Автор: Влад Миров

Гранатометчик широкого профиля

Наша команда на двух груженых до отказа машинах доставила из Казани «за ленточку» крайне важный груз. Волонтеры татарстанского объединения «Ценим Жизнь» привезли батальону специального назначения «Шторм» кровоостанавливающие жгуты, обезболивающее, заживляющие гемостатики, аптечки собственного производства «Маруся» и многое другое. Когда коробки с драгоценным грузом перекочевали в склад «располаги», у нас завязался разговор с ротным медиком, который и формировал заявку волонтерам.

Боец сам «с северов» – жил в Ханты-Мансийске, на Ямале, но потом перебрался в Казань. Сейчас он воюет в «Шторме».

– Почему ты пошел в самое опасное подразделение – штурмовое? И стал здесь еще и санитаром?

– В жизни просто с этим сталкивался. Я – охотник, в последнее время много ходил по тайге, приходилось самого себя «штопать». По военно-учетной специальности – гранатометчик. А стал еще и ротным медиком. Наверное, больше подхожу для этого.

Просто я спокойный, не теряюсь. А люди на войне при ранениях часто впадают в панику. У каждого она по-своему выражается – это и смех, и слезы.

«Человек-оркестр» на войне

– То есть ты одновременно и штурмовик, и медик?

– Медик – это человек с медицинским образованием. Я – фельдшер. Когда есть свободное время, читаю литературу по этой теме. Знаете, фельдшер на гражданке, и фельдшер тут –  очень разные понятия. На гражданке они чаше работают с бумагами и на вызовах, уколы и системы ставят, а здесь…. Ты и хирург, и травматолог, и реаниматолог.

Мне повезло – у меня группа медиков, под моим началом работали еще трое. Несмотря на отсутствие образования, у них было бешеное желание научиться и понимать! Парой работал и в группе разведки, выходя на боевые задания.

До штурма ищешь подходящие дома с подвалами – где разместить пункты, куда приносят бойцов. Самое главное – чтобы здание выдержало несколько попаданий. Да параллельно командуешь группами эвакуации – кого и куда. Тяжелораненых осматриваешь и обрабатываешь сам. Работаешь с учетом того, что сразу забрать не смогут, а всех надо осмотреть, обработать, описать и заполнить форму, сфотографировать ранения.

У меня и еда там готовилась – всех надо накормить, положить отдохнуть. Были случаи, когда техника не могла подойти, бойцов на носилках по 5-6 километров несли.

Без меня не прошел ни один штурм нашего батальона. Меняются только группы штурмующих – но не медики… Местность свою знал на 100 процентов. В темноте работал, выводил группы раненых.

Становишься словно «человек-оркестр», но на войне. И мое снаряжение значительно тяжелее – это мини-полевой госпиталь. Основной груз медика – туристический рюкзак 60-литровый, чаще всего его используем. Он забит турникетами, перевязками и препаратами. Бронежилет – 20 кг, шлем, АКМС плюс полный боекомплект. Все вместе – весом более 50 кг, делится подробностями Феникс.

– А давай-ка мы на тебя сейчас все это наденем, – вдруг неожиданно предлагает он мне. – Ну, чтобы ты прочувствовал сам!

Конечно, соглашаюсь.

Без «лишнего» веса можно погибнуть

“Феникс” аккуратно надевает на меня тяжелый «броник», заботливо застегивает ремешок шлема под подбородком. Затем – тот самый «маленький полевой госпиталь». Рюкзак размером с пол-меня. Дальше – «калаш» и разгрузку с пятью магазинами. Лучше бы, конечно, прихватывать с собой 10-15 магазинов… И итог – в руки торжественно вручают свернутые в большую трубу носилки-волокуши. Я с непривычки чувствую себя одновременно и штангистом, и космонавтом в стратосфере, неуклюже поворачиваюсь в разные стороны.

– Теперь твоя задача – лечь на землю, максимально прижаться и ползком двинуться к раненому товарищу, – командует “Феникс”. – Надо хорошо ориентироваться в темноте, движение – по диагонали. В темноте стараемся вытаскивать раненых. При необходимости надо быть готовым принять бой.

– Но чаще у нас в эвакуации используются рюкзаки «спанкера», они полегче, – заулыбавшись от моего вида в полной амуниции боевого санитара, «успокаивает» боец.

– Какой самый близкий контакт боя у тебя был?

– Недавно их штурмовики пытались взять нас в кольцо. Мы просто стояли до последнего, когда рожки почти пустые и одна граната. Но наши успели отработать – арта, минометы подключились. Враг залег, а мы смогли прорваться. Хотя я, например, в плен не уйду. Последняя граната – для себя, утащу с собой вражину, сколько смогу.

Было и такое – прилетает «баба-яга» (переделанный украинскими войсками под боевой  тяжелый сельскохозяйственный БПЛА – прим. «РТ»), скидывает на нас большой снаряд. Нам в тот день повезло: шел дождь, земля была настолько рыхлая и вся взъерошенная после минометного обстрела, что он просто воткнулся в землю. И прямо между нами. Вот на таком расстоянии, как мы сейчас с тобой стоим. Если бы рванул, нас всех не было бы уже. Но небеса нам помогают!

«Спасибо» от «нациков»

– Какие ощущения от встречи с противником «глаза в глаза», когда он попадает к вам в плен?

– Да как обычно. Эти «нацики» поначалу байки рассказывают, что воевать не хотел, заставили, что повар или водитель. Но видишь, что этот человек воюет уже не первый день. Тем более, он был в составе диверсионной группы. Взяли их – и один из этих пленных довольно-таки резво побежал вперед к нашим позициям. Мы – за ним. При этом за нами с той стороны наблюдали, видимо, как мы уходили с пленными. И начали запускать «птичек»! (БПЛА). Эти ребята пленные, увидев, что обстреливают их же товарищи, к нашим траншеям еще быстрее припустили! Мы их осмотрели, сделали перевязки раненым. Мы же не фашисты… Они поблагодарили нас на чистейшем русском: «Спасибо!»

– Противник достаточно подготовлен?

– Я думаю, что здесь работает принцип, как у всех военных. Тех, кто получает профессиональные навыки, отработанные на поле боя, рано или поздно отводят в тыл заниматься обучением новобранцев.

– А как с идеологической обработкой? 

– Знаешь, как бывает – просто лезут штурмовать в открытую. Без «броников», без защиты, просто идут вперед, и все! Так нормальный человек не может делать. Здесь надо быть либо наглухо отмороженным, либо, извините, под чем-то…

– А местное население…

– Отношение предсказуемо двоякое. Даже ведь улыбаться можно по-разному. Кто-то в открытую плюется. Или при встрече улыбаются, а думают совсем другое. Мне это очень сильно напоминает фильм «Свадьба в Малиновке». Когда там местный житель Попандопуло – то за «белых», то за «красных».

Но вот взрослое население, из тех, кто родился в СССР, на мой взгляд, – это наше славянское братство.

Мы здесь просто потому, что мы нужны. Это война миров. Война Запада и нас, России. За нашу независимость, за нашу страну.

– Что посоветуешь волонтерам медицинского направления привезти в следующий раз для полевой санчасти, чего недостает? 

– Есть практически все. Но идет очень большой расход перевязочных материалов, обезболивающих. В очень большом количестве расходуются гемостатические бинты, их использую в ходе тампонирования ран. Они очень необходимы.

– А это правда, что взрыв может вызывать аллергию?

– Очень часто, когда человек получает акубаротравму от взрыва снаряда или «вога» (кумулятивная граната – прим. «РТ»), его сильно контузит, рвутся перепонки. И возможны разные реакции организма на это. В том числе и, казалось бы, неожиданные – аллергия. В этом случае используем противоаллергенные, противошоковые препараты.

Благо медикаментов в достатке. Благодаря всем неравнодушным, добровольцам, волонтерам, группам и общественникам и мощной поддержке наших граждан. Отдельно хочу поблагодарить своих братьев-казаков и сестер-казачек, нашего атамана Влада и все казачество Татарстана за многократную и неоценимую помощь. Всех тех, кто твердо стоит за нашими спинами, помогает фронту.

– Какой время года на СВО самое тяжелое?

– У каждого времени свои особенности. Когда дождь, слякоть, грязь, дождь – сам понимаешь, не особо приятно… Правда, в сильный дождь «птички» не летают. Еще есть такой промежуток времени летом, между днем и вечером, когда «птичка» становится слепой – из-за того, что от нагревшейся за день земли начинает парить.

Вместо послесловия

Когда публикация готовилась к выходу, стало известно, что боец «Феникс» завершил службу по контракту и вернулся в Казань – к близким и любимой жене.

– Сейчас ожидаю вызов на контракт на СВО от одной из бригад –  для себя и супруги. Она у меня тоже медик. И сказала мне, что поедет со мной, – рассказал нашему корреспонденту “Феникс”. – Готовимся к отъезду. Поедем работать к нашим парням.