В преддверии своего профессионального праздника, который отмечается 25 октября, начальник Татарстанской таможни Марат Гараев рассказал о службе и интересных фактах из собственной биографии.

– Марат Масгутович, на стыке эпох таможня для большинства нашего населения была почти абстракцией, художественным образом из фильмов «Белое солнце пустыни» и «Бриллиантовая рука». А вы, получается, были осведомлены о ней лучше других и со школьной скамьи мечтали о реальной службе в этом ведомстве?

– Нет, и у меня представление о таможне сводилось к кадрам из перечисленных фильмов и ещё одного творения с Боярским и Гафтом под названием «Таможня». Всё произошло спонтанно. В 1992 году я окончил Чувашский госуниверситет и, как многие мои однокурсники, оказался… никому не нужен. Но в один прекрасный день ко мне зашёл друг, стоявший на бирже труда, и рассказал о наборе в открывшуюся в республике таможню. И я решил пойти на госслужбу. Правда, шёл туда долго, с сентября по январь, из-за отсутствия местной прописки. Спасибо всё тому же другу Николаю Сазонову, прописавшему меня у себя. Без него судьба могла сложиться совершенно иначе.

– Насколько современная таможня отличается от той, где вы начали службу в 1993 году?

– Как небо и земля. Должность инспектора я занял, когда Федеральная таможенная служба только начинала становление в том виде, в каком мы её представляем сейчас. Были, разумеется, пограничные таможни, но после либерализации внешнеэкономической деятельности (ВЭД) они уже не могли справиться с многократно возросшей нагрузкой. Поэтому по всей стране в массовом порядке стали создаваться внутренние структуры. Но в той же Чувашской таможне до середины девяностых не было ни одного компьютера. Если сегодня мы отказались от бумажных деклараций в пользу электронных, то тогда абсолютно все документы оформлялись вручную в непосредственном контакте с участниками ВЭД.

– Не приходилось ли в то время, подобно киношному Верещагину, отбиваться от бандитов? Часто ли бывало за державу обидно?

– Отбиваться не приходилось, но угрозы поступали неоднократно, так что домой и на службу иногда сопровождала вооружённая охрана. Особо агрессивными были перегонщики, пытавшиеся всеми правдами, а чаще неправдами оформить беспошлинный ввоз автомобилей, якобы зарегистрированных в СССР. В день иногда оформляли до 120 машин. Подделки мы научились определять буквально с лёту – и в немецких, и в литовских техпаспортах (оттуда много перегоняли). Пришлось даже освоить литовский счёт и геральдику – нередко фальшивку выдавал «неправильный» крест на щите у рыцаря с гербовой печати.

Что же касается обиды за державу… Границы открыли, а страна ещё не была к этому готова. Нынешних возможностей для таможенного контроля не существовало, часто приходилось верить тому, что написано на бумаге. Ввозимые в страну товары, те же автомобили, порой просто растворялись в пространстве, не принося ни копейки в бюджет.

– Сложно ли было начинать работу в Татарстанской таможне? С чем она подошла к нынешнему профессиональному празднику?

– Вся профессиональная кухня мне хорошо знакома, поэтому особых проблем не было. Что касается показателей, то мы стабильно в тройке лучших в ПФО. Самые впечатляющие цифры связаны с работой таможенных пунктов пропуска в аэропортах. С начала года через них прошли около 700 тысяч пассажиров, проведён таможенный конт­роль около пяти тысяч воздушных судов. Объём работы по сравнению с про­шлым годом увеличился в два с лишним раза. На долю воздушных гаваней приходится треть из полутора тысяч возбуждённых таможней дел об административных правонарушениях.

Если говорить о международных почтовых отправлениях, то свыше 2,5 тысячи их возвращено отправителям – в этих посылках находилось почти 16 тысяч единиц контрафактной продукции. Чаще всего это игрушки, парфюмерия и автозапчасти. Работа с участниками ВЭД принес­ла в бюджет свыше 2,6 миллиарда рублей, но этот показатель постепенно теряет актуальность, поскольку почти всё декларирование, взимание пошлин теперь идут через электронные таможни. Основная наша задача – фактический конт­роль за исполнением законодательства, в том числе в отношении интеллектуальной собственности; за товарами после их таможенного выпуска (в просторечии – растаможивания); пресечение фактов реализации поддельной продукции. Таможня провела около 15 тысяч проверок сведений, заявленных в электронных  декларациях, более 350 досмотров по запросам элект­ронных таможен, выявила свыше 150 тысяч единиц контрафактных товаров.

– С какими правонарушениями граждан приходится сталкиваться чаще всего? Чем «грешат» организации?

– Если говорить о физических лицах, то это, как правило, административные проступки, связанные с превышением недекларируемых норм ввоза-вывоза алкоголя, табачных изделий и наличной валюты. Нарушения организаций – участников ВЭД обычно тоже не подпадают под уголовную ответственность. Исключение составляют фирмы-однодневки, которые регистрируются на подставных лиц для вывода валюты за рубеж. Эти лица представляют свои паспорта, не понимая, что становятся соучастниками преступления. С начала года по таким фактам возбуждено четыре уголовных дела, к реальному сроку уже приговорён 32-летний «предприниматель», который незаконно вывел в Киргизию 120 миллионов рублей. В стадии расследования – многоэпизодное дело с выводом 250 миллионов рублей через Казах­стан. Всего же по статьям УК возбуждено 15 дел, в том чис­ле за попытку контрабанды наличной валюты в особо крупном размере, золотых ювелирных изделий (относящихся к стратегически важным товарам) и 1,5 килограмма наркотиков, а также за уклонение от таможенных платежей.

– Много ли попыток ввезти товар из санкционного списка? Куда девается такая контрабанда?

– Сейчас волна «санкционки» практически сошла на нет – контроль достаточно жёсткий. Недавно, правда, в одном из регионов задержали целую фуру с сыром, но это исключение из правил. Зато часто бывает, что товары, которые по закону должны иметь QR-код, – одежда, обувь, табачные изделия, лекарства – идут без маркировки. Если речь идёт о санкционном товаре – то он попадает под бульдозер. Без компромиссов. По немаркированным товарам решение принимает суд.

– Таможня у некоторых ассоциируется с морем соблазнов. Насколько эффективно удаётся бороться с коррупцией?

– Сегодня человеческий фактор сведён к минимуму. Жёсткий компьютерный алгоритм, система многоуровневого контроля просто не дают уклониться в сторону. И система продолжает совершенствоваться, о чём, кстати, будут говорить на Международном таможенном форуме в Москве, который начинает свою работу 21 октября. Благодаря электронному документообороту лично общаться приходится только с пассажирами международных рейсов. Но и в аэропортах у нас всё чётко регламентировано, в зоне таможенного контроля нет ни одного участка, который не просматривался бы с помощью камер. Кстати, руководство таможни в любое время может подключаться к видеонаблюдению через свои гаджеты. Эффективно работает служба собственной безопасности. Весной этого года по оперативной информации и с помощью опять-таки средств видеофиксации удалось поймать за руку сотрудника, который получил взятку от гражданки, пытавшейся вывезти незадекларированную валюту.

Сейчас волна «санкционки» практически сошла на нет – контроль достаточно жёсткий. Недавно, правда, в одном из регионов задержали целую фуру с сыром, но это исключение из правил

– Кто и как приходит нынче на вашу службу? Сколько получает молодой сотрудник?

– Приходят, как правило, вчерашние выпускники вузов, в том числе Ко­оперативного института – здесь непосредственно обу­чают по специальности «таможенное дело». Приём идёт на конкурсной основе. Кандидаты должны ориентироваться в таможенном законодательстве и успешно пройти собеседование. Я иногда задаю всего три вопроса: что окончил, какова тема диплома и какие в нём сделаны выводы. К сожалению, многие могут ответить только на первый вопрос, и с такими соискателями мы обычно расстаёмся. Что касается денежного содержания, то оно не самое высокое среди федеральных служб, но 25–35 тысяч руб­лей в месяц (с учётом премиальных в течение года), которые получает инспектор, для молодого человека, я думаю, неплохо.

– Мы уже писали об организованной в здании таможни буккроссинговой библиотеке. Теперь вот узнали, что создаётся музей советского быта – это как-то связано с деятельностью ведомства?

– Непосредственно с деятельностью таможни будет связана другая экспозиция. Здесь же речь идёт об истории страны. Но когда люди в ладу со своим прошлым, в том числе в государственном масштабе, у них и служба идёт как положено. Кстати, если говорить о восьмидесятых – это время моей юности, так что часть экспонатов я отыскал у себя дома. Среди них – электрогитара, кассеты с альбомами Цоя и «Сектора газа», которые до сих пор можно послушать на аппаратуре тех лет. А ещё в музее можно включить телевизор «Таурас» и посмотреть… советскую программу «Время». Дело, конечно, не в мистике, а в технике, но впечатление производит.

– И в завершение – ваши пожелания коллегам в преддверии Дня таможенника и 30-летия Федеральной таможенной службы.

– В первую очередь желаю всем здоровья, тепла и достатка в семьях, успехов в службе и мирного неба над головой!