Уходящий и непростой 2022-й тем не менее запомнится татар­станцам и радостными моментами, в том числе чередой фольклорных фестивалей и праздников – как традиционных, давно полюбившихся, так и народившихся в Год культурного наследия народов России.

Нынче они проводились с особым размахом и выдумкой. Но праздники – это лишь видимая часть этнокультурного «айсберга»…

Ключевым и долгожданным событием года для самих специалистов в области народной культуры стало подписание 20 октября Президентом Владимиром Путиным закона о нематериальном этнокультурном достоянии РФ. Почему это важно – вопрос риторический. Этим документом впервые на федеральном уровне регламентируется само понятие «нематериальное культурное наследие», а также закрепляется право хранителей и носителей народных традиций на государственную поддержку. Аксиома: чем серьёзнее и основательнее подход к делу, тем больше это требует средств, а наличие федерального закона позволяет финансировать региональные проекты.

Понятно, что больших денег «на культуру» сегодня ждать не приходится, но одобренные Правительством РФ сто миллионов рублей ежегодно в виде грантов для реализации творческих проектов в сфере народного искусства – хорошее подспорье. Например, любительские фольклорные коллективы раньше не мог­ли даже мечтать о федеральных грантах. Другое дело, как это будет работать и не приведёт ли погоня за грантами к тому, что национальные традиции станут разменной монетой ради каких-то иных целей. Да, некоторые эксперты высказывают такие опасения, но это действительно уже другая история.

Тем более что в новом законе основная ставка делается не на деньги, а на системную работу по созданию федерального реестра объектов нематериального этнокультурного достояния, который должен стать главным источником информации о народных традициях, обычаях и ремёс­лах, представляющих историческую, культурную и научную ценность в масштабах всей страны. Поэтому все выявленные объекты будут проходить в буквальном смысле слова государственную экспертизу, что, в свою очередь, хочется думать, позволит на дальних подступах блокировать тех, кто стремится лишь заработать на народной культуре.

Возможно, не все знают, что в нашей республике подобного рода реестр ведётся уже с 2018 года (с момента вступления в силу Закона РТ «О нематериальном культурном наследии в Республике Татарстан»), на сегодняшний день в нём 86 позиций. От Сабантуя, Каравона, Уява и других фольк­лорных праздников до технологии приготовления чак-чака и борьбы корэш. Всего же, по информации заместителя министра культуры Юлии Адгамовой, озвученной на недавнем выездном заседании профильного комитета Госсовета, в республике выявлено 164 объекта нематериального культурного наследия.

«Реестр» – слово канцелярское, тем не менее знакомство с ним даёт ясное понимание того, что к явлениям нематериального наследия, помимо устного народного творчества, обрядов и праздников, относятся вполне материальные вещи, несущие в себе «генетическую» информацию о традиционных технологиях, колористике, сюжетике и т. д.

Федеральный реестр ОНКН поручено вести Минкультуры России, и по итогам первого заседания экспертного совета главным претендентом на включение в него от нашей рес­публики является традиционная технология «казанского шва». Как мы уже не раз рассказывали, это уникальный способ соединения вручную узорно выкроенных деталей кожи, сохранившийся в ичижном (обувном) ремесле казанских татар. Но главное, эта технология не зафиксирована в традиционном прикладном искусстве других народов.

Этнокультурное начало присутствует практически в любой традиции, будь то какой-нибудь особенный способ выпечки хлеба или искусство художественного свис­та. Причём нередко в одном и том же явлении смешиваются разные народные традиции и религиозная символика. И в этом главная сложность. По­этому создание федерального реестра ОНКН – дело нужное, если не сказать архиважное, в том числе для защиты нематериального культурного наследия от фальсификации и некорректных интерпретаций вне исторического контекста.

В новом законе прописана также необходимость актуализации объектов нематериального этнокультурного достояния. «Это слово «актуализация» больше всего греет моё сердце, потому что часто у нас всё заканчивается музеефикацией», – поделилась мнением с журналистами член Совета при Президенте РФ по межнациональным отношениям Маргарита Лянге. К слову, иногда в качестве примера такой актуализации вспоминают персонажа устного бурятского эпоса – богатыря Гесера, чьё имя и героико-мистический ореол использованы Сергеем Лукьяненко в «Ночном дозоре». От себя же добавим, что искусство кожаной мозаики, которое технологически подразумевает использование «казанского шва», снова в тренде у современных модниц.

Председатель Комитета Госдумы по культуре Елена Ямпольская в свою очередь подчёркивает, что федеральный закон разрабатывался на осно­ве уже имеющегося опыта выявления и сохранения объектов нематериального этнокультурного достояния, в том числе в тех субъектах, где приняты собственные законы, регулирующие данную сферу. «Поэтому условия для выявления и сохранения уже созданы, но в настоящее время в связи с принятием федерального закона происходят модернизация и совершенствование системы», – пояснила депутат от Татарстана. Кстати, чуть ранее та же Ямпольская весьма эмоционально высказалась на эту же тему: «Почему вокруг нас так много чужого? Чужие звуки, образы, заимствованные праздники, чужие герои, засилье англицизмов, иноземная символика… Почему чужое везде и повсеместно, а своё зачас­тую в заповедниках?»

Если с материальным культурным наследием всё более-менее понятно, а первые указы о составлении реестров археологических ценностей действовали уже в петровскую эпоху, то проблема сохранения нематериального наследия общемировая. Всё-таки здесь главным образом речь идёт об очень тонких, хрупких и действительно неосязаемых вещах. В прямом смысле это живое наследие, и его актуализация должна основываться не только на «аутентичных» реконструкциях, но прежде всего на живом интересе к про­шлому как источнику сокровенных смыслов, значимых для современного человека.