Можно не быть театралом, но о «Золотой маске» ˗ главной российской театральной премии года и одноименном фестивале слышал, наверное, каждый. На днях «Маска» снова оказалась в новостной повестке. Во-первых, в связи с объявлением номинантов этого года, в числе которых пять (!) театров Татарстана. Во-вторых, буквально в эти дни решается судьба самой «Золотой маски». О том, какие изменения ее ждут и как они могут отразиться на развитии российского театра, а также о татарстанских номинантах этого года, корреспондент «РТ» побеседовала с постоянным экспертом «Золотой маски», казанским театроведом и критиком Ниязом Игламовым.

˗ Нияз Рауфович, что будет дальше с «Золотой маской»?

˗ Пока известно только, что у «Маски» появятся новая дирекция и новый президент ˗ Александр Калягин. На первый взгляд, ничего особенного, обычная ротация, тем более, что Сан Саныч Калягин является председателем Союза театральных деятелей России, учредителя «Золотой маски». Но вместе с этим появилась информация, что готовится новое положение о премии. Планируется, в частности, сильно сократить количество номинаций, в том числе такой важной, как «Эксперимент». Кроме этого, у президента «Маски» может появиться право вето на участие в фестивале определенных номинантов, предложенных экспертами. А это уже ставит под удар сам принцип независимости экспертизы.

Все эти слухи всколыхнули театральную общественность, и в СТД решили повременить с нововведениями. Поэтому в этом году экспертные советы (а у «Маски» их два ˗ по драме, куклам и музыкальным театрам) работали в соответствии с пока еще действующим положением, и в октябре мы представили списки номинантов. Но проводить фестиваль, который традиционно проходит с февраля по апрель, будет уже новая дирекция.

В следующем году «Золотой маске» исполняется тридцать лет, и это абсолютно уникальный опыт для России. Ни один фестиваль даже рядом не стоит по сложности и многокомпонентности. Ведь мало отобрать в течение года спектакли, надо еще разместить их по площадкам и при этом не упустить из виду массу организационных нюансов. Поэтому лично я считаю ошибкой, если никого из прежней дирекции «Маски» не останется, чтобы помочь провести фестиваль. Риски весьма высоки.

Честно, я не знаю, что будет дальше, но есть ощущение, что это последняя «Золотая маска».  По крайней мере,  в том формате, в каком ее знали и уважали.

˗ Но «Маску» и ругали часто…

˗ Конечно, никто никогда не был на сто процентов доволен  решениями экспертных советов и жюри. Но и впредь будет то же самое, кто бы ни пришел рулить «Маской». Это единственный фестиваль, который объединяет всю театральную Россию, где 650 только государственных театров. Плюс около двухсот частных, плюс различного рода коллаборации между ними. И все это надо отсмотреть, лучших номинировать и еще провести фестиваль. Бесспорно, это сложно, и всегда найдутся недовольные.

˗ А если вам снова предложат войти в экспертный совет?

˗ Я откажусь. Сначала хочу посмотреть, как это будет работать на практике, чтобы не подвергать испытанию собственную репутацию. Безусловно, мне хочется, чтобы «Маска» сохранилась, но есть компромиссы, идти на которые не каждый готов.

˗ Хочется думать, что грядущие пертурбации никак не отразятся на номинантах из Татарстана. Расскажите подробнее о них.

˗ В этом году стало окончательно ясно, что Татарстан ˗ один из самых важных театральных регионов России. И это связано не только с «Золотой маской». Когда я только начинал заниматься театром, республика в принципе отсутствовала на театральной карте. В лучшем случае что-то слышали про Бикчантаева. Сейчас все совершенно по-другому выглядит. В общероссийский театральный контекст вошли Альметьевск, Буинск, Нижнекамск, Мензелинск. Даже Атнинский, по сути, сельский театр уже имеет опыт  участия в «Золотой маске+».

Ну а в этом году в лидерах, бесспорно, Казань. В девяти номинациях представлен спектакль Фарида Бикчантаева «Муть. Мухаджиры» ˗ большое эпическое полотно о судьбе татарской деревни и отдельной татарской семьи на рубеже XIX˗XX веков. Я бы сказал, это мета-спектакль. Он состоит из трех частей, отличающихся и по стилистике, и по смыслам. Поэтому и номинаций так много. Среди них – «Лучший спектакль большой формы», четыре актерских работы… Очень мощное высказывание, которое подводит определенный итог тридцатилетней творческой деятельности режиссера.

Не думаю, что до переезда театра имени Камала в новое здание мы увидим что-то подобное. Да и сам переезд внушает мне некоторые опасения. Если даже сейчас есть вопросы с наполнением контента двух сцен ˗ большой и малой, то в новом здании их будет три… В любом случае, «номинационный» прорыв «Мухаджиров» на «Золотой маске» ˗ это знаковое событие и мощное завершение целого этапа в жизни театра.

Второй наш номинант ˗ спектакль «Авиатор» по роману Евгения Водолазкина в театре кукол «Экият». В нем поднимаются те же смысловые пласты, что и в «Мухаджирах»: личность и время, способность человека выживать в жерновах истории. В спектакле есть замечательная метафора ˗ кукла изо льда, которая тает по мере того, как рушится, истончается жизнь главного героя. Это тоже знаковая работа и для режиссера Ильгиза Зайниева, и всего российского искусства играющих кукол. Достаточно сказать, что «Авиатор» ˗ первое произведение Евгения Водолазкина, поставленное на сцене театра кукол. Для Зайниева это уже третья номинация за кукольные спектакли, хотя как режиссер он был выпестован в стенах татарского драматического театра. С его приходом театр «Экият» преобразился. Сегодня это современный, актуальный театр, каким он не был еще десять лет назад.

В последние годы очень серьезный шаг вперед сделали оба казанских ТЮЗа – русский и татарский. Каждый из них развивается наособицу, но и тот и другой нацелены на игру с высокими ставками. Несколько лет назад на «Золотую маску» был номинирован спектакль «Иваново детство» русского ТЮЗа, а в этом году ˗ «Приключения Рустема» театра им. Г.Кариева в постановке Тимура Кулова, восходящей звезды российской режиссуры. Тимур ставит спектакли по всей стране, но номинантом «Маски», причем впервые, он стал в связи с казанской постановкой. Мне кажется это символичным, потому что и как режиссер, и как личность Тимур Кулов состоялся в Татарстане.

˗ Благодаря, кстати, Буинскому театру, который в этом году тоже в числе номинантов «Золотой маски».

˗ Да. Вдохновителем и создателем спектакля «Дервиш», а также исполнителем главной роли является худрук Буинского театра Раиль Садриев. В центре этой постановки ˗ личность Нургали Хасанова, видного ученого-богослова, шейха, жившего на рубеже XIX-XX веков. Более 30 лет он руководил Буинским медресе и за свои заслуги был награжден высшим орденом Османской империи, но до недавнего времени это имя было совершенно забытым. Словом, опять та же тема ˗ личность и история. Но сам спектакль во многом экспериментальный: он очень сильно заточен на импровизацию, а играть его можно абсолютно на любой площадке. Впервые он был показан в небольшом зальчике Буинского краеведческого музея в рамках богословской конференции, и уже тогда он поразил меня проникновенной, исповедальной интонацией, которая присуща Раилю Садриеву. Позже «Дервиш» игрался в Москве в зале на три тысячи мест… Это очень серьезная, цельная работа, которая находит отклик у совершенно разных зрителей, а не только у мусульман.

И, наконец, «Диалог» ˗ спектакль Театральной площадки «Мон», попавший в номинацию «Эксперимент». Здесь мы впервые увидели Нурбека Батуллу (танцовщик, хореограф, лауреат «Золотой маски» ˗ Ред.) в качестве драматического актера. Это тоже по-своему исповедальная история. Нурбек и его отец ˗ татарский писатель Рабит Батулла честны перед собой и друг другом, касаясь в своем «Диалоге» вопросов, которые волнуют очень многих людей.

И несколько слов о наших постановках, попавших в лонг-лист «Золотой маски – 2023». Они тоже сильные, но это в известном смысле лотерея. Очень многое зависит от конкретного спектакля, на котором присутствуют эксперты. Считаю, что при несколько иных раскладах «Власть тьмы» Альметьевского театра или «Гульчачак» ТЮЗа имени Кариева тоже могли попасть в конкурсную программу. Но увы.

˗ Говоря о прорыве театров республики, вы обмолвились, что «дело не только в «Золотой маске». А в чем еще?..

˗ Много и других факторов, которые подготовили почву для этих перемен. В том числе они происходили благодаря Театру наций и его фестивалю театров малых городов, Большому детскому фестивалю Сергея Безрукова, грантам «Единой России» в рамках программы «Культура малой родины» и т.д. Все это в первую очередь повысило конкурентоспособность театров малых городов и театров для детей и юношества.

С другой стороны, если бы в самой республике не происходили какие-то позитивные процессы, то ничего бы не сдвинулось с мертвой точки. Мне довелось работать с пятью министрами культуры, и я вижу, например, как четко сегодня решаются кадровые вопросы, в частности,  по обновлению руководящего состава наших театров. При этом никто им не диктует: это поставьте, а это не надо… У нас нет диктата в культуре! Я много езжу по регионам и вижу, насколько благополучнее у нас ситуация. И театры новые строятся. В том же Буинске, к слову, скоро будут открывать новое здание. Одновременно получают поддержку художественные проекты, а не так: здание построили, и дальше живите, как можете. А главное, есть понимание, куда двигаться дальше. Другое дело, что жизнь постоянно вносит свои коррективы, порой жесткие и безжалостные. А потому мне очень хочется, чтобы нынешняя ситуация продержалась как можно дольше.