А если еще и тот, кто защищает, тоже тебе не верит? Помню, как-то прочитала в журнале «Социалистическая законность» историю студента. Он заходил в ресторан, а навстречу шел человек с ножом в груди. Парень подбежал и этот нож выдернул. Все, его отпечатки пальцев на рукоятке! Ему никто не поверил, приговорили к расстрелу. И совершенно случайно раскрыли это преступление, пока еще приговор не привели в исполнение. Меня тогда это просто потрясло. Это очень страшно!

– Людмила Митрофановна, у вас стаж работы в адвокатуре – больше шестидесяти лет… Сами себя чувствуете уникальным человеком?

– Да нет, всегда считала, что я обычный человек…

– А за эти годы, навидавшись всякого, не разочаровались в людях?

– И снова нет. Бывает, в какой-то момент, под влиянием какого-то поступка конкретного человека, даешь себе установку: не надо никому доверять! Но это на очень короткий промежуток времени. Желание помогать людям с годами не исчезает.

– В чем тут секрет?

– Даже не знаю. Такая черта характера. Может, врожденная, может, воспитанная. Мама у меня была очень добрая, отзывчивая, всегда старалась помочь окружающим. Может, это повлияло. Еще я недавно узнала, что по линии папы у меня многие предки были священнослужителями – дед, прадед, прапрадед… Верили в людей, отпускали им грехи… Так что, наверное, это у меня в генах.