Можно ли вырвать освободившихся подростков из лап криминала?
Малолетних хулиганов взрослые нередко пугают детской колонией. Для большинства она, к счастью, остаётся абстракцией, но кому-то всё же суждено попасть на первый курс тюремного «университета». Есть ли шанс «отчислиться» – вопрос открытый.
В ИСТОРИЧЕСКОМ РАКУРСЕ
Исправительные учреждения для подростков появились в России, в том числе в Казанской губернии, в конце XIX века, что было обусловлено соответствующей криминогенной ситуацией. Из архивных документов явствует, что в качестве меры по ресоциализации в этих заведениях обучали, в частности, ремеслу – плетению корзин, плотницкому или сапожному делу. И освобождение было напрямую связано с трудоустройством. Служащий тюремного ведомства отправлялся, к примеру, к хозяину сапожной мастерской и договаривался, что тот берёт подопечного на работу (обязуясь в том числе кормить и одевать) и… на поруки.
Бурные революционные волны смели патриархальное «наследие старого режима». На развалинах империи в дополнение к ужасам Гражданской войны как таковой прочно обосновались голод, холод и криминалитет всех мастей. Советская Россия столкнулась, в частности, с валом детской преступности, что не удивительно. В начале двадцатых годов прошлого века в стране только по официальным данным числилось свыше семи миллионов беспризорных. Проблему вынуждена была решать ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем во главе с Дзержинским. При этом чрезвычайные меры пришлось принимать не для перевоспитания заблудших, а в первую очередь для спасения детских жизней.
По информации пресс-службы УФСИН России по РТ, на начало августа в следственных изоляторах на территории Татарстана содержались 34 несовершеннолетних. Юноши – потенциальные «клиенты» Пермской ВК, девушки – Томской ВК-2, где сегодня находятся 60 воспитанниц из 32 регионов страны
В то же время уникальным явлением эпохи стал производственно-педагогический опыт Макаренко, чьи подопечные по меркам того времени были сыты, обуты, одеты и даже при деньгах. А главное, как правило, не нуждались, говоря современным языком, в постпенитенциарной реабилитации и сами нередко становились наставниками детей и молодёжи. Но «подростковое предпринимательство», если так можно выразиться, как инструмент воспитания и личностного роста плохо вписывалось в советскую систему.
К слову, в семидесятые годы прошлого века опыт, известный нам, к сожалению, лишь из «Педагогической поэмы», пытались воплотить в ФРГ. Там появилась целая педагогическая школа последователей Макаренко. Однако для капиталистической системы этот опыт, видимо, оказался слишком «советским»…
НАЙТИ АЛЬТЕРНАТИВУ
В рамках процесса гуманизации уголовных наказаний число воспитательных колоний в России за последнее десятилетие, по данным службы исполнения наказаний, сократилось в разы. Одновременно резко снизился и лимит их наполнения. Если говорить о «нашей» части Приволжского федерального округа, то в 2011 году были закрыты Бузулукская, Котельничская и Новотроицкая ВК (в которой содержались подростки из Марий Эл и Чувашии). В 2015-м прекратили существование Казанская, Димитровградская и Жигулёвская ВК. Таким образом, на три республики вкупе с пограничными Кировской, Оренбургской, Самарской и Ульяновской областями сегодня нет ни одного подобного учреждения.
Подростки, впервые совершившие преступления небольшой или средней тяжести, отправляются нынче под надзор уголовно-исполнительных инспекций. За решётку же несовершеннолетние попадают только за тяжкое преступление или рецидив. В целом всё это логично и гуманно, однако у медали, как отмечают сотрудники пенитенциарного ведомства, есть и обратная сторона.
Основной контингент нынешних воспитательных колоний – пропитанные криминальной субкультурой ребята с несколькими судимостями. Зачастую они не желают ни работать, ни учиться и не стремятся в реальности к правопослушному поведению. Но подходит время, и по окончанию срока или условно-досрочно (убедив судью, что «твёрдо встал на путь исправления») подросток выходит на свободу. Только вот напоминает она зачастую очередной отпуск…
Пособие по безработице в центрах занятости населения можно получать с 16 лет. С этого же времени по направлению центра можно пройти бесплатное профессиональное обучение. При устройстве на временную работу подростки получают «бонус» от ЦЗН – матпомощь в размере 2250 рублей
Можно ли найти альтернативу такому развитию событий, уберечь от очередной беды не только самого подростка, но и окружающих? Многим из тех, кто разбирается в вопросе, сегодня хотелось бы, конечно, увидеть единое «реабилитационное» ведомство. Тогда Федеральная служба исполнения наказаний могла бы передавать бывших «клиентов», что называется, из рук в руки и свести возврат в места не столь отдалённые к минимуму. Но покуда разговоры о такой службе в стране остаются лишь разговорами, значительную долю забот об освободившихся несовершеннолетних берёт на себя республиканское Министерство труда, занятости и социальной защиты.
– Мы работаем в целом с категорией подростков, попавших в социально опасное положение. В их числе и бывшие осуждённые. В семье у этих ребят, как правило, не всё благополучно, а им нужно одеваться и что-то кушать, – говорит заместитель главы Минсоцзащиты РТ Юлия Абдреева. – Но устроиться на работу подростку, да ещё и с судимостью, в наше время очень непросто. Официально такую возможность предоставляет сейчас только наше министерство через центры занятости. На трудоустройство 14,7 тысячи подростков в возрасте от 14 до 18 лет на этот год выделено более 31 миллиона рублей.
В числе обратившихся и получивших работу за истекший период – почти триста ребят, состоящих на учёте в комиссиях по делам несовершеннолетних. Но для них это лишь одна из мер по социальной реабилитации. Её нельзя сводить к одним только бытовым потребностям. Не комсомол, так, скажем, Юнармия должны вовлекать подростка в круг своих интересов, общественные воспитатели должны работать. Чтобы отойти от криминальной «романтики», человек должен иметь какие-то более высокие устремления, уверена заместитель министра.
УЧИТЬ И ТРУДОУСТРАИВАТЬ
По Татарстану за первое полугодие из мест лишения свободы вернулись 63 несовершеннолетних. На учёте из них к настоящему времени, по данным Минсоцзащиты, остаются 39 юношей и 7 девушек, с которыми работают все субъекты профилактики. На этом этапе, по словам Юлии Абдреевой, очень важно убедить подростка, что существует другая, не связанная с криминалом жизнь и у него есть будущее.
Основная работа ведётся с подростками по месту жительства. Идеального рецепта по ресоциализации несовершеннолетних не существует нигде в мире, но это не означает бесперспективности процесса. Успех такой деятельности в Татарстане обеспечивает плотное межведомственное взаимодействие.
Эффективность комплекса проводимых мероприятий можно оценить на недавнем примере из Альметьевского района, отмечает спикер. В апреле прошлого года за очередную кражу в места лишения свободы угодил местный житель – подросток 2003 года рождения. Через шесть месяцев он освободился и вернулся домой к матери.
Женщина воспитывала сына одна (что типично для биографий малолетних осуждённых) и за пару лет до описываемых событий потеряла над ним контроль. Ребёнок не желал ходить в школу, уклонялся от встреч с педагогами, попал на учёт в наркологический диспансер. Итог известен. И, чтобы история не повторилась на новом витке, решением комиссии по делам несовершеннолетних семью поставили на межведомственный учёт.
На сегодня в республике – полторы тысячи семей, находящихся в социально опасном положении. В них, по данным Минсоцзащиты РТ, проживают 2738 несовершеннолетних
По линии центра занятости мать была официально трудоустроена на постоянной основе, а сыну нашли работу… в магазине – тоже своеобразный воспитательный момент. По линии управления образования ему было оказано содействие в возобновлении учёбы, организован контроль посещаемости и успеваемости. Подростка убедили отправиться на курсы по информатике и обществознанию.
Социальным педагогом школы была достигнута договорённость с матерью о ежедневном контроле местонахождения сына. Кроме того, сотрудники полиции из подразделения по делам несовершеннолетних следили за тем, чтобы парень не попал в уличную группировку или иное деструктивное сообщество. И этого не произошло.
И с мамой, и с сыном плотно работали психологи, содействуя нормализации климата в семье, обучая, как правильно вести себя в различных стрессовых ситуациях. Представители правоохранительных органов уделили внимание также вопросу интернет-безопасности.
По линии управления по делам детей и молодёжи парня сагитировали на занятия в секции баскетбола. Кроме того, подростка удалось привлечь к участию в культурно-массовых и других общественных мероприятиях.
Схема вроде банальная, но месяц назад, отмечает заместитель министра, семью по достижению положительных результатов сняли с межведомственного учёта. И подобный пример отнюдь не единичен. Быть может, известная поговорка о семи няньках действует лишь в случае их нерадивости?