Пояснения к слову «любовь» вы не найдете ни в одном толковом словаре. Вот подумайте: тысячелетиями люди поют и слагают о ней стихи, а что же она такое – психология, физиология или вовсе химия, – так и не разобрались. С верностью чуть попроще – какие-то критерии все-таки составили. А за любовь и верность в сочетании даже медали дают. Да, не удивляйтесь, так – «За любовь и верность» – называется вполне официальная российская награда, и нагрудный знак входит в список наград России.

Нынче чести получить ее удостоены супруги Каримовы из деревни Кзыл-Уракчи Алексеевского района. Да и по праву – в нынешнем году эти уважаемые люди, родители троих детей, бабушка с дедушкой семерых внуков и – даже трудно представить – прабабушка и прадедушка двоих правнуков, отмечают 55-летие со дня бракосочетания. Вот такое богатое семейство…

…Небольшой деревянный домик, аккуратно выкрашенный синей краской, в тон ему – заборчик палисадника с обязательными в деревне ярко-красными и розовыми полутораметровыми мальвами. И аромат пирогов, окутывающий гостей уже у калитки. Все-таки предупредила председатель местного самоуправления Валентина Данилова чету Каримовых о том, что к ним едут журналисты. Впрочем, нам и так вряд ли удалось бы застать хозяев, что называется, врасплох – порядок, только что наведенный, от порядка, царящего всегда, отличить очень легко. А в доме и во дворе Каримовых все устроено так по уму, так уютно, что никаких сомнений не остается – здесь живут работящие и, главное, счастливые люди. Ханифя Абдулловна встречает нас на крыльце, и мы входим в дом, который полвека назад хозяева построили своими руками, в котором выросли их трое детей и который и сегодня с традиционным гостеприимством встречает гостей.

Испортить репутацию в деревне можно в одночасье. Один раз в неловкую ситуацию попал, и вот уже на всю жизнь ты «тот, что от злого индюка на забор залез» или «та самая, что под фонарем целовалась». Потому что от людей на деревне не спрячешься, как поется в старой песне. Все все про всех знают. И уж если какую-то семью здесь признают образцовой, то уж не сомневайтесь, так оно и есть. Так что получение семьей Каримовых медали «За любовь и верность» в их родной Кзыл-Уракчи приняли как само собой разумеющееся

Нынешние деревенские дома по убранству и комфорту уже мало отличаются от городских квартир – та же мебель, такие же обои на стенах, современный телевизор-плазма… Пожалуй, главным отличием остается «фотомузей» на стенах. Всю историю семьи можно проследить по уже слегка пожелтевшим черно-белым и современным цветным фото.

Вот глава семьи – бравый моряк Тихоокеанского флота, тельняшка, китель и лихо заломленная бескозырка. Мне всегда было интересно, как только она держится на затылке? Будто приклеенная, честное слово.

– Я первые дни тоже не понимал, – смеется довольный произведенным впечатлением Мнип Фердгалямович. – А отслужил полгода – и будто сама приклеилась. Особый такой шик моряцкий. Служил в Находке, на минно-торпедном катере. И вот что интересно – воды больше Черемшана не видел, корабли – разве что на картинке, а никакой морской болезни не испытал – крепкий народ у нас в Алексеевском районе. У меня и сын старший Радик на Тихоокеанском служил, и зять Рафгат, а второй сын Рифат – в погранвойсках, – не упускает момента похвастаться сыновьями Мнип-абы.

– Служба трудной не показалась, а вот кормили нас со-всем не как береговую службу или пехоту, – продолжает он и… подробно перечисляет весь рацион до граммов хлеба и масла. Неужели это главное воспоминание о службе на флоте? Не похож хозяин на самозабвенного чревоугодника – в свои «за восемьдесят» подтянут, аккуратен… А все просто. Службу нес хоть и в послевоенные годы, а голодно тогда на деревне было. Конечно, уже никто не умирал, но и изобилия, увы, не наблюдалось. Во всяком случае, настоящий белый хлеб Мнип-абы увидел именно на флоте.

– Бедно в деревне жили, – подхватывает Ханифя Абдулловна. – И все равно счаст-ливее были, чем сегодняшняя молодежь. Работали, работали, работали…

Мало кто помнит, что еще наши родители и знать не знали, что такое пенсия сельчанина – сколько можешь на колхозном поле вкалывать, столько и зарплату получать будешь. А потом пусть дети кормят, если они есть. А нет…

– Да, это ведь только при Хрущеве пенсии колхозные ввели, – вмешивается глава семьи. – Да и то – курам на смех. Мои мать с отцом, например, всю жизнь не покладая рук работали, отец войну прошел, а пенсия у них была на двоих двадцать трудодней в месяц, а трудодень тридцать копеек стоил. Можно на эти деньги без помощи прожить? И скотину держать, чтобы молоко-масло продавать, невыгодно было – налогами задушат. Яблони и те налогом облагали. Государственную-то пенсию старики только при Брежневе и увидели…

Но вот ведь что удивительно – разговоры о трудностях того времени вызывают на лицах супругов совсем не печаль, а улыбку. Потому что справились со всеми трудностями и наперекор им оказались успешными? Или просто приятно вспомнить далекую юность, когда, как известно, и трава была зеленее, и небо голубее?

А как быть с историей любви, которая дала этим людям возможность прожить в полном согласии более полувека? Да в деревне и говорить-то столь высокопарным слогом не принято. Знали друг друга с детства – как все в деревне, в армию парня опять же всей деревней провожали – до мостика через речку Черемшан. А пришел он из армии и ахнул: невеста выросла! Ханифя к тому времени десятилетку заканчивала.

Оба супруга – из многодетных крестьянских семей. Мнип Фердгалямович родился в марте 1936 года, а Ханифя Абдулловна в августа 1942-го. Так что трудом была освящена вся их жизнь – Мнип Фердгалямович работал в колхозе, совхозе «Ерыклинский» трактористом, заведующим фермой, даже продавцом в местном магазинчике. Ханифя Абдулловна не уступает мужу по размерам трудового стажа

– Красивая была? – навожу хозяина на приятные воспоминания.

– Молодые все красивые, – дипломатично уклоняется от прямого ответа он. – Просто лучше всех.

– Обо мне и говорить нечего – пришел бравый моряк, да все знали, какой он работящий и умный, не мог такой не нравиться, – гордо заявляет Ханифя Абдулловна. – Но в деревне на шею вешаться не принято, так что ждала, когда сам подойдет.

– Это ведь вы на фото рядышком? – полуутвердительно интересуюсь у хозяйки. – Красавица просто.

– А вот и нет, не я. Это наша старшая, Гузаль, – поясняет она. – Отцова любимица. Когда замуж вышла, Мнип скучал по ней очень, так фотографию и повесил.

– Да ладно тебе, – не соглашается глава семьи. – Через три дома живет, чего скучать-то?

И уже тише:

– Хотя, конечно, с ее замужеством будто колокольчик из дома забрали… Сыновья в Казань уехали, теперь мы вдвоем, в тишине.

– Чего это мы вдвоем? – не соглашается супруга. – Радик и сейчас у нас – приехал сено заготовить для скота, к выходным и Рифат приедет. А Гузаль каждое утро перед работой несет нам банку свежего молока. Мы уж четвертый год без коровы – мне операцию на колено сделали, так Мнип настоял продать, жалеет меня. Мол, у дочери пять буренок, неужто на нас не хватит? А мне все кажется, что без скотины в деревенском дворе скучно. Так-то овец держим, кур, гусей. Ну и огород, конечно. А на детей грех обижаться, внимательные они у нас, помогают.

А фотографии на стене продолжают рассказывать историю. И видно, как из лопоухих мальчишек сыновья Каримовых вырастают в настоящих мужчин, отцов уже своих семейств, как малышка Гузаль становится взрослой. И год от года меняются лица их родителей, запечатленных сначала с детьми, а потом и с внуками на руках. Стареют? Конечно. Но на смену задорной юной миловидности приходят степенность и мудрость. Вот говорят же – с возрастом счастливые супруги становятся похожими друг на друга. Чем похожи супруги Каримовы, ведь в юности они были совсем разными? Пожалуй, выражением лиц, на которых самодостаточность (прось-ба не путать с самодовольством) и спокойствие. Быть таким в старости, остаться нужным людям – великое достижение.

Так в чем же секрет семейного счастья?

– Нужно слушать и слышать друг друга, – уверена Ханифя Абдулловна.

– Понимать и уступать друг другу, – вторит ей супруг.

– И работать побольше, – добавляет женщина. – Нам вот капризничать, гулять, разводиться некогда было.

– И никогда ваш супруг на других не заглядывался?

– Не помню такого, – уверяет хозяйка. – Я не больно ревнивая, может, и не замечала чего. Вот у нас соседка была – не дай бог, кто с ее мужем в машине в кабине, а не в кузове с поля приедет, так скандал на неделю. А я и не замечала – верила ему всегда.

– Было б чего, заметили и донесли бы «добрые» люди, – вмешивается Мнип-абы. – Повода не давал. Как и она мне. А потому и дети у нас хорошие – они же план семейной жизни с родителей срисовывали. Все первым и единственным браком женаты, все выучились в Казани, а сейчас устроены и благополучны.

– Да вы хоть ссоритесь когда-нибудь? – пытаюсь обнаружить какое-то темное облачко на ясном небосклоне каримовской жизни.

– А как же? – супруги переглядываются. – Как без этого. Хорошо, когда ссориться есть с кем.

И облачко бесследно растворяется…

55 лет совместной жизни – изумрудная свадьба. Принято дарить драгоценности с таким камнем. А Ханифя Абдулловна беспечно машет рукой: и в молодости за богатством не гнались, и сейчас не будем. До бриллиантовой подождем: всего-то двадцать лет осталось, а там – посмотрим.

– Многие в вашем возрасте говорят: «Жить устали», – провоцирую я на откровенность хозяйку.

– Не верю, белый свет никому не надоедает, – как о деле, давно обдуманном, заявляет она и вдруг на минуту задумывается.

– А может, просто жизнь у нас хорошая? Детей вырастили, внуками и правнуками богаты, да еще силы есть никому в тягость не быть. И – вместе. Что еще нужно для счастья?