Заключения Коституционного совета

город Казань 24 мая 2007 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, Ф.Н.Багаутдинова, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой,

с участием заявителя как стороны, направившей жалобу в Конституционный суд Республики Татарстан, – гражданина И.М.Муртазина, представителей Казанской городской Думы как органа, издавшего оспариваемый правовой акт, – начальника Нормативно-правового управления аппарата Казанской городской Думы Т.И.Ищенко и начальника отдела экспертизы нормативно-правовых актов Нормативно-правового управления аппарата Казанской городской Думы М.М.Сальниковой, представителя Президента Республики Татарстан – главного советника отдела по законопроектной работе Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан Х.Х.Мухутдинова, представителя Государственного Совета Республики Татарстан – заместителя заведующего отделом конституционного законодательства Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан А.А.Хамматовой, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заместителя начальника Правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан Р.Ф.Гафарова, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – главного специалиста отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Республики Татарстан К.П.Андреева, представителя прокурора Республики Татарстан – начальника отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства прокуратуры Республики Татарстан М.Х.Фатыхова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего специалиста-эксперта аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан А.Ф.Шакирова,

руководствуясь статьей 109 (часть 4) Конституции Республики Татарстан, частью пятой статьи 3, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 100, 101 и 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке конституционности положений, содержащихся в части первой статьи 33, абзацах 3 и 4 статьи 81 Устава муниципального образования города Казани, утвержденного решением представительного органа муниципального образования города Казани от 17 декабря 2005 года №3-5, и решения Казанской городской Думы от 17 марта 2006 года №14-7 “О Главе муниципального образования”.

Поводом к рассмотрению дела явилось обращение гражданина И.М.Муртазина в Конституционный суд Республики Татарстан с жалобой на нарушение его конституционных прав и свобод положениями, содержащимися в части первой статьи 33, абзацах 3 и 4 статьи 81 Устава муниципального образования города Казани и решении Казанской городской Думы от 17 марта 2006 года №14-7 “О Главе муниципального образования”. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли оспариваемые положения Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Д.А.Алкаевой, объяснения сторон – гражданина И.М.Муртазина и представителей Казанской городской Думы М.М.Сальниковой и Т.И.Ищенко, выступления приглашенных в заседание представителей: от Президента Республики Татарстан – Х.Х.Мухутдинова, от Государственного Совета Республики Татарстан – А.А.Хамматовой, от Кабинета Министров Республики Татарстан – Г.Л.Удачиной, от Председателя Верховного суда Республики Татарстан – Р.Ф.Гафарова, от Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – К.П.Андреева, от прокурора Республики Татарстан – М.Х.Фатыхова, от Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – А.Ф.Шакирова, исследовав представленные документы и иные материалы. Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. В Конституционный суд Республики Татарстан обратился гражданин И.М.Муртазин с жалобой на нарушение его конституционных прав и свобод решением Казанской городской Думы от 17 марта 2006 года №14-7 “О Главе муниципального образования”. Данным решением определено, что в соответствии со статьей 2 Закона Республики Татарстан “О формировании органов местного самоуправления во вновь образованных муниципальных образованиях в Республике Татарстан” по результатам тайного голосования Казанская городская Дума избрала Главой муниципального образования Метшина Ильсура Раисовича, депутата от Вагаповского избирательного округа (пункт 1), и обязала его приступить к исполнению полномочий председателя Казанской городской Думы (пункт 2).

Из содержания жалобы также следует, что заявитель фактически оспаривает порядок избрания Главы вновь образованного муниципального образования города Казани.

В судебном заседании гражданин И.М.Муртазин пояснил, что его конституционные права и свободы нарушены в том числе и положениями Устава муниципального образования города Казани, согласно которым Глава муниципального образования города Казани избирается Городской Думой из своего состава тайным голосованием (часть первая статьи 33) и данный порядок утрачивает силу со дня избрания депутатов Городской Думы второго созыва и избрания Мэра города Казани на муниципальных выборах в соответствии со статьей 35 Устава города Казани (абзацы 3 и 4 статьи 81 в редакции от 8 июня 2006 года). Данные нормативные положения во взаимосвязи с рядом иных норм явились правовым основанием решения Вахитовского районного суда города Казани от 8 декабря 2006 года об отказе в удовлетворении заявления гражданина И.М.Муртазина об отмене постановления избирательной комиссии муниципального образования города Казани от 9 ноября 2006 года №22/1 и решения Казанской городской Думы от 1 ноября 2006 года №2-13.

Гражданин И.М.Муртазин считает, что указанные нормы Устава муниципального образования города Казани и оспариваемое им решение Казанской городской Думы от 17 марта 2006 года №14-7 “О Главе муниципального образования” ограничивают гарантированные статьей 45 (часть 2) Конституции Республики Татарстан избирательные права как его самого, так и других казанцев, а также ограничивают возможности жителей города Казани, в том числе и его возможности, в реализации местного самоуправления путем участия в выборах, как это предусмотрено статьей 116 (часть 2) Конституции Республики Татарстан. Кроме того, по мнению заявителя, оспариваемые положения ограничивают возможности населения города Казани осуществлять власть непосредственно, поскольку, согласно статье 3 (часть 2) Конституции Республики Татарстан, высшим непосредственным выражением власти народа являются, в частности, свободные выборы. Заявитель утверждает, что оспариваемые положения противоречат не только Конституции Республики Татарстан, но и статье 3 Протокола №1 к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Свою позицию по оспариваемым положениям заявитель обосновывает тем, что предусмотренный частью первой статьи 33 Устава порядок избрания Главы вновь образованного муниципального образования города Казани Городской Думой из своего состава тайным голосованием может быть осуществлен только один раз. Данный порядок был реализован при избрании первого Главы вновь образованного муниципального образования города Казани. После досрочного сложения им своих полномочий вновь образованное муниципальное образование города Казани, по мнению заявителя, фактически стало муниципальным образованием. В связи с этим, как считает заявитель, часть первая статьи 33 Устава утратила силу, а избрание следующего Мэра города Казани должно было осуществляться населением города на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании, как это предусмотрено статьей 35 Устава и частью первой статьи 6 Закона Республики Татарстан от 24 марта 2004 года №24-ЗРТ “О муниципальных выборах в Республике Татарстан”.

Оспариваемое заявителем решение Казанской городской Думы от 17 марта 2006 года №14-7 “О Главе муниципального образования” не относится к категории нормативных правовых актов, поскольку оно не устанавливает новых норм права, не изменяет и не отменяет действующие правовые нормы. Указанное решение, являющееся индивидуальным правовым актом, распространяется только на данный конкретный случай и рассчитано на однократное применение, которое исчерпывается констатацией избрания И.Р.Метшина Главой муниципального образования города Казани по результатам тайного голосования депутатов Казанской городской Думы и предписанием избранному Главе муниципального образования приступить к исполнению полномочий председателя Казанской городской Думы.

Данное решение Казанской городской Думы в настоящем деле принимается во внимание Конституционным судом Республики Татарстан как правовой документ сложившейся правоприменительной практики, которая на основании части второй статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” учитывается при оценке обжалуемых заявителем нормативных положений, содержащихся в части первой статьи 33 и абзацах 3 и 4 статьи 81 Устава муниципального образования города Казани.

Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу являются взаимосвязанные нормативные положения, закрепленные частью первой статьи 33 и абзацами 3 и 4 статьи 81 Устава муниципального образования города Казани, согласно которым Глава муниципального образования города Казани избирается Городской Думой из своего состава тайным голосованием и данный порядок утрачивает силу со дня избрания депутатов Городской Думы второго созыва и избрания Мэра города Казани на муниципальных выборах в соответствии со статьей 35 Устава города Казани.

2. Согласно Конституции Российской Федерации установление общих принципов организации системы органов местного самоуправления находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов; по предметам совместного ведения издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации (статья 72, пункт “н” части 1; статья 76, часть 2).

Федеральным законом от 6 октября 2003 года №131-ФЗ “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации”, закрепившим правовые основы муниципальной реформы, определено, что глава муниципального образования в соответствии с уставом муниципального образования избирается на муниципальных выборах либо представительным органом муниципального образования из своего состава (часть вторая статьи 36). Аналогичная норма предусмотрена также частью третьей статьи 24 Закона Республики Татарстан от 28 июля 2004 года №45-ЗРТ “О местном самоуправлении в Республике Татарстан”.

Таким образом, закрепляя в оспариваемых нормах Устава муниципального образования города Казани порядок избрания Главы муниципального образования города Казани и устанавливая срок действия данного порядка, представительный орган муниципального образования – Казанская городская Дума реализовала полномочие, принадлежащее ей как в силу федерального, так и республиканского законодательства о местном самоуправлении.

3. В соответствии с положениями статей 10 и 116 (часть 2) Конституции Республики Татарстан в Республике Татарстан признается и гарантируется местное самоуправление, которое в пределах своих полномочий самостоятельно, осуществляется гражданами путем референдума, выборов, других форм прямого волеизъявления, через выборные и другие органы местного самоуправления и должностных лиц местного самоуправления.

Исходя из закрепленного статьей 12 Конституции Российской Федерации принципа самостоятельности местного самоуправления и учитывая положения статей 3 и 4 Европейской хартии местного самоуправления от 15 декабря 1985 года (вступила в силу для Российской Федерации 1 сентября 1998 года) о понятии и сфере компетенции местного самоуправления, федеральный законодатель предусмотрел проведение местного референдума по вопросам структуры органов местного самоуправления вновь образованного муниципального образования и порядка избрания главы вновь образованного муниципального образования при условии, если в течение одного месяца со дня вступления в силу закона субъекта Федерации об установлении границ соответствующего муниципального образования с инициативой о проведении местного референдума выступит надлежащим образом уполномоченная группа жителей муниципального образования (часть пятая статьи 34 Федерального закона от 6 октября 2003 года №131-ФЗ “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации” в редакции от 21 июля 2005 года).

Однако в течение одного месяца со дня вступления в силу 21 сентября 2004 года Закона Республики Татарстан от 15 сентября 2004 года №46-ЗРТ “О границах территории и статусе муниципального образования города Казани” такая инициатива жителями вновь образованного муниципального образования города Казани не была проявлена, поэтому порядок избрания главы данного муниципального образования и статус указанной должности в структуре органов местного самоуправления необходимо было установить до 31 мая 2005 года законом Республики Татарстан, как это следует из пункта 2 части первой статьи 85 Федерального закона “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации” (в редакции от 18 апреля 2005 года). Реализуя данное правомочие, республиканский законодатель в статье 2 Закона Республики Татарстан от 8 апреля 2005 года №68-ЗРТ “О формировании органов местного самоуправления во вновь образованных муниципальных образованиях в Республике Татарстан”, в частности, определил, что глава вновь образованного муниципального района, городского округа, городского поселения, сельского поселения избирается соответственно представительным органом муниципального района, городского округа, городского поселения, сельского поселения из своего состава тайным голосованием.

Наряду с этим частью второй статьи 36 Федерального закона “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации” и частью третьей статьи 24 Закона Республики Татарстан “О местном самоуправлении в Республике Татарстан” установлено, что глава муниципального образования в соответствии с уставом муниципального образования избирается на муниципальных выборах либо представительным органом муниципального образования из своего состава. Тем самым как федеральный, так и республиканский законодатель в соответствии с конституционными нормами и европейскими правовыми стандартами, гарантирующими самостоятельность местного самоуправления, предусмотрели, что порядок избрания глав муниципальных образований согласно указанным выше нормам должен быть закреплен уставом муниципального образования, при этом право выбора определенного порядка избрания главы муниципального образования предоставлено представительному органу муниципального образования либо, если в установленный срок выдвинута надлежащим образом оформленная инициатива проведения местного референдума по указанному вопросу, – населению муниципального образования.

На основе данных правовых положений Уставом муниципального образования города Казани предусмотрено два порядка избрания Главы муниципального образования. Согласно статье 35 Устава Мэр города Казани избирается жителями города сроком на пять лет на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании. В соответствии с оспариваемой частью первой статьи 33 Устава Глава вновь образованного муниципального образования города Казани избирается Городской Думой из своего состава тайным голосованием. При этом в силу оспариваемых норм, содержащихся в абзацах 3 и 4 статьи 81 Устава, предусмотренный статьей 33 Устава порядок избрания Главы муниципального образования города Казани утрачивает силу со дня избрания депутатов Городской Думы второго созыва и избрания Мэра города Казани на муниципальных выборах в соответствии со статьей 35 Устава города Казани.

Оспариваемые заявителем нормативные положения не отменяют предусмотренного частью первой статьи 35 Устава порядка избрания Мэра города Казани на муниципальных выборах, о необходимости применения которого указывает в своей жалобе заявитель. Данная норма Устава вступает в действие со дня назначения выборов депутатов Городской Думы второго созыва, как это предусмотрено абзацем 2 статьи 81 Устава (в редакции от 8 июня 2006 года). Довод заявителя о том, что согласно части первой статьи 6 Закона Республики Татарстан от 24 марта 2004 года №24-ЗРТ “О муниципальных выборах в Республике Татарстан” досрочное прекращение полномочий первого Главы вновь образованного муниципального образования города Казани повлекло преобразование указанного статуса в статус муниципального образования города Казани, в связи с чем, по мнению заявителя, необходимо было назначить муниципальные выборы следующего Главы муниципального образования города Казани, не основан на положениях закона.

В силу части второй статьи 1 Закона Республики Татарстан “О муниципальных выборах в Республике Татарстан”, на которую ссылается заявитель, действие данного Закона не распространяется на порядок избрания в том числе и главы муниципального образования, если в соответствии с уставом он избирается представительным органом муниципального образования. Именно такой порядок избрания Главы муниципального образования был предусмотрен действовавшими на момент избрания первого Главы города Казани нормами Устава, которые сохраняют свое действие и в настоящее время.

Правомерность предусмотренного оспариваемыми нормами порядка избрания Главы муниципального образования города Казани обосновывается также и тем, что Федеральный закон “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации”, вопреки утверждению заявителя, не устанавливает в качестве юридического факта, прекращающего действие статуса вновь образованного муниципального образования, досрочное сложение полномочий первым главой вновь образованного муниципального образования. Данный Федеральный закон содержит предписание об установлении до 31 марта 2005 года законом субъекта Российской Федерации, в частности, численности представительных органов первого созыва вновь образованных муниципальных образований и срока их полномочий, который не может быть менее двух лет (пункт 2 части первой статьи 85). Указанное требование федерального законодателя реализовано при принятии Закона Республики Татарстан “О формировании органов местного самоуправления во вновь образованных муниципальных образованиях в Республике Татарстан”, статьей 4 которого установлен пятилетний срок полномочий глав и представительных органов первого созыва вновь образованных муниципальных образований.

Исходя из содержания и смысла данных правовых норм город Казань сохраняет статус вновь образованного муниципального образования в течение всего законодательно установленного срока полномочий его представительного органа – Городской Думы первого созыва. Тем самым в течение указанного пятилетнего срока полномочий депутатов Казанской городской Думы первого созыва избрание Главы города Казани должно осуществляться в соответствии со статьей 2 Закона Республики Татарстан “О формировании органов местного самоуправления во вновь образованных муниципальных образованиях в Республике Татарстан” и оспариваемыми нормами Устава муниципального образования города Казани. На основе данных нормативных положений и было принято решение Казанской городской Думы от 17 марта 2006 года №14-7 “О Главе муниципального образования”.

Оспариваемые заявителем нормы Устава муниципального образования города Казани, имеющие ограниченный срок действия, по своему целевому назначению направлены на обеспечение эффективного перехода системы органов местного самоуправления в обновленный правовой статус, установленный Федеральным законом от 6 октября 2003 года №131-ФЗ “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации”, и тем самым призваны учесть особенности предусмотренного данным Федеральным законом переходного периода муниципальной реформы (подпункт 1.1 части первой статьи 83 в редакции от 12 октября 2005 года).

Мнение заявителя о том, что оспариваемые положения противоречат статье 3 Протокола №1 к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (вступила в силу для Российской Федерации 5 мая 1998 года), не может быть признано обоснованным. В соответствии с правовой позицией Европейского Суда по правам человека данная статья неприменима к отношениям по проведению муниципальных выборов, поскольку она устанавливает гарантии проведения выборов законодательной власти, которая осуществляется, как указал Суд, согласно Конституции Российской Федерации парламентом Российской Федерации и парламентами ее субъектов (решение от 25 января 2000 года №51501/99 по вопросу приемлемости жалобы, поданной Виктором Черепковым против Российской Федерации).

В настоящем деле следует учитывать требования Европейской хартии местного самоуправления. Оспариваемые нормы Устава муниципального образования города Казани согласуются с положениями указанной Хартии, закрепляющими самостоятельность местного самоуправления и предусматривающими в пределах, установленных законом, свободу действий органов местного самоуправления при реализации ими собственной инициативы по любому вопросу, который не исключен из сферы их компетенции и не находится в ведении какого-либо другого органа власти (статья 3, часть вторая статьи 4).

Таким образом, оспариваемые положения Устава муниципального образования города Казани, согласно которым Глава муниципального образования города Казани избирается Городской Думой из своего состава тайным голосованием и данный порядок утрачивает силу со дня избрания депутатов Городской Думы второго созыва и избрания Мэра города Казани на муниципальных выборах в соответствии со статьей 35 Устава города Казани, по своему содержанию и правовому смыслу не ограничивают самостоятельность местного самоуправления и право граждан на осуществление местного самоуправления, а также не ограничивают право граждан избирать и быть избранными в органы местного самоуправления и тем самым не противоречат Конституции Республики Татарстан.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, частью второй статьи 66, статьями 67, 69, 71, 73 и пунктом 1 части первой статьи 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Признать взаимосвязанные положения, закрепленные частью первой статьи 33 и абзацами 3 и 4 статьи 81 Устава муниципального образования города Казани, утвержденного решением представительного органа муниципального образования города Казани от 17 декабря 2005 года №3-5, соответствующими Конституции Республики Татарстан.

2. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения, другими органами и должностными лицами.

3. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан

№25-П.

город Казань 17 апреля 2007 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, Ф.Н.Багаутдинова, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой,

с участием заявителя П.И. Исаева, обратившегося в Конституционный суд Республики Татарстан, представителей стороны, издавшей оспариваемый нормативный правовой акт, – Государственного Совета Республики Татарстан – заместителя заведующего отделом конституционного законодательства Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан А.А.Хамматовой, начальника отдела назначения, перерасчета и выплаты пенсий за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан Отделения Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан Н.Ш.Тимергалиной, а также с участием представителя Президента Республики Татарстан – главного советника отдела по законопроектной работе Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан Х.Х.Мухутдинова, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – начальника Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заведующего сектором административного права и систематизации законодательства Правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Ю.Н.Олоновой, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан Р.Р.Гилманова, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – начальника отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Республики Татарстан Д.К.Крылова, представителя прокурора Республики Татарстан – заместителя прокурора Республики Татарстан Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего специалиста-эксперта аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан А.Ф.Шакирова,

руководствуясь статьей 109 (часть 4) Конституции Республики Татарстан, частью пятой статьи 3, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 100, 101 и 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке конституционности положения части третьей статьи 46 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 6 декабря 2006 года).

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина П.И.Исаева на нарушение его конституционных прав и свобод положением части третьей статьи 46 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, примененным в его конкретном деле. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли оспариваемая заявителем норма Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Ф.Н.Багаутдинова, объяснения заявителя гражданина П.И.Исаева и представителей стороны, издавшей оспариваемый нормативный правовой акт, – Государственного Совета Республики Татарстан – А.А.Хамматовой, Н.Ш.Тимергалиной, выступления приглашенных в судебное заседание: представителя Президента Республики Татарстан Х.Х.Мухутдинова, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан Ю.Н.Олоновой, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан Р.Р.Гилманова, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан Д.К.Крылова, представителя прокурора Республики Татарстан Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан А.Ф.Шакирова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. В Конституционный суд Республики Татарстан обратился гражданин П.И.Исаев с жалобой на нарушение его конституционных прав и свобод положением статьи 37 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 24 сентября 2003 года), согласно которому право на пенсию за выслугу лет имеют лица, замещавшие должности государственной службы до вступления в силу Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, при наличии стажа государственной службы в Республике Татарстан не менее 10 лет.

Как следует из жалобы гражданина П.И.Исаева, в 2004 году он обратился в Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан за назначением пенсии за выслугу лет как государственному служащему Республики Татарстан.

Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан решением от 8 апреля 2004 года № 16-15/138 отказало гражданину П.И.Исаеву в назначении пенсии за выслугу лет в связи с отсутствием у него требуемого статьей 37 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 24 сентября 2003 года) десятилетнего стажа государственной службы в Республике Татарстан.

Как следует из данного решения, стаж государственной службы заявителя непосредственно на должностях государственной службы Республики Татарстан включает в себя работу помощником налогового инспектора Дзержинского райфинотдела г. Казани, старшим экономистом сектора промышленности Госплана ТАССР, старшим инженером планово-экономического отдела Управления легкой промышленности Татсовнархоза и начальником планово-экономического отдела – заместителем начальника Управления промышленности строительных материалов Совета Министров ТАССР и составляет 8 лет 2 месяца 14 дней.

При рассмотрении Конституционным судом Республики Татарстан настоящего дела гражданин П.И.Исаев обратился с дополнительным заявлением, в котором указал, что Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан неправильно определило стаж его государственной службы. Как указывает заявитель, с 4 ноября 1968 года по 12 марта 1973 года он работал в Управлении промышленности строительных материалов Совета Министров Татарской АССР в должности начальника планово-экономического отдела – заместителя начальника управления, и этот период его работы включен в стаж государственной службы. Советом Министров РСФСР

9 марта 1973 года было принято постановление № 124 “О дальнейшем совершенствовании управления промышленностью строительных материалов в РСФСР”, которое предусматривало реорганизацию управлений промышленности строительных материалов Советов Министров автономных республик, крайисполкомов и облисполкомов в производственные объединения. На основании данного постановления 12 марта 1973 года Управление промышленности строительных материалов Совета Министров Татарской АССР было преобразовано в Татарское производственное объединение промышленности строительных материалов “Татарстройматериалы”. Вновь образованное производственное объединение, по мнению гражданина П.И.Исаева, сохранило за собой те же функции, которые ранее выполняло Управление промышленности строительных материалов, и заявитель продолжал работать в производственном объединении на той же должности, что и прежде. Однако период его работы в Татарском производственном объединении промышленности строительных материалов “Татарстройматериалы” после 12 марта 1973 года Отделением Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан в стаж государственной службы включен не был.

Учитывая особенности преобразования Управления промышленности строительных материалов Совета Министров Татарской АССР в производственное объединение “Татарстройматериалы” и полагая, что стаж его государственной службы составляет 33 года, заявитель П.И.Исаев просит признать его право на получение пенсии за выслугу лет с включением в стаж государственной службы и периода работы в производственном объединении “Татарстройматериалы”.

По мнению гражданина П.И. Исаева, в результате применения оспариваемого им положения статьи 37 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 24 сентября 2003 года) нарушается его право на получение пенсии за выслугу лет.

Заявитель считает, что оспариваемое положение Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” противоречит статьям 22, 27, 54, 58 и 63 Конституции Республики Татарстан, и просит признать его не соответствующим Конституции Республики Татарстан.

Поскольку статья 37 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” в прежней редакции прекратила свое действие и в настоящее время оспариваемое положение закреплено частью третьей статьи 46 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, предметом рассмотрения по настоящему делу является положение части третьей статьи 46 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 6 декабря 2006 года), согласно которому право на пенсию за выслугу лет имеют лица, замещавшие должности государственной службы до вступления в силу Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, при наличии стажа государственной службы в Республике Татарстан не менее 10 лет.

2. В соответствии со статьей 72 (пункт “ж” части 1) Конституции Российской Федерации социальная защита, включая социальное обеспечение, в рамках которого реализуется право на получение пенсии, находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. В силу статьи 76 (части 2 и 5) Конституции Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации. Из этого следует, что Республика Татарстан вправе осуществлять регулирование социальной сферы в соответствии с федеральными законами и при условии, что ее законы и иные нормативные правовые акты не могут противоречить федеральным законам.

При этом в соответствии с пунктом 8 части первой статьи 5 Федерального закона от 27 июля 2004 года № 79-ФЗ “О государственной гражданской службе Российской Федерации” (в редакции от 2 марта 2007 года) регулирование отношений, связанных с государственной гражданской службой в субъектах Российской Федерации, осуществляется в том числе конституциями (уставами), законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации.

На основании пункта 4 статьи 7 Федерального закона от 15 декабря 2001 года № 166-ФЗ “О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации” (в редакции от 21 декабря 2006 года) условия предоставления права на пенсию государственным служащим субъектов Российской Федерации за счет средств субъектов Российской Федерации определяются законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации.

Аналогичная норма содержится и в пункте 5 статьи 1 Федерального закона от 17 декабря 2001 года № 173-ФЗ “О трудовых пенсиях в Российской Федерации” (в редакции от 3 июня 2006 года).

Следовательно, закрепляя в Законе Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 6 декабря 2006 года) право на пенсию за выслугу лет государственным гражданским служащим Республики Татарстан, а также условия реализации данного права, республиканский законодатель исходил из установленного статьей 72 Конституции Российской Федерации разграничения предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов и реализовал полномочие, принадлежащее ему в силу указанных норм федерального законодательства, а также статьи 75 (пункт 2) Конституции Республики Татарстан.

3. Согласно статье 13 во взаимосвязи со статьей 54 (части 1 и 2) Конституции Республики Татарстан в Республике Татарстан как социальном государстве, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом. Государственные пенсии и социальные пособия устанавливаются законом.

Права гражданина в области пенсионного обеспечения находятся в зависимости в том числе от характера, содержания и условий его трудовой деятельности. Принимая во внимание особый характер и условия выполнения трудовых функций (должностных обязанностей) и учитывая определенные ограничения, связанные с прохождением государственной гражданской службы, как федеральный, так и республиканский законодатель предусматривает назначение государственным гражданским служащим пенсии за выслугу лет при наличии указанных в соответствующих законах условий.

В соответствии со статьей 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 6 декабря 2006 года) пенсия за выслугу лет государственным гражданским служащим Республики Татарстан назначается при наличии стажа государственной службы не менее 15 лет и при условии прекращения государственной службы по предусмотренным в Законе основаниям. При этом пенсия за выслугу лет устанавливается к трудовой пенсии по старости (инвалидности), назначаемой в соответствии с Федеральным законом “О трудовых пенсиях в Российской Федерации”, и выплачивается одновременно с ней. Данные условия являются общими для всех государственных гражданских служащих Республики Татарстан.

Согласно части второй статьи 46 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” лица, замещавшие должности государственной службы, иные должности, указанные в пунктах 1 и (или) 9 части первой статьи 32 данного Закона, вышедшие на государственную пенсию по старости (инвалидности) до 1 февраля 2003 года и которым пенсия за выслугу лет не назначена, также имеют право на получение пенсии за выслугу лет на условиях и в порядке, установленных статьей 45, с учетом особенностей, установленных частями третьей и четвертой статьи 46 данного Закона.

В соответствии с оспариваемой нормой указанные лица из числа бывших государственных служащих, к которым относится и заявитель П.И. Исаев, имеют право на получение пенсии за выслугу лет на основании Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” при наличии пятнадцатилетнего стажа работы (службы) на должностях, указанных в статье 32 Закона, при этом стаж работы (службы) на постоянной основе на государственных должностях Республики Татарстан и должностях государственной гражданской службы Республики Татарстан, иных государственных должностях в государственных органах Республики Татарстан (Татарской АССР), а также на должностях руководителей, специалистов, служащих, выборных должностях в партийных и профсоюзных органах (пункты 1 и 9 части первой статьи 32) должен составлять не менее 10 лет.

Тем самым республиканский законодатель при осуществлении правового регулирования пенсионного обеспечения государственных гражданских служащих Республики Татарстан установил для них дополнительную социальную гарантию, придав нормам, регламентирующим условия и порядок назначения пенсии за выслугу лет, обратную силу, распространив их действие на государственных служащих, вышедших на государственную пенсию по старости (инвалидности) до вступления данного Закона в силу, то есть до 1 февраля 2003 года. В то же время законодатель наряду с общими условиями назначения пенсии за выслугу лет одновременно предусмотрел для указанной категории бывших государственных служащих дополнительное условие, содержащееся в оспариваемой заявителем норме, согласно которой для назначения пенсии за выслугу лет такие государственные служащие должны иметь стаж работы (службы) не менее 10 лет на должностях, исчерпывающим образом указанных в пунктах 1 и 9 части первой статьи 32 данного Закона.

Установление оспариваемого заявителем требования, закрепленного в части третьей статьи 46 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, является дискреционным полномочием законодателя, основанным на положении статьи 54 (часть 2) Конституции Республики Татарстан, согласно которому государственные пенсии и социальные пособия устанавливаются законом. Как следует из Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 12 мая 2005 года № 127-О, законодатель вправе в рамках своей дискреции и с помощью специального правового регулирования устанавливать для государственных служащих как определенные социальные гарантии, так и дополнительные требования в зависимости от вида, продолжительности, условий прохождения государственной службы. Кроме этого, республиканский законодатель правомочен установить особые условия назначения пенсии за выслугу лет в пределах средств, предусмотренных на эти цели в республиканском бюджете, с тем чтобы гарантировать обеспечение финансовых затрат в рамках обязательств, взятых на себя Республикой Татарстан.

Принцип равенства, закрепленный в статье 19 Конституции Российской Федерации и статье 28 Конституции Республики Татарстан, не препятствует законодателю при осуществлении правового регулирования труда (прохождения службы) устанавливать различия в правовом статусе лиц, принадлежащих к разным категориям. Такие различия, основанные на отдельных требованиях, связанных с определенной работой, согласно пункту 2 статьи 1 Конвенции МОТ № 111, не считаются дискриминацией. На это обстоятельство обращал внимание и Конституционный Суд Российской Федерации (Определения от 1 июля 1998 года № 84-О, от 3 октября 2002 года № 233-О). Такой подход в полной мере распространяется и на правовое регулирование государственной гражданской службы, в том числе на условия назначения пенсии за выслугу лет бывшим гражданским служащим, которые вышли на государственную пенсию до вступления в силу Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”. Оспариваемое заявителем положение в равной мере распространяется на всех служащих, уволившихся с государственной гражданской службы до принятия данного Закона. Как указал в этой связи Конституционный Суд Российской Федерации, если лица, относящиеся к одной и той же категории государственных служащих, поставлены законодателем в одинаковое положение, это не может расцениваться как нарушение конституционного принципа равенства всех перед законом (Определение от 17 октября 2006 года № 379-О).

Доводы заявителя о том, что производственное объединение “Татарстройматериалы” после реорганизации продолжало выполнять функции государственного управления, которые ранее были возложены на Управление промышленности строительных материалов Совета Министров Татарской АССР, в связи с чем период его работы в данном производственном объединении после 12 марта 1973 года следует включить в стаж государственной службы, не нашли своего подтверждения. Как следует из пункта 3 постановления Совета Министров РСФСР № 124 от 9 марта 1973 года “О дальнейшем совершенствовании управления промышленностью строительных материалов в РСФСР”, на которое ссылается заявитель, в связи с упразднением управлений промышленности строительных материалов Советов Министров автономных республик, крайисполкомов и облисполкомов численность работников аппаратов органов государственного управления была уменьшена, в том числе и по Совету Министров Татарской АССР, на 22 человека, с соответствующим уменьшением предельных ассигнований на содержание аппарата управления (Приложение № 3). Данное обстоятельство свидетельствует об исключении функции государственного управления из деятельности производственного объединения “Татарстройматериалы”.

Дальнейшее исследование данного вопроса представляет собой установление фактических обстоятельств дела. Однако в соответствии с частью девятой статьи 3 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан решает исключительно вопросы права и при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов государственной власти Республики Татарстан.

Таким образом, положение части третьей статьи 46 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 6 декабря 2006 года) не противоречит Конституции Республики Татарстан, поскольку не нарушает права и свободы человека и гражданина, признаваемые и гарантируемые в Республике Татарстан согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации и Конституцией Республики Татарстан.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, частью второй статьи 66, статьями 67, 69, 71 и 73, частью первой статьи 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Признать положение части третьей статьи 46 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 6 декабря 2006 года) соответствующим Конституции Республики Татарстан.

2. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

3. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№ 24-П.

город Казань 22 февраля 2007 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, Ф.Н.Багаутдинова, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой,

с участием гражданина Р.Г.Хусаинова, обратившегося с жалобой в Конституционный суд Республики Татарстан, представителей органов, издавших оспариваемые нормативные правовые акты, – заведующего отделом социального законодательства и правовой информации Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан А.Р.Шакараева и начальника юридического отдела Министерства социальной защиты Республики Татарстан В.К.Смирновой, представителя Президента Республики Татарстан – главного советника отдела по законопроектной работе Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан Х.Х. Мухутдинова, представителя Государственного Совета Республики Татарстан – заместителя заведующего отделом конституционного законодательства Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан А.А.Хамматовой, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заведующего сектором государственного права и нормативного регулирования экономики правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Л.Ю.Глуховой, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан Р.А.Саитгараевой, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – начальника отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Республики Татарстан Д.К.Крылова, представителя прокурора Республики Татарстан – начальника отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства прокуратуры Республики Татарстан М.Х.Фатыхова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего специалиста-эксперта аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан А.Ф.Шакирова,

руководствуясь статьей 109 (часть 4) Конституции Республики Татарстан, частью пятой статьи 3, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 100, 101 и 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке конституционности статьи 4 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” и отдельных положений постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 13 октября 2003 года №539 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан”.

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина Р.Г.Хусаинова на нарушение его конституционных прав и свобод положением статьи 4 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” (в редакции от 13 февраля 2006 года) и отдельными положениями постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 13 октября 2003 года №539 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан”. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли оспариваемые заявителем правовые нормы Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Л.А.Гусевой, объяснения сторон – гражданина Р.Г.Хусаинова и представителей органов, издавших оспариваемые нормативные правовые акты, – А.Р.Шакараева и В.К.Смирновой, выступления приглашенных в заседание представителя Президента Республики Татарстан – Х.Х.Мухутдинова, представителя Государственного Совета Республики Татарстан – А.А.Хамматовой, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – Л.Ю.Глуховой, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – Р.А.Саитгараевой, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – Д.К.Крылова, представителя прокурора Республики Татарстан – М.Х.Фатыхова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – А.Ф.Шакирова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. В Конституционный суд Республики Татарстан обратился гражданин Р.Г.Хусаинов с жалобой на нарушение его конституционных прав и свобод статьей 4 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” (в редакции от 13 февраля 2006 года), а также постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 13 октября 2003 года №539 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан” в части признания утратившим силу постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 9 июня 1992 года №345 “О ходе выполнения республиканской комплексной программы “Забота” и дополнительных мерах по улучшению обслуживания ветеранов войны и труда, инвалидов, престарелых одиноких граждан, семей погибших военнослужащих”.

Гражданин Р.Г.Хусаинов является пенсионером, ветераном труда и награжден медалью “За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.”. Имея право на меры социальной поддержки одновременно по двум основаниям, гражданин Р.Г.Хусаинов избрал меры, предусмотренные для ветеранов труда, поскольку этой категории граждан предоставлен больший объем льгот, чем лицам, проработавшим в тылу в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года не менее шести месяцев, исключая период работы на временно оккупированных территориях СССР, либо награжденным орденами или медалями СССР за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны. Так, ветеранам труда предоставляется субсидия на оплату жилья и коммунальных услуг, тогда как для вышеуказанной категории граждан такие субсидии не предусмотрены. По мнению заявителя, объем льгот, предоставляемый данной категории ветеранов Великой Отечественной войны, не должен быть меньше объема льгот, установленных для ветеранов труда.

Заявитель убежден, что незначительный, на его взгляд, объем социальной поддержки, установленный оспариваемой нормой, а также словосочетание “меры социальной поддержки” в названии данной статьи ущемляют его достоинство и понижают статус лиц, проработавших в тылу в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года не менее шести месяцев, исключая период работы на временно оккупированных территориях СССР, либо награжденных орденами или медалями СССР за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны.

Кроме того, гражданин Р.Г.Хусаинов считает, что меры социальной поддержки, установленные оспариваемой им нормой, не в полной мере обеспечивают компенсацию ранее предоставлявшихся льгот и, следовательно, понижают прежний уровень социальной защищенности указанной категории граждан.

Исходя из этого заявитель полагает, что оспариваемые положения статьи 4 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” нарушают его права, закрепленные положениями статей 28 (части 1 и 2), 32 и 58 (часть 2) Конституции Республики Татарстан.

Гражданин Р.Г.Хусаинов также просит Конституционный суд Республики Татарстан проверить конституционность постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 13 октября 2003 года №539 в части признания утратившим силу постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 9 июня 1992 года №345 “О ходе выполнения республиканской комплексной программы “Забота” и дополнительных мерах по улучшению обслуживания ветеранов войны и труда, инвалидов, престарелых одиноких граждан, семей погибших военнослужащих”. По его мнению, отмена постановления, закреплявшего право на скидку в размере 50 процентов по оплате жилой площади и коммунальных услуг, в частности лицам, награжденным орденами и медалями за самоотверженный труд и безупречную воинскую службу в тылу в годы Великой Отечественной войны, к числу которых относится и заявитель, не соответствует статьям 54 (часть 1) и 58 (часть 2) Конституции Республики Татарстан.

Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного суда Республики Татарстан по настоящему делу являются положения статьи 4 Закона Республики Татарстан “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” и постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 13 октября 2003 года №539 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан” в части признания утратившим силу постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 9 июня 1992 года №345 “О ходе выполнения республиканской комплексной программы “Забота” и дополнительных мерах по улучшению обслуживания ветеранов войны и труда, инвалидов, престарелых одиноких граждан, семей погибших военнослужащих”.

2. Оспариваемые заявителем положения статьи 4 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” определяют меры социальной поддержки, являющиеся частью социальной защиты, которая относится к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт “ж” части 1 Конституции Российской Федерации).

Конституционный суд Республики Татарстан в постановлении от 6 декабря 2006 года №22-П уже исследовал вопрос о правомерности принятия указанного Закона в данной сфере и пришел к выводу, что республиканский законодатель, осуществляя правовое регулирование мер социальной поддержки реабилитированных граждан, исходил из установленного Конституцией Российской Федерации разграничения предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов и реализовал полномочие, принадлежащее ему в силу статьи 75 (пункт 2) Конституции Республики Татарстан.

Регулирование мер социальной поддержки лиц, проработавших в тылу в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года не менее шести месяцев, исключая период работы на временно оккупированных территориях СССР, либо награжденных орденами или медалями СССР за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны, осуществлено республиканским законодателем в силу прямого предписания, содержащегося в статье 20 Федерального закона от 12 января 1995 года №5-ФЗ “О ветеранах” (в редакции Федерального закона от 22 августа 2004 года №122-ФЗ).

Следовательно, установление мер социальной поддержки для указанной категории ветеранов Великой Отечественной войны входит в компетенцию республиканского законодателя.

3. Оспариваемое заявителем положение статьи 4 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” определяет следующие меры социальной поддержки лиц, проработавших в тылу в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года не менее шести месяцев, исключая период работы на временно оккупированных территориях СССР, либо награжденных орденами или медалями СССР за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны, – это ежемесячная денежная выплата в размере 300 рублей, а также возмещение расходов на зубопротезирование (изготовление и ремонт зубных протезов, кроме расходов на оплату стоимости драгоценных металлов и металлокерамики) и слухопротезирование.

3.1. По состоянию на 31 декабря 2004 года меры социальной защиты указанных лиц устанавливались статьей 20 Федерального закона от 12 января 1995 года №5-ФЗ “О ветеранах”. Статьей 44 Федерального закона от 22 августа 2004 года №122-ФЗ было установлено, что с 1 января 2005 года соответствующие меры определяются законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации, а расходными обязательствами по их обеспечению являются расходные обязательства субъектов Российской Федерации.

Как следует из статьи 153 вышеуказанного Федерального закона, при издании органами государственной власти субъектов Российской Федерации нормативных правовых актов, определяющих меры социальной поддержки данной категории граждан, вновь устанавливаемые размеры и условия предоставления социальных выплат, гарантии и компенсации в денежной форме не могут быть ниже предоставлявшихся соответствующей категории граждан, по состоянию на 31 декабря 2004 года, а при изменении порядка реализации льгот и выплат, предоставлявшихся им до указанной даты в натуральной форме, совокупный объем финансирования соответствующих льгот и выплат не может быть уменьшен, а условия предоставления ухудшены.

По смыслу вышеуказанных положений определение гарантированного минимального (базового) уровня мер социальной поддержки лицам, проработавшим в тылу в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года не менее шести месяцев, исключая период работы на временно оккупированных территориях СССР, либо награжденным орденами или медалями СССР за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны, осуществляется исходя из содержания прежней редакции статьи 20 Федерального закона “О ветеранах”, и устанавливаются данные меры субъектом Российской Федерации на основании перечня мер социальной поддержки, предусмотренного статьей 13 указанного Федерального закона.

В соответствии с данной статьей социальная поддержка ветеранов всех категорий с 1 января 2005 года предусматривает осуществление системы мер, включающей: пенсионное обеспечение, выплату пособий в соответствии с законодательством Российской Федерации, получение ежемесячной денежной выплаты (ЕДВ), получение и содержание жилых помещений, оплату коммунальных услуг, медицинское, протезно-ортопедическое обслуживание.

Республиканский законодатель установил в оспариваемой заявителем норме, что рассматриваемой категории ветеранов Великой Отечественной войны возмещаются, как это было ранее предусмотрено федеральным законодательством, расходы на зубопротезирование (изготовление и ремонт зубных протезов, кроме расходов на оплату стоимости драгоценных металлов и металлокерамики) и слухопротезирование. Взамен иных натуральных льгот, предоставлявшихся указанным лицам до 1 января 2005 года, республиканский законодатель ввел новую меру социальной защиты – ежемесячную денежную выплату в сумме 300 рублей, размер которой ежегодно индексируется с учетом инфляции и составляет в настоящее время, согласно постановлению Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 декабря 2006 года №599 “Об индексации размера социальных денежных выплат”, 349 рублей.

По своей правовой природе, как это отмечено в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 2006 года №56-О, ежемесячная денежная выплата является элементом механизма восполнения потерь для граждан, ранее являвшихся получателями натуральных льгот и гарантий, и направлена на обеспечение стабильности их юридического статуса.

Вместе с тем, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 1 декабря 2005 года №462-О, в случае избрания субъектом Российской Федерации иного порядка, чем тот, который существовал на 31 декабря 2004 года (например, замена отдельных льгот на денежные компенсации), субъект Российской Федерации обязан вводить эффективные правовые механизмы, обеспечивающие не только сохранение, но и возможное повышение ранее достигнутого уровня социальной защиты отдельной категории граждан. Данной правовой позиции корреспондирует положение Европейской социальной хартии (пересмотренной) от 3 мая 1996 года, содержащееся в пункте 3 статьи 12, которое требует от государства добиваться постепенного подъема системы социального обеспечения на более высокий уровень.

Кроме рассмотренных мер социальной поддержки, установленных республиканским законодателем, Кабинетом Министров Республики Татарстан в постановлениях от 11 мая 2005 года №209 “О дополнительных мерах социальной поддержки отдельных категорий граждан при оказании услуг водным транспортом пригородного сообщения в Республике Татарстан” (в редакции от 2 октября 2006 года), от 24 марта 2006 года №128 “О мерах социальной поддержки отдельных категорий граждан при оказании услуг железнодорожным транспортом пригородного сообщения” и от 7 апреля 2005 года №161 “Об утверждении порядка предоставления единого месячного социального проездного билета и единого месячного детского социального проездного билета в Республике Татарстан” (в редакции от 2 октября 2006 года) предусмотрена система транспортных льгот, в том числе и для лиц, проработавших в тылу в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года не менее шести месяцев, исключая период работы на временно оккупированных территориях СССР, либо награжденных орденами или медалями СССР за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны. При этом им предоставлена возможность либо приобрести единый месячный проездной социальный билет стоимостью 200 рублей, либо распорядиться данной денежной суммой по своему усмотрению. Предоставление указанных дополнительных мер социальной защиты также ведет к повышению уровня социальной поддержки для данной категории граждан.

Таким образом, Республика Татарстан, определяя меры социальной поддержки для указанной категории граждан, обеспечила соблюдение всех условий и требований, установленных при передаче правового регулирования с федерального уровня на уровень субъекта Российской Федерации. В силу этого оспариваемая заявителем статья 4 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” не противоречит Конституции Республики Татарстан.

3.2. Согласно преамбуле Федерального закона от 12 января 1995 года №5-ФЗ “О ветеранах” данный Федеральный закон устанавливает правовые гарантии социальной защиты ветеранов в Российской Федерации в целях создания условий, обеспечивающих им достойную жизнь, активную деятельность, почет и уважение в обществе. В нем определены категории лиц, относящиеся к ветеранам Великой Отечественной войны, при этом меры их социальной защиты установлены разными статьями данного Федерального закона, содержащими различный объем этих мер. Руководствуясь вышеуказанным Федеральным законом, республиканский законодатель определил в Законе “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” категории граждан, которым предусмотрены соответствующие меры социальной поддержки.

По смыслу правовой позиции, изложенной в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 20 ноября 2003 года №435-О, различия в уровне мер, установленных Федеральным законом “О ветеранах”, свидетельствуют об особой государственной поддержке разных категорий ветеранов Великой Отечественной войны, и такие различия не могут рассматриваться как направленные на противопоставление друг другу отдельных категорий ветеранов войны, ущемление прав или умаление достоинства личности кого-либо из них.

Исходя из этого различия в уровне мер социальной поддержки граждан, которым они предоставляются в соответствии с Законом Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”, не могут свидетельствовать об ущемлении прав или умалении достоинства личности тех из них, кто относится к лицам, проработавшим в тылу в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года не менее шести месяцев, исключая период работы на временно оккупированных территориях СССР, либо к лицам, награжденным орденами или медалями СССР за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны. Сама по себе замена в действующем законодательстве слов “права и льготы” на словосочетание “меры социальной поддержки” не может свидетельствовать о снижении уровня социальной защиты соответствующих категорий граждан (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 2006 года №56-О).

Таким образом, оспариваемое заявителем положение не нарушает принцип равенства прав и свобод в отношении указанных лиц, гарантированный в соответствии со статьей 28 Конституции Республики Татарстан, а также не свидетельствует об ущемлении прав или умалении их достоинства и тем самым не противоречит Конституции Республики Татарстан.

4. Постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 13 октября 2003 года №539 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан” было признано утратившим силу постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 9 июня 1992 года №345 “О ходе выполнения республиканской комплексной программы “Забота” и дополнительных мерах по улучшению обслуживания ветеранов войны и труда, инвалидов, престарелых одиноких граждан, семей погибших военнослужащих”, пунктом 13 которого предоставлялось право, в частности лицам, награжденным орденами и медалями за самоотверженный труд и безупречную воинскую службу в тылу в годы Великой Отечественной войны, на скидку в размере 50 процентов по оплате жилой площади и коммунальных услуг. Данное полномочие было осуществлено Кабинетом Министров Республики Татарстан на основании статей 102 (пункт 4) и 103 Конституции Республики Татарстан.

В соответствии с республиканской комплексной программой “Забота”, разработанной на 1991-1995 годы и утвержденной постановлением Совета Министров Татарской ССР от 29 марта 1991 года №137, в республике проводилась работа по улучшению социального обслуживания ветеранов войны и труда, инвалидов, престарелых одиноких граждан, семей погибших военнослужащих, о ходе выполнения которой, а также о дополнительных мерах по улучшению обслуживания отдельных категорий граждан было принято соответствующее постановление от 9 июня 1992 года №345. Исходя из преамбулы данного постановления, срок его действия истекал по окончании действия республиканской комплексной программы “Забота”.

Данные меры социальной поддержки были установлены в качестве дополнительных к льготам, предусмотренным федеральным законодательством, исходили из возможностей республиканского финансирования, действовали и были отменены до принятия Федерального закона от 22 августа 2004 года №122-ФЗ.

Оспариваемое заявителем постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 13 октября 2003 года №539 само по себе не может рассматриваться как отменяющее или умаляющее меры социальной поддержки, в частности льготы для указанной категории ветеранов, так как им было признано утратившим силу постановление, срок которого истек в связи с окончанием республиканской комплексной программы “Забота”, действовавшей в период с 1991 по 1995 год.

Таким образом, постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 13 октября 2003 года №539 в части признания утратившим силу постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 9 июня 1992 года №345 “О ходе выполнения республиканской комплексной программы “Забота” и дополнительных мерах по улучшению обслуживания ветеранов войны и труда, инвалидов, престарелых одиноких граждан, семей погибших военнослужащих” соответствует Конституции Республики Татарстан.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, частями первой и второй статьи 66, частями первой, второй, третьей и шестой статьи 67, статьями 69 и 73, частью первой статьи 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Признать статью 4 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” соответствующей Конституции Республики Татарстан.

2. Признать постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 13 октября 2003 года №539 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан” в части признания утратившим силу постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 9 июня 1992 года №345 “О ходе выполнения республиканской комплексной программы “Забота” и дополнительных мерах по улучшению обслуживания ветеранов войны и труда, инвалидов, престарелых одиноких граждан, семей погибших военнослужащих” соответствующим Конституции Республики Татарстан.

3. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

4. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть также опубликовано в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№ 23-П.

город Казань 6 декабря 2006 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, с участием гражданина Н.И.Сидукова, обратившегося с жалобой в Конституционный суд Республики Татарстан, представителя заявителя – И.Р.Файзрахманова, представителя Государственного Совета Республики Татарстан как стороны, издавшей оспариваемый нормативный правовой акт, – заведующего отделом социального законодательства и правовой информации Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан А.Р.Шакараева, представителя Президента Республики Татарстан – заведующего отделом по законопроектной работе Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан А.А.Ощепкова, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – начальника Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, полномочного представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – начальника правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Р.Ф.Гафиятуллина, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан Р.В.Шакирьянова, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – главного специалиста отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Республики Татарстан Л.М.Мингазова, представителя прокурора Республики Татарстан – заместителя прокурора Республики Татарстан Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего консультанта аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан В.П.Степанова, специалиста, приглашенного в судебное заседание по ходатайству органа, издавшего оспариваемый нормативный правовой акт, – начальника отдела социальной защиты Московского района Управления социальной защиты Министерства социальной защиты Республики Татарстан в городе Казани Т.А. Рубинской, руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частями пятой и девятой статьи 3, частью первой, пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 100, 101 и 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, рассмотрел в судебном заседании дело о проверке конституционности статьи 6 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”.

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина Н.И.Сидукова на нарушение его конституционных прав статьей 6 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли оспариваемое заявителем положение указанного Закона Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Г.Гатауллина, объяснения заявителя Н.И.Сидукова, представителя заявителя – И.Р.Файзрахманова, представителя стороны, принявшей оспариваемый акт, – А.Р.Шакараева, выступления приглашенных в судебное заседание представителя Президента Республики Татарстан – А.А.Ощепкова, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – Ш.Ш.Ягудина, полномочного представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – Р.Ф.Гафиятуллина, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – Р.В.Шакирьянова, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – Л.М.Мингазова, представителя прокурора Республики Татарстан – Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – В.П.Степанова, специалиста Т.А.Рубинской, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. Гражданин Н.И. Сидуков обратился в Конституционный суд Республики Татарстан с жалобой на нарушение его конституционных прав статьей 6 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”, которая предусматривает предоставление мер социальной поддержки реабилитированным гражданам, являющимся пенсионерами.

На основании данной правовой нормы органы социальной защиты отказали в предоставлении мер социальной поддержки гражданину Н.И.Сидукову как реабилитированному лицу, поскольку он не является пенсионером.

Московский районный суд города Казани, в который гражданин Н.И.Сидуков обратился с иском к Управлению социальной защиты Министерства социальной защиты Республики Татарстан в городе Казани о признании отказа в предоставлении мер социальной поддержки неправомерным, 23 августа 2005 года принял решение об отказе в удовлетворении иска, поскольку гражданин Н.И.Сидуков не относится к числу реабилитированных лиц, для которых действующим законодательством предусмотрены меры социальной поддержки, так как в соответствии со статьей 6 Закона Республики Татарстан “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” право на получение социальной поддержки предоставлено лишь реабилитированным гражданам из числа пенсионеров (независимо от вида пенсии), каковым заявитель не является. Определением Верховного суда Республики Татарстан от 26 сентября 2005 года данное решение оставлено без изменения.

Гражданин Н.И. Сидуков считает, что статья 6 Закона Республики Татарстан “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”, примененная в его деле органами социальной защиты, а затем судом, нарушает его конституционные права, закрепленные частями первой и второй статьи 28 и частью второй статьи 58 Конституции Республики Татарстан, и просит признать неконституционным положение указанного Закона о предоставлении реабилитированным гражданам мер социальной поддержки только в случае, когда они являются пенсионерами.

Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного суда Республики Татарстан по настоящему делу является положение статьи 6 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”, согласно которому меры социальной поддержки предоставляются реабилитированным гражданам, являющимся пенсионерами.

2. Согласно статье 13 во взаимосвязи с частью первой статьи 54 Конституции Республики Татарстан в Республике Татарстан как социальном государстве, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом. На этом основании конституционное право на социальное обеспечение включает право на получение мер государственной адресной социальной поддержки отдельных категорий граждан в случаях и размерах, предусмотренных законодательством Республики Татарстан.

Оспариваемая гражданином Н.И.Сидуковым норма относится к числу законодательных положений, регламентирующих условия предоставления и меры социальной поддержки реабилитированных граждан, являющихся пенсионерами, и направлена на создание благоприятных условий для реализации прав и свобод данной категории граждан и на обеспечение их повышенной социальной защищенности.

Согласно пунктам “б” и “ж” статьи 72 Конституции Российской Федерации защита прав и свобод человека и гражданина, социальная защита, включая социальное обеспечение, находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. По предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, согласно части второй статьи 76 Конституции Российской Федерации, издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации. Из этого следует, что Республика Татарстан вправе осуществлять регулирование социальной сферы при условии, что её законы и иные нормативные акты не могут противоречить федеральным законам.

Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 1 декабря 2005 года №462-О по запросу Сахалинской областной Думы о проверке конституционности частей первой и второй статьи 16 Закона Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий”, федеральный законодатель, осуществляя регулирование вопросов, относящихся к предмету совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, вправе определять конкретные полномочия и компетенцию органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти её субъектов в соответствующей сфере, равно как и устанавливать принципы разграничения предметов ведения и полномочий. Это предполагает также возможность передачи части полномочий по предметам совместного ведения, которые реализовывались органами государственной власти Российской Федерации, субъектам Российской Федерации с соответствующим разграничением расходных обязательств Российской Федерации и её субъектов, возникающих при осуществлении указанных полномочий.

Согласно статье 16 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года №1761-1 “О реабилитации жертв политических репрессий” в редакции Федерального закона от 22 августа 2004 года №122-ФЗ реабилитированные лица обеспечиваются мерами социальной поддержки в соответствии с законами субъектов Российской Федерации.

Следовательно, республиканский законодатель, осуществляя правовое регулирование мер социальной поддержки реабилитированных граждан, исходил из установленного Конституцией Российской Федерации разграничения предметов ведения Российской Федерации и её субъектов и реализовал полномочие, принадлежащее ему в силу пункта 2 статьи 75 Конституции Республики Татарстан.

3. Статья 6 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”, содержащая оспариваемое заявителем положение, определяет перечень мер социальной поддержки, предоставляемых реабилитированным гражданам при условии, если они являются пенсионерами.

Статья 16 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года №1761-1 “О реабилитации жертв политических репрессий” в редакции, действовавшей до 1 января 2005 года, определяла конкретный перечень льгот, которые предоставлялись реабилитированным гражданам при условии, что они являются пенсионерами или имеют инвалидность. Впоследствии Федеральным законом от 22 августа 2004 года №122-ФЗ перечень этих льгот из статьи 16 вышеназванного Закона был исключен, и одновременно было установлено, что указанные лица обеспечиваются мерами социальной поддержки в соответствии с законами субъектов Российской Федерации. При этом было определено, что Российская Федерация будет обеспечивать софинансирование таких мер путем предоставления бюджетам субъектов Российской Федерации субсидий, исходя из фактической численности указанных лиц, в пределах объемов средств, выделенных на эти цели в федеральном бюджете на очередной финансовый год.

В соответствии с частью второй статьи 153 вышеназванного Федерального закона при издании органами государственной власти субъектов Российской Федерации нормативных актов, определяющих меры социальной поддержки реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, вновь устанавливаемые размеры и условия предоставления социальных выплат, гарантии и компенсации в денежной форме не могут быть ниже прежних размеров (по состоянию на 31 декабря 2004 года), а при изменении после 31 декабря 2004 года порядка реализации льгот и выплат, предоставлявшихся им до указанной даты в натуральной форме, совокупный объем финансирования соответствующих льгот и выплат не может быть уменьшен, а условия предоставления ухудшены.

Из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Определении от 1 декабря 2005 года №462-О по запросу Сахалинской областной Думы, следует, что в случае избрания субъектом Российской Федерации иного порядка, чем тот, который существовал на 31 декабря 2004 года, субъект Российской Федерации обязан вводить эффективные правовые механизмы, обеспечивающие не только сохранение, но и возможное повышение ранее достигнутого уровня социальной защиты реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий.

Тем самым федеральным законодателем подтверждена обязательность предоставления субъектами Российской Федерации мер социальной поддержки, определены как категории граждан, имеющих право на социальную поддержку, так и гарантированный минимальный (базовый) уровень данных мер.

По смыслу вышеуказанных положений Федерального закона от 22 августа 2004 года №122-ФЗ определение гарантированного минимального (базового) уровня мер социальной поддержки реабилитированных граждан осуществляется исходя из содержания действовавшей до 1 января 2005 года редакции статьи 16 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года №1761-1 “О реабилитации жертв политических репрессий”, согласно которой льготы предоставлялись реабилитированным лицам, имеющим инвалидность или являющимся пенсионерами.

Исходя из этого статья 6 Закона Республики Татарстан “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” предусматривает предоставление мер социальной поддержки реабилитированным гражданам, являющимся пенсионерами. Данная формулировка, по сути, охватывает также реабилитированных граждан, имеющих инвалидность, поскольку они, согласно специальному правовому регулированию мер социальной защиты инвалидов, имеют право на соответствующее пенсионное обеспечение. На этом основании меры социальной поддержки, предусмотренные указанным Законом Республики Татарстан для реабилитированных граждан, являющихся пенсионерами, в полной мере распространяются на реабилитированных граждан, имеющих инвалидность. Следовательно, оспариваемая норма по своему содержанию и правовому смыслу не сужает круг реабилитированных лиц, имеющих право на социальную защиту, по сравнению с ранее действовавшим регулированием, согласуется с федеральным законодательством и обеспечивает гарантированный базовый уровень мер социальной поддержки указанных граждан.

Кроме того, согласно данным Министерства финансов Республики Татарстан и Министерства социальной защиты Республики Татарстан применение статьи 6 Закона Республики Татарстан “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” позволило не только сохранить прежний уровень предоставления мер социальной поддержки реабилитированным гражданам, но, исходя из фактической численности проживающих в республике реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, увеличить объем финансирования их социальной поддержки по сравнению с предшествующим периодом.

Порядок финансирования расходов по осуществлению мер социальной поддержки реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, за счет средств, поступающих из федерального фонда софинансирования социальных расходов, утвержденный постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 21 мая 2005 года №224, предусматривает, что субсидии, поступающие из федерального фонда софинансирования социальных расходов, перечисляются Министерством финансов Республики Татарстан на счет Министерства социальной защиты Республики Татарстан для оказания социальной поддержки указанным категориям граждан.

Довод заявителя о том, что меры социальной поддержки должны предоставляться всем реабилитированным гражданам, независимо от назначения пенсии, означает, что гражданин Н.И.Сидуков фактически предлагает внести целесообразные, с его точки зрения, дополнения в действующее законодательство, предусматривающие расширение круга лиц, на которых должно распространяться действие оспариваемой им нормы, включив в него реабилитированных граждан, не являющихся пенсионерами. Однако решение подобных вопросов относится к компетенции республиканского законодателя. Вместе с тем, руководствуясь положениями статьи 2 Конституции Республики Татарстан, согласно которой человек, его права и свободы являются высшей ценностью, признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность Республики Татарстан, учитывая провозглашенные в преамбуле Закона Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий” цели данного Закона, в числе которых обозначены не только восстановление в гражданских правах, устранение иных последствий произвола, но и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального ущерба, а также принимая во внимание общепризнанные принципы и нормы международного права, включая положения пункта 3 статьи 12 Европейской социальной хартии (пересмотренной) от 3 мая 1996 года, республиканский законодатель вправе изменять в последующем правовые условия предоставления мер социальной поддержки рассматриваемой категории граждан, не снижая при этом уже достигнутого уровня.

Следовательно, положение, закрепленное в статье 6 Закона Республики Татарстан “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”, предусматривающее предоставление социальной поддержки реабилитированным гражданам, являющимся пенсионерами, согласуется с положениями федерального законодательства, гарантирует базовый уровень и объем финансового обеспечения мер социальной поддержки реабилитированных лиц. Выделение в оспариваемой норме из числа реабилитированных лиц конкретных субъектов – пенсионеров, имеющих право на социальную поддержку, не преследует цели умаления прав других реабилитированных лиц, а лишь означает повышенную ответственность государства перед наиболее социально незащищенными категориями указанных граждан и тем самым не может рассматриваться как препятствующее обеспечению принципа равенства прав и свобод человека и гражданина, закрепленного в статье 28 Конституции Республики Татарстан.

Республиканский законодатель, руководствуясь положениями статьи 58 Конституции Республики Татарстан, запрещающими принятие законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина, не снижая прежних размеров социальных выплат, обеспечил сохранение ранее достигнутого уровня социальной защищенности реабилитированных граждан. В силу этого оспариваемое заявителем положение не может рассматриваться как отменяющее или ущемляющее права и свободы человека и гражданина.

Исходя из изложенного, руководствуясь статьей 6, частями первой и второй статьи 66, частями первой, второй, третьей и шестой статьи 67, статьями 69 и 73, частью первой статьи 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Признать положение статьи 6 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”, согласно которому меры социальной поддержки предоставляются реабилитированным гражданам, являющимся пенсионерами, соответствующим Конституции Республики Татарстан.

2. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

3. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

№22-П Конституционный суд Республики Татарстан

г. Казань 18 июля 2006 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, Ф.Н.Багаутдинова, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой,

с участием гражданина Д.Х.Ахмадеева, обратившегося с жалобой в Конституционный суд Республики Татарстан, представителя заявителя – гражданина И.Р.Файзрахманова, представителей органа, издавшего оспариваемый нормативный правовой акт, – ведущего советника юридического отдела Министерства строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан А.В.Деревянкиной, начальника управления методологии и мониторинга мер социальной поддержки населения Министерства социальной защиты Республики Татарстан Е.Ю.Зининой и ведущего консультанта юридического отдела Министерства социальной защиты Республики Татарстан Б.Р.Усманова, представителя Президента Республики Татарстан – главного советника отдела правовой экспертизы Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан М.В.Ляукина, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – начальника Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – главного референта сектора государственного права и нормативного регулирования экономики правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Д.Н.Сахабутдиновой, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан Р.Р.Гилманова, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – начальника отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Республики Татарстан Д.К.Крылова, представителя прокурора Республики Татарстан – заместителя прокурора Республики Татарстан Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего консультанта аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан В.П.Степанова,

руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью пятой статьи 3, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 100, 101, 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке конституционности отдельных положений постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”.

Поводом к рассмотрению дела стало обращение в форме жалобы гражданина Д.Х.Ахмадеева о проверке конституционности отдельных положений постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”, примененных в его деле. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли оспариваемые заявителем правовые нормы Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Л.Васина, объяснения сторон – гражданина Д.Х.Ахмадеева, представителя заявителя – гражданина И.Р.Файзрахманова и представителей Кабинета Министров Республики Татарстан – А.В.Деревянкиной, Е.Ю.Зининой и Б.Р.Усманова, выступления приглашенных в заседание представителей от Президента Республики Татарстан – М.В.Ляукина, от Государственного Совета Республики Татарстан – Ш.Ш.Ягудина, от Кабинета Министров Республики Татарстан – Д.Н.Сахабутдиновой, от Председателя Верховного суда Республики Татарстан – Р.Р.Гилманова, от Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – Д.К.Крылова, от прокурора Республики Татарстан – Г.С.Галимова, от Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – В.П.Степанова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. В Конституционный суд Республики Татарстан обратился гражданин Д.Х.Ахмадеев с жалобой на нарушение его конституционных прав и свобод положениями постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”, устанавливающими предельные объемы потребления услуг для населения, применяемые при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг.

Заявитель является ветераном военной службы и на этом основании пользуется льготами по оплате коммунальных услуг. Он отмечает, что согласно обжалуемому постановлению Кабинета Министров Республики Татарстан, которым утверждены предельные объемы потребления услуг для населения, применяемые при расчете государственных субсидий льготным категориям граждан на оплату жилья и коммунальных услуг, с 1 января 2005 года ему начисляются субсидии-льготы на оплату услуг газоснабжения. Однако при этом плата за пользование газом начисляется ему по другому нормативу, исходя из тарифов на жилищно-коммунальные услуги населению, который, в частности, ранее был утвержден постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года №273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг”.

Заявитель полагает, что в результате применения двух разных нормативов он не может в полном объеме пользоваться полагающейся ему 50-процентной скидкой и получать соответствующую субсидию-льготу.

Как утверждает Д.Х.Ахмадеев, оплата за газ начисляется ему и членам его семьи по нормативу 12 кубических метров в месяц на одного человека. Его семья состоит из пяти человек, проживает в жилом доме с центральным отоплением и горячим водоснабжением с газовой плитой, в связи с чем ему полагаются субсидии-льготы по оплате услуг за газоснабжение по установленному обжалуемым постановлением нормативу 15,5 кубического метра в месяц. Однако в результате деления данного норматива потребления газа на пять человек 50-процентная скидка предоставляется ему только с 3,1 кубического метра газа в месяц. Согласно расчетам заявителя оплату за газ он производит по нормативу 12 кубических метров на одного человека, а субсидию получает только с 3,1 кубического метра, в результате чего, например, в сентябре 2005 года ему начислили субсидию-льготу в 3,87 раза меньшую, чем положено.

Эти доводы заявитель подтверждает приложенными к жалобе документами, из которых следует, что за сентябрь 2005 года его семья произвела оплату услуг газоснабжения в сумме 68 рублей 40 копеек, из расчета 13 рублей 68 копеек на каждого члена семьи, а размер начисленной ему субсидии-льготы составил 1 рубль 77 копеек.

Аналогичным образом оспариваемым постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан утверждены, как считает заявитель, заниженные предельные объемы потребления услуг по водоснабжению и водоотведению для населения, применяемые при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг.

Введение обжалуемыми правовыми нормами предельных объемов потребления услуг газоснабжения, а также услуг по водоснабжению и водоотведению, по мнению заявителя, ухудшило материальное положение отдельных категорий ветеранов, имеющих право на субсидии-льготы, и тем самым нарушает часть вторую статьи 58 Конституции Республики Татарстан, согласно которой в Республике Татарстан не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина.

Кроме того, Д.Х.Ахмадеев отмечает, что оспариваемым постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан установлены разные предельные объемы потребления услуг для населения, применяемые при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, в зависимости от типа жилого дома, в котором проживают потребители, вследствие чего ветеран, проживающий в высотном доме, получает субсидии в меньшем размере, чем тот, который проживает в малоэтажном доме. Указанное обстоятельство, по мнению заявителя, не согласуется с положениями части второй статьи 28 Конституции Республики Татарстан, в соответствии с которой государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина, в том числе независимо от места жительства и иных обстоятельств.

Заявитель также полагает, что установление предельных объемов потребления услуг по газоснабжению в зависимости от количества проживающих в жилом помещении лиц влияет на размер предоставляемой субсидии. В связи с этим ветеран, имеющий право на льготы и проживающий один, получает субсидии в большем объеме в отличие от ветерана, проживающего с семьей. Следовательно, размер субсидий, предоставляемых гражданам одной льготной категории, отличается и зависит от количества членов семьи конкретного получателя льготы. Таким образом, по мнению заявителя, ущемляются права ветеранов, имеющих семьи, что также не согласуется с положениями части второй статьи 28 Конституции Республики Татарстан.

В связи с изложенным гражданин Д.Х.Ахмадеев просит проверить обжалуемые им правовые нормы на соответствие Конституции Республики Татарстан.

Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного суда Республики Татарстан по настоящему делу являются положения постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”, устанавливающие предельные объемы потребления услуг газоснабжения, а также услуг по водоснабжению и водоотведению для населения, применяемые при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, и предусматривающие их дифференциацию в зависимости от типов потребителей и количественного состава семьи.

2. К началу рассмотрения жалобы заявителя в заседании Конституционного суда Республики Татарстан постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”, в котором содержатся обжалуемые правовые нормы, утратило силу на основании постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 29 декабря 2005 года №665 “О дополнительных мерах социальной поддержки населения при оплате жилого помещения и коммунальных услуг в Республике Татарстан”. Вместе с тем часть вторая статьи 46 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” устанавливает, что в случае если акт, конституционность которого оспаривается, был отменен или утратил силу к началу или в период рассмотрения дела, начатое Конституционным судом Республики Татарстан производство может быть прекращено, за исключением случаев, когда действием этого акта были нарушены конституционные права и свободы граждан.

В связи с тем, что обжалуемые правовые нормы явились, по мнению заявителя, правовым основанием нарушения его конституционных прав и свобод, утрата юридической силы оспариваемых правовых норм не препятствует проверке их конституционности.

3. Оценка конституционности оспариваемых норм предполагает исследование прежде всего вопроса о наличии полномочий Кабинета Министров Республики Татарстан по осуществлению данного правового регулирования.

В соответствии с пунктами “ж” и “к” части первой статьи 72 в их взаимосвязи с частями второй и пятой статьи 76 Конституции Российской Федерации социальная защита и жилищное законодательство находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов, в силу чего Республика Татарстан вправе осуществлять правовое регулирование социальной и жилищной сфер в соответствии с федеральными законами и при условии, что ее законы и иные нормативные правовые акты не могут противоречить федеральным законам. Данное конституционно-правовое требование распространяется в полном объеме на нормативные правовые акты Кабинета Министров Республики Татарстан.

Согласно статье 22 Федерального закона от 12 января 1995 года №5-ФЗ “О ветеранах” (в редакции от 22 августа 2004 года) меры социальной поддержки ветеранов труда, а также граждан, приравненных к ним по состоянию на 31 декабря 2004 года, включая ветеранов военной службы, определяются законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации. При этом в силу пункта 2 статьи 153 Федерального закона от 22 августа 2004 года №122-ФЗ не допускается уменьшение размеров и ухудшение условий всех видов социальных выплат, гарантий и компенсаций, предоставлявшихся соответствующим категориям граждан по состоянию на 31 декабря 2004 года. С учетом данных требований Законом Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” для ветеранов труда предусмотрено предоставление субсидии в размере 50 процентов расходов на оплату коммунальных услуг в пределах установленных нормативов потребления услуг для населения (абзац четвертый пункта 1 статьи 5). Данная льгота распространяется также на приравненных к ветеранам труда ветеранов военной службы.

На основании части седьмой статьи 15 Закона Российской Федерации от 24 декабря 1992 года №4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” (в редакции от 22 августа 2004 года), а с 1 марта 2005 года согласно части первой статьи 157 Жилищного кодекса Российской Федерации (в ее редакции, действовавшей до 1 января 2006 года) полномочие по установлению нормативов потребления коммунальных услуг, а также цен и тарифов на коммунальные услуги закреплялось за органами местного самоуправления.

Однако в период принятия оспариваемых правовых норм в Республике Татарстан на уровне городских поселений, включая город Казань, в котором проживает заявитель Д.Х.Ахмадеев, органы местного самоуправления сформированы не были. В связи с этим правовое регулирование по установлению нормативов потребления коммунальных услуг для населения было осуществлено Кабинетом Министров Республики Татарстан. Данное полномочие основано, в частности, на пунктах 4 и 11 статьи 102 Конституции Республики Татарстан, согласно которым Кабинет Министров Республики Татарстан участвует в проведении единой государственной политики в области социального обеспечения, а также осуществляет иные полномочия, установленные федеральными законами, Конституцией Республики Татарстан и законами Республики Татарстан.

Таким образом, Кабинет Министров Республики Татарстан обладал полномочиями и был вправе принять постановление от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”.

4. Заявитель полагает, что в период с 1 января 2005 года при начислении ему платы за пользование коммунальными услугами применялись нормативы, утвержденные постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года №273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг”. Однако к указанному времени данные нормативы были признаны утратившими силу и прекратили свое действие.

Из материалов дела следует, что плата за пользование коммунальными услугами начислялась заявителю по нормативам, утвержденным постановлением Главы администрации города Казани от 31 декабря 2004 года №2262 “О порядке и условиях оплаты гражданами жилья и коммунальных услуг в 2005 году”.

Вместе с тем дальнейшее исследование вопросов, связанных с примененными по отношению к заявителю нормативами потребления коммунальных услуг и предоставлением субсидий на их оплату, не предполагает проверку конституционности указанного постановления Главы администрации города Казани, поскольку в силу части третьей статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан принимает постановления только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению в обращении.

5. Заявитель оспаривает конституционность дифференциации предельных объемов потребления услуг газоснабжения, а также услуг по водоснабжению и водоотведению для населения, применяемых при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, установленных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”, в зависимости от типов потребителей. На основании этого критерия учитываются различия в предоставлении услуг газоснабжения в жилых домах с центральным отоплением при наличии газовой колонки и газовой плиты, без горячего водоснабжения (или с ним) при наличии газовой плиты, с местным отоплением от отопительных газовых приборов, а в отношении услуг по водоснабжению и водоотведению принимаются во внимание, в частности, такие обстоятельства, как тип жилого дома (квартиры или общежития), наличие водопровода, центральной или местной канализации, газоснабжения, оборудования ваннами различной длины, водонагревателями, умывальниками, мойками и душами, а также высота жилого дома свыше 12 этажей с централизованным горячим водоснабжением и повышенные требования к благоустройству.

Согласно пункту 6 Правил оплаты гражданами жилья и коммунальных услуг, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июля 2004 года №392, оплата услуг газоснабжения, в том числе снабжения сетевым природным или сжиженным газом, газа в баллонах, а также холодного и горячего водоснабжения и водоотведения (канализации) осуществляется гражданами по единым правилам, условиям и тарифам в зависимости от степени благоустроенности жилых помещений и жилых домов.

Аналогичный подход в настоящее время реализован также в Правилах установления и определения нормативов потребления коммунальных услуг, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 23 мая 2006 года №306, которые прямо предусматривают дифференциацию нормативов потребления по каждому виду и составу предоставляемых коммунальных услуг в зависимости от степени благоустройства с учетом конструктивных и технических параметров многоквартирного дома или жилого дома (пункты 9 и 10). При этом одним из таких параметров является этажность дома (пункт 2), которая учитывается при определении нормативов потребления услуг холодного и горячего водоснабжения (пункт 5).

Следовательно, в период принятия оспариваемых норм на федеральном уровне действовало и в настоящее время сохраняется правовое регулирование, основанное на дифференциации нормативов потребления коммунальных услуг населением, включая услуги по газоснабжению, холодному и горячему водоснабжению и водоотведению, в зависимости от степени благоустройства многоквартирных домов и жилых домов с учетом их конструктивных и технических параметров.

Эта дифференциация, установленная Правительством Российской Федерации, нашла отражение в оспариваемых правовых нормах, утвержденных Кабинетом Министров Республики Татарстан. Такая дифференциация не нарушает Конституцию Республики Татарстан, включая предусмотренные частями первой и второй статьи 28 равенство всех перед законом и судом и государственное гарантирование равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от места жительства и иных обстоятельств, поскольку она основана на учете объективно существующих различий в условиях предоставления коммунальных услуг в зависимости от степени благоустройства многоквартирных домов и жилых домов, их конструктивных и технических параметров, что обоснованно влечет установление разных тарифов на оплату соответствующих коммунальных услуг.

Таким образом, положения постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”, устанавливающие предельные объемы потребления услуг газоснабжения, а также услуг по водоснабжению и водоотведению для населения, применяемые при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, дифференцированно по типам потребителей в зависимости от степени благоустройства многоквартирных домов и жилых домов с учетом их конструктивных и технических параметров, в период своего действия не противоречили Конституции Республики Татарстан.

6. Заявитель обжалует также конституционность дифференциации предельных объемов потребления услуг газоснабжения, применяемых при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, утвержденных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”, в зависимости от количественного состава семьи.

Такая градация предусматривает изменение значения норматива потребления газа на семью соответственно из одного, двух, трех, четырех и более человек. При этом значение норматива на всех членов семьи последовательно увеличивается, но из расчета на каждого отдельного члена семьи, включая долю получателя льготы, уменьшается тем более, чем больше состав семьи. Так, для семьи из 1 человека в жилых домах, как у заявителя, то есть с центральным отоплением и горячим водоснабжением при наличии газовой плиты, установлен норматив потребления 12 кубических метров газа в месяц, для семьи из 2 человек – 14 кубических метров (то есть по 7 кубических метров на каждого члена семьи), для семьи из 3 человек – 15 кубических метров (по 5 кубических метров на одного члена семьи), для семьи из 4 и более человек – 15,5 кубического метра (то есть 3,86 и менее кубических метров на одного члена семьи). В случае заявителя Д.Х.Ахмадеева, семья которого состоит из пяти человек, его индивидуальная доля, на которую рассчитывается субсидия на оплату услуг газоснабжения, составляет 3,1 кубического метра газа. Вследствие применения такой шкалы гражданам, имеющим равное право на льготу, предоставляется субсидия в разном размере, а именно: субсидия уменьшается в зависимости от увеличения состава семьи.

Действовавшие в период принятия оспариваемых правовых норм Правила предоставления коммунальных услуг, утвержденные постановлением Правительства Российской Федерации от 26 сентября 1994 №1099, и Правила оплаты гражданами жилья и коммунальных услуг, утвержденные постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июля 2004 года №392, не предусматривали каких-либо иных оснований для дифференциации оплаты коммунальных услуг для населения, включая услуги газоснабжения, кроме как в зависимости от степени благоустройства жилых помещений и жилых домов (пункты 2.3 и 6 соответственно).

Аналогичным образом принятые на основании статьи 157 Жилищного кодекса Российской Федерации и действующие в настоящее время постановления Правительства Российской Федерации от 23 мая 2006 года №306 “Об утверждении Правил установления и определения нормативов потребления коммунальных услуг”, от 23 мая 2006 года №307 “О порядке предоставления коммунальных услуг гражданам” и от 13 июня 2006 года №373 “О порядке установления нормативов потребления газа населением при отсутствии приборов учета газа” также не устанавливают дифференциацию размера потребления и оплаты услуг газоснабжения в зависимости от количественного состава семьи, проживающей в жилом помещении.

Из этого следует, что в период действия оспариваемого постановления Кабинета Министров Республики Татарстан на федеральном уровне не существовало, равно как не существует и в настоящее время, правовых норм, допускающих возможность дифференциации нормативов потребления жилищно-коммунальных услуг, включая услуги газоснабжения, в зависимости от количественного состава семьи.

Закон Республики Татарстан “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан” также не предусматривает подобной дифференциации и связывает предоставление за счет средств республиканского бюджета ветеранам труда и приравненным к ним ветеранам военной службы субсидии-льготы только с пределами установленных нормативов потребления коммунальных услуг для населения, а проживающим в домах без центрального отопления – со стоимостью топлива и транспортных услуг по его доставке.

Кроме того, действовавшее в период принятия оспариваемых правовых норм Положение о предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, утвержденное постановлением Правительства Российской Федерации от 30 августа 2004 года №444, содержало специальную гарантию, согласно которой при определении размера субсидии гражданам, оплачивающим ряд коммунальных услуг, включая сетевой газ, по показаниям приборов учета, расходы на оплату исчисляются исходя из нормативов их потребления, в том числе в случаях, когда показания приборов учета ниже нормативов потребления соответствующих услуг (абзац второй пункта 20). Эта гарантия обеспечивала предоставление субсидии на оплату услуг газоснабжения в случае, если фактическое потребление газа было меньше нормативного значения. Однако обжалуемые правовые нормы, в том числе взятые во взаимосвязи с другими нормами Положения о порядке и условиях предоставления субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан, утвержденного оспариваемым постановлением, подобной гарантии не предусматривали. Тем самым при реализации своих полномочий Кабинет Министров Республики Татарстан не выполнил требований статьи 103 Конституции Республики Татарстан об обеспечении исполнения на территории Республики Татарстан федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации.

Следовательно, дифференциация оспариваемым постановлением значений норматива предельных объемов потребления услуг газоснабжения, применяемых при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, в зависимости от количественного состава семьи, неправомерно поставила в неравное положение граждан, пользующихся правом на субсидию, предусмотренную абзацем четвертым пункта 1 статьи 5 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”, в результате чего гражданам, имеющим больший состав семьи, предоставлялись субсидии в меньшем размере. Это нарушает положения частей первой и второй статьи 28 Конституции Республики Татарстан, в соответствии с которыми все равны перед законом и судом, а государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от прямо перечисленных в Конституции и иных обстоятельств, а также не согласуется с положениями статьи 13 Конституции Республики Татарстан, в силу которых Республика Татарстан – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.

Конституционный суд Республики Татарстан учитывает также международные правовые стандарты в области запрещения дискриминации, применяемые, в частности, в практике Комитета по правам человека, который осуществляет контроль за реализацией положений Международного пакта о гражданских и политических правах. В своих решениях от 9 апреля 1987 года №182/1984 (пункты 12.1 и 12.2) и от 3 апреля 1989 года №196/1985 (пункт 5.2) Комитет по правам человека отметил, что статья 26 Пакта, гарантирующая в числе прочего равенство перед законом и запрещение дискриминации по какому бы то ни было признаку, распространяется и может применяться в сфере социального обеспечения, включая пенсионное обеспечение и социальное страхование. По мнению Комитета, право на равенство перед законом и на равную защиту закона без всякой дискриминации не означает, что любые различия в обращении являются дискриминационными, в связи с чем дифференциация, основанная на резонных и объективных критериях, не равнозначна запрещенной дискриминации по смыслу статьи 26 Пакта (пункт 13 решения №182/1984). При этом Комитет указал, что хотя данная статья Пакта не требует, чтобы какое-либо государство вводило в действие законодательство о социальном обеспечении, однако, когда такое законодательство принимается в осуществление полномочий государства, оно не должно противоречить статье 26 Пакта (пункт 12.4 того же решения).

В пункте 7 Замечаний общего порядка от 10 ноября 1989 года №18 Комитет по правам человека разъяснил, что термин “дискриминация”, как он используется в Пакте, означает любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, которое основано на прямо перечисленных признаках или иных обстоятельствах и которое имеет целью или следствием уничтожение или умаление признания, использования или осуществления всеми лицами, на равных началах, всех прав и свобод.

В связи с тем, что обжалуемые заявителем Д.Х.Ахмадеевым нормы, предусматривающие дифференциацию предельных объемов потребления услуг газоснабжения по признаку количественного состава семьи, привели к сокращению предоставляемой ему субсидии и тем самым имели следствием необоснованное умаление использования и осуществления на равных началах его права на социальное обеспечение, указанные международные правовые стандарты свидетельствуют также о нарушении оспариваемым постановлением части первой статьи 27 Конституции Республики Татарстан, которая закрепляет, что в Республике Татарстан признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации и Конституцией Республики Татарстан, а также части первой статьи 54 Конституции Республики Татарстан, которая гарантирует каждому социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, предусмотренных законом.

Таким образом, положения постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”, устанавливающие дифференциацию предельных объемов потребления услуг газоснабжения, применяемых при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, в зависимости от количественного состава семьи, вследствие чего они влекли снижение размера субсидии, предоставляемой гражданам на основании абзаца четвертого пункта 1 статьи 5 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”, в период своего действия не соответствовали части первой статьи 27, частям первой и второй статьи 28, части первой статьи 54 в их взаимосвязи со статьями 13 и 103 Конституции Республики Татарстан.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, частью второй статьи 66, статьей 67, частью третьей статьи 68, статьями 69, 71, 73 и 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Признать положения постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”, устанавливающие предельные объемы потребления услуг газоснабжения, а также услуг по водоснабжению и водоотведению для населения, применяемые при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, дифференцированно по типам потребителей в зависимости от степени благоустройства многоквартирных домов и жилых домов с учетом их конструктивных и технических параметров, в период своего действия соответствующими Конституции Республики Татарстан.

2. Признать положения постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан”, устанавливающие дифференциацию предельных объемов потребления услуг газоснабжения, применяемых при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, в зависимости от количественного состава семьи, вследствие чего они влекли снижение размера субсидии, предоставляемой гражданам на основании абзаца четвертого пункта 1 статьи 5 Закона Республики Татарстан от 8 декабря 2004 года №63-ЗРТ “Об адресной социальной поддержке населения в Республике Татарстан”, в период своего действия не соответствующими части первой статьи 27, частям первой и второй статьи 28, части первой статьи 54 в их взаимосвязи со статьями 13 и 103 Конституции Республики Татарстан.

3. Принятые в отношении заявителя Д.Х.Ахмадеева правоприменительные решения, основанные на признанных не соответствующими Конституции Республики Татарстан нормах постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 24 декабря 2004 года №564 “О предоставлении субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан” в части дифференциации предельных объемов потребления услуг газоснабжения, применяемых при расчете субсидий на оплату жилья и коммунальных услуг, в зависимости от количественного состава семьи, подлежат пересмотру компетентным органом в установленном законом порядке с учетом выводов, содержащихся в настоящем Постановлении.

4. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

5. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть также опубликовано в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№21-П.

…представительного органа муниципального образования г.Казани”, в связи с жалобой гражданки М.Г.Пикашовой

город Казань 11 мая 2006 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, Ф.Н.Багаутдинова, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, с участием представителей органа, издавшего оспариваемый нормативный правовой акт, – начальника отдела правовой экспертизы проектов муниципальных правовых актов правового управления Исполнительного комитета муниципального образования города Казани А.В.Токмакова, секретаря избирательной комиссии муниципального образования города Казани Н.П.Борисовой, представителя Президента Республики Татарстан – заведующего сектором по взаимодействию с Государственным Советом Республики Татарстан, систематизации законодательства Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан А.А.Ощепкова, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – начальника Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заведующего сектором гражданского права и хозяйственных правоотношений правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан О.А.Шамгуновой, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан А.И.Сычева, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – начальника отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Республики Татарстан Д.К.Крылова, представителя прокурора Республики Татарстан – начальника отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства прокуратуры Республики Татарстан М.Х.Фатыхова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – главного специалиста аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан В.П.Степанова, руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью пятой статьи 3, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 100, 101 и 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке конституционности отдельных положений, содержащихся в приложении к постановлению Главы администрации города Казани от 23 августа 2005 года №2086 “Об образовании на территории г.Казани избирательных участков по выборам депутатов представительного органа муниципального образования г.Казани” (в редакции от 6 октября 2005 года).

Поводом к рассмотрению дела явилось обращение гражданки М.Г.Пикашовой в Конституционный суд Республики Татарстан с жалобой на нарушение ее конституционных прав и свобод положениями, содержащимися в приложении к постановлению Главы администрации города Казани от 23 августа 2005 года №2086 “Об образовании на территории г.Казани избирательных участков по выборам депутатов представительного органа муниципального образования г.Казани”, которыми определена дислокация избирательных участков, расположенных на территории Порохового одномандатного избирательного округа №11, примененными в ее конкретном деле. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли оспариваемые заявительницей положения Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Д.А.Алкаевой, объяснения представителей стороны, издавшей оспариваемый нормативный правовой акт, – А.В.Токмакова и Н.П.Борисовой, выступления приглашенных в заседание представителей: от Президента Республики Татарстан – А.А.Ощепкова, от Государственного Совета Республики Татарстан – Ш.Ш.Ягудина, от Кабинета Министров Республики Татарстан – О.А.Шамгуновой, от Председателя Верховного суда Республики Татарстан – А.И.Сычева, от Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – Д.К.Крылова, от прокурора Республики Татарстан – М.Х.Фатыхова, от Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – В.П.Степанова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан установил:

1. В соответствии с оспариваемыми положениями, содержащимися в приложении к постановлению Главы администрации города Казани от 23 августа 2005 года №2086 “Об образовании на территории г.Казани избирательных участков по выборам депутатов представительного органа муниципального образования г.Казани” (в редакции от 6 октября 2005 года), определена дислокация избирательных участков, образованных на территории Кировского района города Казани в границах Порохового одномандатного избирательного округа №11.

1.1. Территориальная избирательная комиссия Кировского района города Казани решением от 9 сентября 2005 года №10 отказала гражданке М.Г.Пикашовой в регистрации кандидатом в депутаты представительного органа муниципального образования города Казани по Пороховому одномандатному избирательному округу №11. Основанием для отказа в регистрации явилось, как это указано в данном решении, то, что из 198 представленных для проверки подписей избирателей, собранных в поддержку выдвижения заявительницы кандидатом в депутаты, недостоверными были признаны 103 подписи, что составило 52,02 процента подписей.

Гражданка М.Г.Пикашова в своей жалобе утверждает, что причиной отказа в регистрации явилось то, что территориальная избирательная комиссия Кировского района города Казани при проверке собранных в ее поддержку подписей избирателей руководствовалась оспариваемыми положениями, согласно которым дома за номерами 22, 28, 30 и 32 по улице Батыршина, по мнению заявительницы, включены в Ягодный избирательный округ №12, тогда как согласно Схеме одномандатных избирательных округов по выборам депутатов представительного органа вновь образованного муниципального образования города Казани, утвержденной постановлением избирательной комиссии муниципального образования города Казани от 28 июля 2005 года №8/2, указанные дома включены в Пороховой избирательный округ №11. Кроме того, по утверждению заявительницы, дом №8 по улице Халтурина не включен ни в один из избирательных участков, образованных в границах Порохового №11 и Ягодного №12 избирательных округов, тем самым, по мнению заявительницы, граждане, проживающие в указанном доме, лишены активного избирательного права. Заявительница считает, что из-за данных противоречий территориальная избирательная комиссия Кировского района города Казани признала недостоверными 70 подписей избирателей, проживающих в указанных выше домах, в которых осуществлялся сбор подписей в поддержку ее выдвижения кандидатом в депутаты по Пороховому избирательному округу №11.

Заявительница также полагает, что отсутствие в тексте постановления Главы администрации города Казани от 23 августа 2005 года №2086 указаний на распределение избирательных участков по соответствующим избирательным округам привело к неопределенности.

По мнению заявительницы, осуществление ее избирательных прав по отношению к правам других граждан в соответствии со статьей 59 Конституции Республики Татарстан нарушается из-за того, что указанное постановление Главы администрации города Казани не учитывает требований, закрепленных подпунктом “б” пункта 7 статьи 22 и пунктом 3 статьи 24 Закона Республики Татарстан от 24 марта 2004 года №24-ЗРТ “О муниципальных выборах в Республике Татарстан” и нормами федерального законодательства, согласно которым не допускается образование избирательного округа из территорий, не граничащих между собой, и недопустимо пересечение границ избирательных округов границами избирательных участков.

1.2. К жалобе заявительницы приложена копия еще одного решения территориальной избирательной комиссии Кировского района города Казани от 7 октября 2005 года №23, из которого следует, что указанная комиссия, руководствуясь постановлением Главы администрации города Казани от 6 октября 2005 года №2502 “О внесении изменений в приложение к постановлению Главы администрации г.Казани от 23.08.2005 г. №2086 “Об образовании на территории г.Казани избирательных участков по выборам депутатов представительного органа муниципального образования г.Казани”, осуществила повторную проверку подписных листов, представленных в поддержку выдвижения гражданки М.Г.Пикашовой кандидатом в депутаты, и установила, что из 198 проверенных подписей недостоверными признаны 35 подписей, или 17,7 процента подписей. На этом основании территориальная избирательная комиссия вынесла решение о регистрации гражданки М.Г.Пикашовой кандидатом в депутаты представительного органа муниципального образования города Казани по Пороховому одномандатному избирательному округу №11.

Несмотря на данное решение, гражданка М.Г.Пикашова настаивает на том, что оспариваемыми положениями, примененными в ее конкретном деле в ходе избирательной кампании по выборам в представительный орган муниципального образования города Казани, состоявшимся 16 октября 2005 года, были нарушены ее конституционные права и свободы, гарантированные статьями 27, 30 и частью второй статьи 45 Конституции Республики Татарстан.

В соответствии с частью девятой статьи 3 и частью третьей статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан решает исключительно вопросы права и при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов государственной власти Республики Татарстан, и принимает постановления только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению в обращении.

Исходя из этого проверка обоснованности правоприменительных решений, принятых территориальной избирательной комиссией Кировского района города Казани в отношении гражданки М.Г.Пикашовой, не входит в компетенцию Конституционного суда Республики Татарстан. Конституционный суд Республики Татарстан также отмечает, что оспариваемые заявительницей нормативные положения постановлением Главы администрации города Казани от 6 октября 2005 года №2502 оставлены без изменения.

Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу являются положения, содержащиеся в приложении к постановлению Главы администрации города Казани от 23 августа 2005 года №2086 “Об образовании на территории г.Казани избирательных участков по выборам депутатов представительного органа муниципального образования г.Казани” (в редакции от 6 октября 2005 года), в части, определяющей дислокацию избирательных участков, образованных на территории Кировского района города Казани в границах Порохового одномандатного избирательного округа №11.

2. Муниципальные выборы, в связи с проведением которых издано постановление Главы администрации города Казани от 23 августа 2005 года №2086 “Об образовании на территории г.Казани избирательных участков по выборам депутатов представительного органа муниципального образования г.Казани”, были назначены на 16 октября 2005 года на основании пункта 1 статьи 5 Закона Республики Татарстан от 8 апреля 2005 года №68-ЗРТ “О формировании органов местного самоуправления во вновь образованных муниципальных образованиях в Республике Татарстан”. Указанное постановление, содержащее оспариваемые заявительницей нормы, предусматривает, что на территории города Казани образуются 450 избирательных участков (пункт 1). Принятие данного постановления было осуществлено Главой администрации города Казани во исполнение и в соответствии с частью второй статьи 24 Закона Республики Татарстан от 24 марта 2004 года №24-ЗРТ “О муниципальных выборах в Республике Татарстан”, согласно которой избирательные участки образуются по согласованию с избирательными комиссиями муниципального образования главой муниципального образования не позднее чем за 45 дней до дня голосования. Аналогичная норма закреплена частью второй статьи 19 Федерального закона от 12 июня 2002 года №67-ФЗ “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”.

Таким образом, на основании действующего федерального и республиканского законодательства Глава администрации города Казани обладал полномочиями по изданию нормативного правового акта, предусматривающего образование и дислокацию избирательных участков по выборам депутатов представительного органа муниципального образования города Казани.

3. В соответствии с Конституцией Республики Татарстан высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы (часть третья статьи 3), граждане в Республике Татарстан имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме (часть вторая статьи 45), эти права в Республике Татарстан как демократическом правовом государстве признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации и Конституцией Республики Татарстан (часть вторая статьи 1 и часть первая статьи 27).

Данным конституционным положениям корреспондируют пункт “b” статьи 25 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных ограничений право и возможность голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, проводимых на основе всеобщего равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей, и статья 3 Протокола №1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, закрепившая право на свободные выборы, которые в силу части четвертой статьи 24 Конституции Республики Татарстан являются составной частью правовой системы Республики Татарстан.

В целях реализации указанных конституционных и международно-правовых норм Законом Республики Татарстан от 24 марта 2004 года №24-ЗРТ “О муниципальных выборах в Республике Татарстан” закреплены основные принципы и порядок проведения муниципальных выборов, гарантии избирательных прав граждан при их проведении. В частности, установлено, что муниципальные выборы проводятся на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании, являются обязательными и периодическими (часть первая статьи 2 и статья 5). Данный Закон также предусматривает, что для проведения выборов депутатов представительных органов местного самоуправления образуются одномандатные и (или) многомандатные избирательные округа, а для проведения голосования и подсчета голосов избирателей образуются избирательные участки (часть первая статьи 22, часть первая статьи 24).

4. Оспариваемые заявительницей нормативные положения по своему буквальному содержанию определяют дислокацию образованных на территории Кировского района города Казани избирательных участков по выборам депутатов представительного органа муниципального образования города Казани, прошедшим 16 октября 2005 года. При этом оспариваемыми положениями определены границы и порядковые номера каждого из избирательных участков, место нахождения соответствующих участковых избирательных комиссий и помещений для голосования, как это и предписано нормами, закрепленными частью шестой статьи 24 Закона Республики Татарстан “О муниципальных выборах в Республике Татарстан” и частью седьмой статьи 19 Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”. Данные законодательные акты не содержат требования о включении в списки избирательных участков наименований и порядковых номеров избирательных округов, на территории которых образованы соответствующие избирательные участки.

Тем самым довод заявительницы о том, что отсутствие в тексте постановления Главы администрации города Казани от 28 августа 2005 года №2086 указаний на распределение избирательных участков по соответствующим избирательным округам ведет к неопределенности, не согласуется с данными нормами как республиканского, так и федерального законодательства, требования которых к содержанию списка избирательных участков обусловлены прежде всего тем, что избирательные участки образуются для проведения голосования и подсчета голосов избирателей и исходя из необходимости создания максимальных удобств для избирателей. Принимая во внимание указанное целевое назначение избирательных участков, Закон Республики Татарстан “О муниципальных выборах в Республике Татарстан” установил, что численность избирателей, зарегистрированных на территории каждого избирательного участка, может быть не более трех тысяч (часть третья статьи 24). Данное регулирование исходит также из того, что сбор подписей в поддержку выдвижения, предвыборная агитация и иные мероприятия в ходе избирательной кампании осуществляются кандидатом в депутаты не в соответствии с образованными на данной территории избирательными участками, а с учетом границ избирательного округа, в котором зарегистрирована его кандидатура.

Информация о расположенных в границах Порохового избирательного округа №11 избирательных участках, необходимая заявительнице М.Г.Пикашовой как кандидату в депутаты по указанному округу для осуществления ее права на личное присутствие, права на присутствие ее доверенных лиц во время голосования, а также других предусмотренных законом прав, реализуемых кандидатом в депутаты в день голосования и при подсчете голосов избирателей, была доступна заявительнице. Данная информация по смыслу указанных законодательных актов следует из сопоставления текста постановления Главы администрации города Казани от 28 августа 2005 года №2086 с текстом и графическим изображением Схемы одномандатных избирательных округов по выборам депутатов представительного органа вновь образованного муниципального образования города Казани, утвержденной постановлением избирательной комиссии муниципального образования города Казани от 28 июня 2005 года №8/2 и опубликованной в газете “Казанские ведомости” от 30 июля 2005 года №168, копия которой была приложена гражданкой М.Г.Пикашовой к ее обращению в Конституционный суд Республики Татарстан.

Утверждение заявительницы о том, что дома за номерами 22, 28, 30 и 32 по улице Батыршина включены в Ягодный избирательный округ №12, а дом №8 по улице Халтурина не включен ни в один из избирательных участков, образованных в границах Порохового №11 и Ягодного №12 избирательных округов, носит произвольный характер и не основано на нормах постановления Главы администрации города Казани от 28 августа 2005 года №2086, согласно которым данные дома по улице Батыршина включены в избирательный участок №110 и находятся в соответствии с указанной выше Схемой на территории Порохового избирательного округа №11. Дом №8 по улице Халтурина, расположенный на пересечении данной улицы с улицей 25 лет Октября, в связи с уточнением почтового адреса, в постановлении Главы администрации города Казани от 28 августа 2005 года №2086 обозначен как дом №20/8 по улице 25 лет Октября. Данный дом включен в избирательный участок №108 и также входит согласно указанной выше Схеме в Пороховой избирательный округ №11, по которому кандидатом в депутаты была зарегистрирована заявительница М.Г.Пикашова. При этом постановление Главы администрации города Казани от 6 октября 2005 года №2502

“О внесении изменений в приложение к постановлению Главы администрации г.Казани от 23.08.2005 г. №2086 “Об образовании на территории г.Казани избирательных участков по выборам депутатов представительного органа муниципального образования г.Казани” не затронуло оспариваемые заявительницей положения, согласно которым названные дома по улице 25 лет Октября и по улице Батыршина как были, так и остались включенными соответственно в 108-й и 110-й избирательные участки, образованные в границах Порохового избирательного округа №11. Тем самым довод заявительницы о том, что осуществление ее избирательных прав по отношению к правам других граждан нарушается из-за того, что граждане, проживающие в указанных выше домах, лишены активного избирательного права, является необоснованным.

Из содержания оспариваемых положений следует, что избиратели, проживающие в данных домах, в которых проводился сбор подписей в поддержку выдвижения заявительницы кандидатом в депутаты по Пороховому избирательному округу №11, имели возможность беспрепятственно реализовать свое активное избирательное право, проголосовав за того кандидата, в поддержку выдвижения которого они расписались в подписных листах. Следовательно, оспариваемые положения не могут быть истолкованы в качестве препятствовавших осуществлению избирательных прав как заявительницы М.Г.Пикашовой, так и граждан, подписавшихся в поддержку ее выдвижения кандидатом в депутаты.

Таким образом, оспариваемые положения не нарушают и не ограничивают гарантированные частью второй статьи 45 Конституции Республики Татарстан избирательные права граждан. Напротив, данное регулирование по своему правовому смыслу и целевому предназначению, исходя из международно-правовых и конституционных норм и в соответствии с требованиями федерального и республиканского законодательства, направлено на обеспечение условий для беспрепятственной реализации гражданами их конституционных прав избирать (активного избирательного права) и быть избранными (пассивного избирательного права) на выборах в представительный орган муниципального образования города Казани, прошедших 16 октября 2005 года, и тем самым оспариваемые положения не противоречат Конституции Республики Татарстан, ее статьям 27, 30 и части второй статьи 45.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, частью второй статьи 66, частями первой, второй, третьей и шестой статьи 67, статьями 69, 71, 73 и пунктом 1 части первой статьи 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Признать положения, содержащиеся в приложении к постановлению Главы администрации города Казани от 23 августа 2005 года №2086 “Об образовании на территории г.Казани избирательных участков по выборам депутатов представительного органа муниципального образования г.Казани” (в редакции от 6 октября 2005 года), согласно которым определена дислокация избирательных участков, образованных на территории Кировского района города Казани в границах Порохового одномандатного избирательного округа №11, соответствующими Конституции Республики Татарстан.

2. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

3. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть также опубликовано в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

№20-П Конституционный суд Республики Татарстан.

… “О Правилах пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани”, в связи с жалобой гражданина А.А.Беленького

город Казань 7 марта 2006 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, Ф.Н.Багаутдинова, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, участием гражданина А.А.Беленького, обратившегося с жалобой в Конституционный суд Республики Татарстан, представителя органа, издавшего оспариваемый нормативный правовой акт, – начальника отдела судебно-претензионной и исковой работы исполнительного комитета муниципального образования г.Казани В.Г.Ивлева, представителя Президента Республики Татарстан – референта Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан И.Ф.Ситдикова, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – начальника Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заместителя начальника правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан М.М.Хайруллина, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – главного специалиста отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Республики Татарстан Л.М.Мингазова, представителя прокурора Республики Татарстан – заместителя прокурора Республики Татарстан Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего референта аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан А.Ф.Шакирова,

руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью пятой статьи 3, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 100, 101 и 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке конституционности Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, утвержденных постановлением Главы администрации г.Казани от 28 ноября 1997 года № 2311 “О Правилах пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани”.

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина А.А.Беленького на нарушение его конституционных прав и свобод статьей 11.1 и пунктом 3 части первой статьи 13.2 Кодекса Республики Татарстан об административных правонарушениях, положениями абзаца первого пункта 2.6, пункта 2.7, подпункта “а” пункта 4.6 и пункта 4.7 Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, утвержденных постановлением Главы администрации г.Казани от 28 ноября 1997 года №2311, примененных в его деле. Определением Конституционного суда Республики Татарстан данная жалоба была принята к рассмотрению в части проверки конституционности положений абзаца первого пункта 2.6, пункта 2.7, подпункта “а” пункта 4.6 и пункта 4.7 Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, утвержденных постановлением Главы администрации г.Казани от 28 ноября 1997 года №2311, а также в части соблюдения конституционного требования об официальном опубликовании указанных Правил. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли оспариваемые заявителем правовые нормы Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Л.А.Гусевой, объяснения сторон – гражданина А.А.Беленького и представителя органа, издавшего оспариваемый нормативный правовой акт, – В.Г.Ивлева, выступления приглашенных в заседание представителя Президента Республики Татарстан – И.Ф.Ситдикова, представителя Государственного Совета Республики Татарстан – Ш.Ш.Ягудина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – Г.Л.Удачиной, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – М.М.Хайруллина, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – Л.М.Мингазова, представителя прокурора Республики Татарстан – Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – А.Ф.Шакирова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

у с т а н о в и л:

1. В 2005 году гражданин А.А.Беленький был подвергнут административному штрафу за безбилетный проезд в Казанском городском электротранспорте. Не согласившись с наложением на него штрафа, он обратился в муниципальное унитарное предприятие (МУП) “Казгорэлектротранс”. В ответе генерального директора МУП “Казгорэлектротранс” от 9 февраля 2005 года заявителю А.А.Беленькому было разъяснено, что штраф за безбилетный проезд в городском электротранспорте, предусмотренный статьей 11.1 Кодекса Республики Татарстан об административных правонарушениях, на него был наложен в связи с тем, что им были нарушены требования, установленные Правилами пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, утвержденными постановлением Главы администрации г.Казани от 28 ноября 1997 года №2311.

В связи с изложенным заявитель А.А.Беленький просит Конституционный суд Республики Татарстан проверить конституционность положений абзаца первого пункта 2.6, пункта 2.7, подпункта “а” пункта 4.6, пунктов 4.7 и 4.9 Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, которыми закреплено, что пассажир, который не оплатил стоимость проезда, равно как и не предъявил билет в момент контрольной проверки или получил его от другого пассажира, подвергается штрафу в размере до 10 процентов от установленной на данный момент минимальной оплаты труда, а также предусмотрена обязанность пассажира, войдя в салон трамвайного вагона, троллейбуса, автобуса, не ожидая следующей остановки, закомпостировать абонементный талон или приобрести контрольный билет, сохранять их до конца поездки и предъявлять для проверки контролерам пассажирского транспорта и водителям по первому их требованию.

Гражданин А.А.Беленький утверждает, что в результате применения указанных норм определение того, является ли он безбилетным пассажиром или нет, поставлено в зависимость от усмотрения коммерческой организации, а обязанность пассажира приобрести контрольный билет и предъявлять его для проверки ставит пассажира в подчиненное положение по отношению к перевозчику, что, по мнению заявителя, также приводит к нарушению равенства перед законом и судом, гарантированного частью первой статьи 28 Конституции Республики Татарстан, и препятствует осуществлению гражданами личных, политических, социально-экономических и культурных прав и свобод, которые во всей их полноте признаются и гарантируются в Республике Татарстан согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации и Конституцией Республики Татарстан, как это предусмотрено частью первой статьи 27 и статьей 30 Конституции Республики Татарстан.

Кроме того, заявитель А.А.Беленький просит проверить конституционность Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани в целом по порядку их официального опубликования, поскольку, по его мнению, указанные Правила в нарушение части третьей статьи 24 Конституции Республики Татарстан не были опубликованы официально для всеобщего сведения.

Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного суда Республики Татарстан по настоящему делу являются положения абзаца первого пункта 2.6, пункта 2.7, подпункта “а” пункта 4.6, пунктов 4.7 и 4.9 Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, а также указанные Правила в целом по порядку их официального опубликования.

2. Проверка конституционности оспариваемого заявителем нормативного правового акта предполагает исследование вопроса о компетенции Главы администрации г.Казани в области транспорта, о наличии у него полномочий по принятию Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г. Казани, утвержденных его постановлением от 28 ноября 1997 года №2311.

Федеральный закон от 28 августа 1995 года №154-ФЗ “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации” отнес к вопросам местного значения, находящимся в ведении муниципальных образований, в частности, организацию транспортного обслуживания населения (пункт 20 части второй статьи 6). При этом согласно части первой статьи 31 данного Федерального закона органы местного самоуправления в числе прочего определяют цели, условия и порядок деятельности предприятий, учреждений и организаций, находящихся в муниципальной собственности, а также осуществляют регулирование цен и тарифов на их продукцию и услуги.

В силу действовавшего в тот период Закона Республики Татарстан от 30 ноября 1994 года №2246-XII “О местных органах государственной власти и управления” исполнительно-распорядительными органами в районах и городах республиканского подчинения являлись администрации соответствующих административно-территориальных единиц (статья 1). Данное правовое положение распространялось и на администрацию г.Казани, поскольку Казань являлась городом республиканского подчинения. К ведению администрации города относилось, в частности, руководство подведомственными предприятиями, учреждениями и организациями (пункт 5 статьи 26 указанного Закона).

Таким образом, на основании действовавшего федерального и республиканского законодательства Глава администрации г.Казани обладал полномочиями по принятию оспариваемых Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, которые распространялись на подведомственные администрации города предприятия, учреждения и организации, включая МУП “Казгорэлектротранс”.

3. Согласно статье 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” пределы проверки Конституционным судом Республики Татарстан на соответствие Конституции Республики Татарстан закона Республики Татарстан или иного нормативного правового акта, указанного в жалобе заявителя на нарушение его конституционных прав и свобод, устанавливаются статьей 83 настоящего Закона. Согласно пункту 3 части первой указанной статьи Конституционный суд Республики Татарстан устанавливает соответствие Конституции Республики Татарстан законов Республики Татарстан и иных нормативных правовых актов, в том числе по порядку опубликования.

В соответствии с частью третьей статьи 24 Конституции Республики Татарстан и частью третьей статьи 15 Конституции Российской Федерации любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения. Данное конституционное предписание является одной из гарантий защиты прав и свобод человека и гражданина и носит императивный характер.

Постановление Главы администрации г.Казани от 28 ноября 1997 года №2311, которым утверждены оспариваемые Правила пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани как нормативный правовой акт, затрагивающий права, свободы и обязанности человека и гражданина, после его принятия подлежало обязательному официальному опубликованию.

В действующем Уставе г.Казани, утвержденном решением представительного органа муниципального образования г.Казани от 17 декабря 2005 года №3-5, установлено, что официальное опубликование (обнародование) муниципальных правовых актов осуществляется посредством опубликования текста правового акта в печатных средствах массовой информации, учрежденных органами местного самоуправления г.Казани, либо иных печатных средствах массовой информации, распространяемых на территории г.Казани. При опубликовании текста правового акта в иных печатных средствах массовой информации должна быть отметка о том, что данное опубликование является официальным (часть девятая статьи 63 Устава муниципального образования г. Казани).

В судебном заседании представитель стороны, издавшей оспариваемый нормативный правовой акт, пояснил, что во исполнение пункта 2 постановления Главы администрации города Казани от 28 ноября 1997 года №2311 каждая единица маршрутных транспортных средств (салоны трамвайных вагонов, троллейбусных машин и автобусов) была экипирована распечатанными и выставленными в доступном для пассажиров месте Правилами пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, и таким образом, по его мнению, данные Правила были официально опубликованы.

Между тем положение о том, какое обнародование нормативного правового акта Главы администрации г.Казани являлось официальным опубликованием, содержалось в пункте 3 постановления Главы администрации города Казани от 30 декабря 1992 года №1401 “О порядке опубликования и введения в действие актов Главы администрации города Казани”, действовавшего на момент принятия оспариваемых заявителем Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, согласно которому официальным опубликованием являлось опубликование актов Главы администрации г.Казани в газетах “Шахри Казан” и “Казанские ведомости”.

На запросы Конституционного суда Республики Татарстан об опубликовании постановления Главы администрации г.Казани от 28 ноября 1997 года №2311 “О Правилах пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани” главный редактор газеты “Шахри Казан” и главный редактор газеты “Казанские ведомости” сообщили, что в данных газетах вышеуказанное постановление опубликовано не было.

Таким образом, оспариваемые Правила пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, утвержденные постановлением Главы администрации г.Казани от 28 ноября 1997 года №2311 “О Правилах пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г. Казани”, не были опубликованы официально для всеобщего сведения, что противоречит части третьей статьи 24 Конституции Республики Татарстан.

4. Признание Конституционным судом Республики Татарстан оспариваемых Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани в целом не соответствующими части третьей статьи 24 Конституции Республики Татарстан ввиду несоблюдения требования об обязательности опубликования официально для всеобщего сведения означает, что данный нормативный правовой акт не подлежит применению и, следовательно, в полном объеме не может служить основанием для регулирования соответствующих отношений и не влечет возникновения прав и обязанностей. В связи с этим оспариваемые заявителем А.А.Беленьким абзац первый пункта 2.6, пункт 2.7, подпункт “а” пункта 4.6, пункты 4.7 и 4.9 указанных Правил не содержат неопределенности в вопросе об их соответствии Конституции Республики Татарстан.

Таким образом, жалоба заявителя в части проверки конституционности данных положений Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани не является допустимой, поскольку отсутствует установленное пунктом 1 части второй статьи 39 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” основание к ее рассмотрению, и тем самым производство в силу статьи 63 указанного Закона по настоящему делу в этой части подлежит прекращению.

5. Согласно частям второй и третьей статьи 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” в случае если Конституционный суд Республики Татарстан признал закон Республики Татарстан или иной нормативный правовой акт либо отдельные их положения, примененные в конкретном деле, не соответствующими Конституции Республики Татарстан, данное дело во всяком случае подлежит пересмотру компетентным органом в обычном порядке, и такое решение Конституционного суда Республики Татарстан служит основанием для пересмотра аналогичных дел компетентными органами Республики Татарстан.

Вместе с тем необходимо учитывать, что административная ответственность за безбилетный проезд на пассажирском городском и пригородном автомобильном транспорте и городском электротранспорте предусмотрена статьей 11.1 Кодекса Республики Татарстан об административных правонарушениях и наложение установленного в ней административного штрафа не предполагает обязательного применения Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани.

Таким образом, признание оспариваемых Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани не соответствующими Конституции Республики Татарстан само по себе не влечет пересмотра правоприменительного решения о наложении на гражданина А.А.Беленького административного штрафа за безбилетный проезд на городском электротранспорте, равно как и аналогичных дел в отношении иных граждан, если для этого не имеется других правовых оснований.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 63, частью второй статьи 66, статьями 67, 69, 71, 73 и пунктом 2 части первой статьи 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

п о с т а н о в и л:

1. Признать Правила пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, утвержденные постановлением Главы администрации г.Казани от 28 ноября 1997 года №2311 “О Правилах пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г. Казани”, в полном объеме не соответствующими части третьей статьи 24 Конституции Республики Татарстан, поскольку они не были опубликованы официально для всеобщего сведения.

Признание оспариваемых Правил не соответствующими Конституции Республики Татарстан само по себе не влечет пересмотра правоприменительного решения о наложении на гражданина А.А.Беленького административного штрафа за безбилетный проезд на городском электротранспорте, равно как и аналогичных дел в отношении иных граждан, если для этого не имеется других правовых оснований.

2. Производство по жалобе гражданина А.А.Беленького в части проверки конституционности положений абзаца первого пункта 2.6, пункта 2.7, подпункта “а” пункта 4.6, пунктов 4.7 и 4.9 Правил пользования трамваем, троллейбусом и автобусом в г.Казани, утвержденных постановлением Главы администрации г.Казани от 28 ноября 1997 года №2311, прекратить.

3. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

4. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть также опубликовано в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

№ 19-П. Конституционный суд Республики Татарстан.

государственным служащим Республики Татарстан, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 11 апреля 2003 года № 192, в связи с жалобами граждан В.Н. Соловьева, Ф.Г. Кушаева и Н.Н. Телина

город Казань 14 декабря 2005 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, Ф.Н.Багаутдинова, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, с участием заявителей В.Н. Соловьева, Ф.Г.Кушаева, Н.Н.Телина, обратившихся в Конституционный суд Республики Татарстан, представителей сторон, издавших оспариваемые нормативные правовые акты, – Государственного Совета Республики Татарстан – заместителя заведующего отделом конституционного законодательства Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан А.А.Хамматовой, начальника отдела организации назначения и перерасчета пенсий Отделения Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан С.Н.Гайдук, и Кабинета Министров Республики Татарстан – начальника отдела единого банка нормативных правовых актов Республики Татарстан Министерства юстиции Республики Татарстан О.М.Шипшова, а также с участием представителя Президента Республики Татарстан – главного референта сектора кадрового обеспечения государственной службы Департамента по делам государственных служащих при Президенте Республики Татарстан А.А.Томилина, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – начальника Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заведующего сектором административного права и систематизации законодательства правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Ю.Н.Олоновой, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан А.И.Сычева, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – начальника отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Республики Татарстан Д.К.Крылова, представителя прокурора Республики Татарстан – заместителя прокурора Республики Татарстан Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего референта аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан А.Ф.Шакирова, руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью пятой статьи 3, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 100, 101 и 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке конституционности положения абзаца первого части двенадцатой статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции Закона от 25 октября 2005 года № 106-ЗРТ), а также пунктов 3.6 и 3.8 Положения о пенсиях за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 11 апреля 2003 года № 192 “О порядке назначения, перерасчета и выплаты пенсий за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан” (в редакции постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 5 июня 2003 года № 304).

Поводом к рассмотрению дела явились обращения граждан В.Н.Соловьева, Ф.Г.Кушаева, Н.Н.Телина с жалобами на нарушение их конституционных прав и свобод положением пункта 8 статьи 21 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года

№ 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”. Кроме этого, заявители Ф.Г. Кушаев и Н.Н. Телин оспаривают конституционность пунктов 3.6 и 3.8 Положения о пенсиях за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 11 апреля 2003 года №192. Указанные нормы были применены в отношении каждого из заявителей в их конкретном деле. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли оспариваемые заявителями нормы Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Ф.Н.Багаутдинова, объяснения сторон – граждан В.Н.Соловьева, Ф.Г.Кушаева, Н.Н. Телина, представителей сторон, принявших оспариваемые акты, – Государственного Совета Республики Татарстан – А.А.Хамматовой, С.Н.Гайдук, и Кабинета Министров Республики Татарстан – О.М.Шипшова, выступления приглашенных в судебное заседание: представителя Кабинета Министров Республики Татарстан Ю.Н.Олоновой, представителя Президента Республики Татарстан А.А.Томилина, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан А.И.Сычева, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан Д.К.Крылова, представителя прокурора Республики Татарстан Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан А.Ф.Шакирова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан установил:

1. Гражданин В.Н. Соловьев обратился в Конституционный суд Республики Татарстан с жалобой на нарушение его конституционных прав положением, содержащимся в пункте 8 статьи 21 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3 – ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, согласно которому размер пенсии за выслугу лет пересчитывается с соблюдением правил, установленных пунктом 3 статьи 21 указанного Закона, при увеличении в централизованном порядке денежного содержания по соответствующей государственной должности государственной службы на индекс увеличения или изменении размера трудовой пенсии по старости (инвалидности).

12 марта 2003 года заявитель В.Н. Соловьев, работая начальником отдела Министерства связи Республики Татарстан и являясь государственным служащим Республики Татарстан, в связи с достижением 60-летнего возраста оформил трудовую пенсию по старости. С 1 июня 2003 года заявитель уволился с государственной службы в связи с выходом в отставку и оформил пенсию за выслугу лет, имея стаж государственной службы 27 лет.

Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан назначило В.Н.Соловьеву трудовую пенсию по старости в сумме 2103 рубля 18 копеек (за счет бюджета Пенсионного фонда Российской Федерации) и пенсию государственного служащего за выслугу лет в сумме 4436 рублей 64 копейки (за счет бюджета Республики Татарстан). Общий размер двух пенсий по состоянию на 1 июня 2003 года составил 6539 рублей 82 копейки, что равнялось 80 процентам месячного денежного содержания В.Н.Соловьева.

Размер пенсии за выслугу лет, назначенной В.Н.Соловьеву, неоднократно пересчитывался в 2003, 2004 и текущем годах как в связи с индексацией трудовой пенсии по старости, так и в связи с увеличением денежного содержания по соответствующей государственной должности государственной службы Республики Татарстан. При этом территориальный орган пенсионного обеспечения после каждой индексации трудовой пенсии по старости, применяя оспариваемую норму Закона, уменьшал размер пенсии за выслугу лет В.Н.Соловьева на сумму увеличения трудовой пенсии по старости.

Считая подобное уменьшение размера пенсии за выслугу лет необоснованным, заявитель просит рассмотреть вопрос о соответствии Конституции Республики Татарстан пункта 8 статьи 21 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”. В результате такой практики, по мнению В.Н.Соловьева, нарушается его право на получение пенсии за выслугу лет в размере, установленном при ее назначении, как это предусмотрено пунктом 2 статьи 21 данного Закона, в соответствии с которым пенсия за выслугу лет устанавливается к трудовой пенсии по старости (инвалидности), выплачивается одновременно с ней и назначается пожизненно.

С аналогичными жалобами в Конституционный суд Республики Татарстан обратились граждане Ф.Г.Кушаев и Н.Н.Телин, размеры пенсии за выслугу лет которых также пересматривались в соответствующие периоды территориальными органами пенсионного обеспечения в сторону уменьшения в связи с индексацией размера назначенной им трудовой пенсии по старости.

Жалобы В.Н.Соловьева, Ф.Г.Кушаева, Н.Н.Телина касаются одного и того же предмета, в связи с чем в соответствии с частью второй статьи 50 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” дела по данным жалобам были соединены в одно производство.

Заявители В.Н.Соловьев, Ф.Г.Кушаев, Н.Н. Телин полагают, что оспариваемые ими нормы, явившиеся правовым основанием для уменьшения размера назначенной им пенсии за выслугу лет в случаях повышения размера получаемой ими трудовой пенсии по старости, нарушают их конституционное право на социальное обеспечение, предусмотренное частью первой статьи 54 Конституции Республики Татарстан, и не соответствуют части второй статьи 54 Конституции Республики Татарстан, в соответствии с которой государственные пенсии и социальные пособия устанавливаются законом.

Государственным Советом Республики Татарстан 9 сентября 2005 года принят Закон Республики Татарстан № 106-ЗРТ “О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, который вступил в действие после рассмотрения настоящего дела Конституционным судом Республики Татарстан в открытом судебном заседании. В результате внесенных в Закон изменений и дополнений оспариваемые заявителями правила перерасчета размера пенсии за выслугу лет, закрепленные ранее пунктом 8 статьи 21 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ, в настоящее время регулируются абзацем первым части двенадцатой статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции Закона от 25 октября 2005 года № 106-ЗРТ).

С учетом изложенного предметом рассмотрения по настоящему делу являются положения, содержащиеся в абзаце первом части двенадцатой статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции Закона от 25 октября 2005 года № 106-ЗРТ) и в пунктах 3.6 и 3.8 Положения о пенсиях за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 11 апреля 2003 года № 192, в части установления правил перерасчета размера пенсии за выслугу лет государственных гражданских служащих Республики Татарстан.

2. В силу части девятой статьи 3 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан решает исключительно вопросы права и при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов государственной власти Республики Татарстан.

В соответствии с частями второй и третьей статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе нормативных правовых актов. Конституционный суд Республики Татарстан принимает постановление только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению в обращении, и при принятии решения не связан основаниями и доводами, изложенными в обращении.

3. Право на получение пенсии в определенных законом случаях и размерах реализуется в рамках конституционного права на социальное обеспечение. В соответствии с пунктом “ж” части первой статьи 72 Конституции Российской Федерации социальная защита, включая социальное обеспечение, находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. В силу частей второй и пятой статьи 76 Конституции Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации. Из этого следует, что Республика Татарстан вправе осуществлять правовое регулирование социальной сферы в соответствии с федеральными законами и при условии, что ее законы и иные нормативные правовые акты не могут противоречить федеральным законам. Данное конституционно-правовое требование распространяется в полном объеме на нормативные правовые акты Республики Татарстан, регулирующие пенсионное обеспечение государственных гражданских служащих Республики Татарстан.

Согласно пункту 4 статьи 7 Федерального закона от 15 декабря 2001 года № 166-ФЗ “О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации” условия предоставления права на пенсию государственным гражданским служащим субъектов Российской Федерации за счет средств субъектов Российской Федерации определяются законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации. При этом регулирование отношений, связанных с государственной гражданской службой в субъектах Российской Федерации, осуществляется в том числе конституциями (уставами), законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации (пункт 8 части первой статьи 5 Федерального закона от 27 июля 2004 года № 79-ФЗ “О государственной гражданской службе Российской Федерации”).

Следовательно, закрепляя в оспариваемых нормах Закона правила установления и изменения размера пенсии за выслугу лет государственных гражданских служащих Республики Татарстан, республиканский законодатель исходил из установленного статьей 72 Конституции Российской Федерации разграничения предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов и реализовал полномочие, принадлежащее ему в силу указанных норм федерального законодательства, а также пункта 2 статьи 75 Конституции Республики Татарстан.

В соответствии с частью пятнадцатой статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции Закона от 25 октября 2005 года № 106-ЗРТ) правила обращения за пенсией за выслугу лет, назначения и перерасчета размера пенсии, выплаты пенсии устанавливаются Кабинетом Министров Республики Татарстан. Часть девятая статьи 45 указанного Закона определяет, что назначение, перерасчет размеров и выплата пенсий за выслугу лет производятся уполномоченным Кабинетом Министров Республики Татарстан органом. Таким уполномоченным органом является Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан, которому в соответствии с постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 11 апреля 2003 года № 192 “О порядке назначения, перерасчета и выплаты пенсий за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан” переданы указанные функции.

Таким образом, Кабинет Министров Республики Татарстан, принимая оспариваемые заявителями нормы Положения о пенсиях за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан, действовал в пределах предоставленных ему полномочий, предусмотренных статьями 102 и 103 Конституции Республики Татарстан.

4. Согласно статье 13 во взаимосвязи с частью первой статьи 54 Конституции Республики Татарстан в Республике Татарстан как социальном государстве, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом. В соответствии с частью второй статьи 54 Конституции Республики Татарстан государственные пенсии и социальные пособия устанавливаются законом. При этом в соответствии с законодательством права гражданина в области пенсионного обеспечения находятся в зависимости в том числе от характера, содержания и условий его трудовой деятельности. Так, принимая во внимание особый характер и условия выполнения трудовых функций (должностных обязанностей) и учитывая определенные ограничения, связанные с прохождением государственной гражданской службы, законодатель (как федеральный, так и республиканский) предусматривает назначение государственным гражданским служащим пенсии за выслугу лет при наличии указанных в законе оснований и условий.

При этом назначение государственным гражданским служащим пенсии за выслугу лет республиканский и федеральный законодатели связывают с назначением трудовой пенсии по старости (инвалидности). В соответствии с частью третьей статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” пенсия за выслугу лет устанавливается к трудовой пенсии по старости (инвалидности), назначенной в соответствии с Федеральным законом “О трудовых пенсиях в Российской Федерации”, и выплачивается одновременно с ней. Аналогичная норма содержится в пункте 2 статьи 7 Федерального закона от 15 декабря 2001 года № 166-ФЗ “О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации”. Отдельно, без назначения трудовой пенсии по старости (инвалидности), пенсия за выслугу лет государственным гражданским служащим не назначается.

Положение части третьей статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” о том, что пенсия за выслугу лет назначается пожизненно, на которую ссылаются заявители, не может быть истолковано как закрепляющее неизменность размера этой пенсии. Как пенсия за выслугу лет, так и трудовая пенсия по старости (инвалидности) назначаются пожизненно (за исключением случая назначения пенсии за выслугу лет, установленной к пенсии по инвалидности, когда определен срок инвалидности). В то же время размер пенсии за выслугу лет в предусмотренных данным Законом случаях может изменяться как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения.

В соответствии с частью четвертой статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции Закона от 25 октября 2005 года № 106-ЗРТ) пенсия за выслугу лет государственным гражданским служащим назначается при наличии стажа государственной службы 15 лет в размере 50 процентов месячного денежного содержания государственного служащего за вычетом базовой и страховой частей трудовой пенсии по старости (инвалидности). За каждый полный год стажа государственной службы сверх 15 лет пенсия за выслугу лет увеличивается на 3 процента месячного денежного содержания. При этом общая сумма пенсии за выслугу лет и указанных частей пенсии по старости (инвалидности) не может превышать 80 процентов месячного денежного содержания государственного служащего.

Оспариваемый заявителями абзац первый части двенадцатой статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” предусматривает два основания для перерасчета размера пенсии за выслугу лет. В одном случае размер пенсии за выслугу лет пересчитывается с соблюдением правил, установленных частью четвертой указанной статьи, при увеличении в централизованном порядке денежного содержания по соответствующей государственной должности государственной службы на индекс увеличения. При этом увеличение в централизованном порядке денежного содержания по соответствующей государственной должности государственной службы является безусловным основанием для повышения размера пенсии за выслугу лет. Увеличение пенсии за выслугу лет в данном случае приводит к соразмерному увеличению общего размера пенсии, состоящей из суммы пенсии за выслугу лет и пенсии по старости (инвалидности).

В другом случае перерасчет размера пенсии за выслугу лет государственным гражданским служащим производится в связи с индексацией размера трудовой пенсии по старости (инвалидности). При этом увеличение размера пенсии по старости (инвалидности) влечет за собой соразмерное уменьшение размера пенсии за выслугу лет, поскольку при таком перерасчете, как это следует из буквального содержания оспариваемой нормы, должны быть учтены правила, установленные частью четвертой статьи 45 данного Закона. Однако такое уменьшение размера пенсии за выслугу лет не ведет к понижению общего размера пенсии государственного гражданского служащего, так как механизм ее перерасчета, предусмотренный оспариваемой нормой во взаимосвязи с положениями части четвертой статьи 45 указанного Закона, установлен таким образом, чтобы общий размер обеих пенсий ни при каких условиях не понижался – он должен либо повышаться, либо оставаться неизменным.

Аналогичный механизм определения размера пенсии за выслугу лет федеральным государственным служащим, а также порядок ее перерасчета и индексации предусмотрен статьями 14 и 25 Федерального закона от 15 декабря 2001 года № 166-ФЗ “О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации”.

Это опровергает доводы заявителей о том, что в результате применения абзаца первого части двенадцатой статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” нарушается их право на получение пенсии за выслугу лет в размере, исчисленном при назначении пенсии, чем снижается достигнутый ранее уровень материальных гарантий пенсионного обеспечения и нарушается их конституционное право на социальное обеспечение. Однако размер получаемой в настоящее время каждым из заявителей пенсии за выслугу лет и общий размер обеих назначенных им пенсий превышает размеры, установленные при их назначении. Подобное повышение уровня материальных гарантий пенсионного обеспечения заявителей при условии невозможности его снижения является прямым результатом непосредственного применения закрепленного обжалуемыми нормами механизма перерасчета пенсий за выслугу лет.

Установление данного механизма перерасчета пенсии за выслугу лет государственным гражданским служащим Республики Татарстан является дискреционным полномочием законодателя, основанном на положении части второй статьи 54 Конституции Республики Татарстан, согласно которой государственные пенсии и социальные пособия устанавливаются законом. Республиканский законодатель вправе установить специальный порядок исчисления данных пенсий в пределах средств, предусмотренных на эти цели в республиканском бюджете, с тем чтобы гарантировать обеспечение финансовых затрат в рамках обязательств, взятых на себя Республикой Татарстан.

Кроме этого, республиканский законодатель при правовом регулировании пенсионного обеспечения государственных гражданских служащих Республики Татарстан также вправе устанавливать для них дополнительные, по сравнению с федеральным законом, гарантии. К ним относится положение части четвертой статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” о максимальной общей сумме пенсии за выслугу лет и трудовой пенсии по старости (инвалидности), которая не может превышать 80 процентов месячного денежного содержания государственного служащего, тогда как для федеральных государственных служащих данная сумма не может превышать 75 процентов среднемесячного заработка федерального государственного служащего.

Кроме этого, если федеральный законодатель предусматривает назначение пенсии за выслугу лет при наличии стажа государственной службы 15 лет в размере 45 процентов среднемесячного заработка федерального государственного служащего, то при наличии такого же стажа государственной службы государственным гражданским служащим Республики Татарстан пенсия за выслугу лет назначается в размере 50 процентов их месячного денежного содержания.

В качестве важной социальной гарантии выступает установление определенного минимального размера пенсии за выслугу лет государственным гражданским служащим Республики Татарстан, который не может быть уменьшен. В части четвертой статьи 45 указанного Закона закреплено, что размер пенсии за выслугу лет не может быть ниже установленного Федеральным законом размера базовой части трудовой пенсии по старости, который в настоящее время составляет 900 рублей (пункт 1 статьи 14 Федерального закона от 17 декабря 2001 года № 173-ФЗ “О трудовых пенсиях в Российской Федерации” в действующей редакции). Эта гарантия действует, в частности, в тех случаях, когда индексация пенсии по старости могла бы повлечь уменьшение размера пенсии за выслугу лет, назначенной в размере базовой части трудовой пенсии по старости. Данная гарантия была применена к заявителю Н.Н. Телину при перерасчете его пенсии за выслугу лет в связи с индексацией размера его трудовой пенсии по старости с 1 августа 2003 года, с 1 августа 2004 года и с 1 мая 2005 года.

Таким образом, положение, закрепленное в абзаце первом части двенадцатой статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции Закона от 25 октября 2005 года № 106-ЗРТ), не ограничивает и не отменяет конституционное право каждого на социальное обеспечение, предусмотренное частью первой статьи 54 Конституции Республики Татарстан, в том числе не ухудшает пенсионное обеспечение граждан, ранее работавших в системе государственной гражданской службы Республики Татарстан. Порядок назначения пенсии за выслугу лет и трудовой пенсии по старости (инвалидности), а также правила перерасчета размера этих пенсий установлены Законом, что также соответствует требованиям части второй статьи 54 Конституции Республики Татарстан. На этом основании оспариваемая заявителями норма не может рассматриваться как нарушающая права и свободы человека и гражданина в сфере пенсионного обеспечения государственных гражданских служащих Республики Татарстан.

5. Положение о пенсиях за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан, утвержденное постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 11 апреля 2003 года № 192 “О порядке назначения, перерасчета и выплаты пенсий за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан”, принято в целях реализации Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” и определяет порядок и условия назначения и выплаты пенсий, перечень документов, необходимых для назначения пенсии за выслугу лет, правила обращения за пенсией, перерасчета размера пенсии за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан.

Оспариваемые заявителями Ф.Г.Кушаевым и Н.Н.Телиным пункты 3.6 и 3.8 данного Положения по своему правовому содержанию и буквальному смыслу не устанавливают, не отменяют и не изменяют правила выплаты и перерасчета пенсий за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан, установленные соответствующими положениями Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, а лишь воспроизводят их содержание.

Таким образом, указанные положения также не ограничивают и не отменяют конституционное право каждого на социальное обеспечение, предусмотренное частью первой статьи 54 Конституции Республики Татарстан, в том числе не ухудшают пенсионное обеспечение граждан, ранее работавших в системе государственной гражданской службы Республики Татарстан.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, частью второй статьи 66, статьями 67, 69, 71, 73, частью первой статьи 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан постановил:

1. Признать положения абзаца первого части двенадцатой статьи 45 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции Закона от 25 октября 2005 года № 106-ЗРТ), пунктов 3.6 и 3.8 Положения о пенсиях за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 11 апреля 2003 года № 192 “О порядке назначения, перерасчета и выплаты пенсий за выслугу лет государственным служащим Республики Татарстан” (в редакции постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 5 июня 2003 года № 304), соответствующими Конституции Республики Татарстан.

2. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

3. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.
№ 18-П.

в части признания утратившим силу постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 “О ходе выполнения постановления Совета Министров Татарской ССР от 15 ноября 1990 года №415 “О неотложных мерах по улучшению работы станции скорой медицинской помощи в г.Казани” и совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Татарской ССР” в связи с запросом Пестречинского районного суда Республики Татарстан

город Казань 12 октября 2005 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, Ф.Н.Багаутдинова, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, с участием судьи Пестречинского районного суда Республики Татарстан Р.Р.Газизуллина, обратившегося с запросом в Конституционный суд Республики Татарстан, представителей Кабинета Министров Республики Татарстан как стороны, издавшей оспариваемый нормативный правовой акт, – министра юстиции Республики Татарстан М.М.Курманова, главного специалиста юридического отдела Министерства здравоохранения Республики Татарстан Ф.И.Мустафиной, представителя Президента Республики Татарстан – главного референта Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан Р.Г.Салахутдинова, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – начальника Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заместителя начальника правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан М.М.Хайруллина, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – начальника отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Республики Татарстан Р.Т.Мифтахутдинова, представителя прокурора Республики Татарстан – заместителя прокурора Республики Татарстан Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – главного специалиста аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан В.П.Степанова, специалиста, приглашенного в судебное заседание, – начальника отдела организации назначения пенсий с учетом специального стажа Отделения Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан Г.Ф.Насыровой, руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частями пятой и девятой статьи 3, частью первой, пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 105, 106 и 108 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, рассмотрел в судебном заседании дело о проверке конституционности постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 апреля 2004 года № 199 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан за период с 1990 по 1994 годы” в части признания утратившим силу постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 “О ходе выполнения постановления Совета Министров Татарской ССР от 15 ноября 1990 года №415 “О неотложных мерах по улучшению работы станции скорой медицинской помощи в г.Казани” и совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Татарской ССР”.

Поводом к рассмотрению дела явился запрос Пестречинского районного суда Республики Татарстан о проверке конституционности вышеназванного положения постановления Кабинета Министров Республики Татарстан, подлежащего применению в рассматриваемом им конкретном деле. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли оспариваемое заявителем положение постановления Кабинета Министров Республики Татарстан Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Г.Гатауллина, объяснения судьи Пестречинского районного суда Республики Татарстан Р.Р.Газизуллина, представителей стороны, принявшей оспариваемый акт, – М.М.Курманова и Ф.И.Мустафиной, выступления приглашенных в судебное заседание представителя Президента Республики Татарстан – Р.Г.Салахутдинова, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – Ш.Ш.Ягудина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – Г.Л.Удачиной, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – М.М.Хайруллина, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – Р.Т.Мифтахутдинова, представителя прокурора Республики Татарстан – Г.С.Галимова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – В.П.Степанова, специалиста – Г.Ф.Насыровой, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан установил:

1. Пестречинский районный суд Республики Татарстан обратился в Конституционный суд Республики Татарстан с запросом о проверке конституционности постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 апреля 2004 года №199 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан за период с 1990 по 1994 годы” в части признания утратившим силу постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 “О ходе выполнения постановления Совета Министров Татарской ССР от 15 ноября 1990 года №415 “О неотложных мерах по улучшению работы станции скорой медицинской помощи в г.Казани” и совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Татарской ССР”.

Утратившее силу постановление Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 в пункте 11 устанавливало право выездного персонала и работников станций скорой медицинской помощи, к нему приравненных, на досрочный выход на пенсию: для мужчин – с 55 лет при непрерывном стаже работы на станции скорой медицинской помощи 25 лет, для женщин – с 50 лет при непрерывном стаже работы на станции скорой медицинской помощи 20 лет. На основании данной правовой нормы гражданину М.Я.Дудкину с 7 сентября 2001 года была досрочно назначена трудовая пенсия по старости.

Признание данного постановления Кабинета Министров Татарской ССР утратившим силу послужило основанием для издания руководителем Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в Пестречинском районе Республики Татарстан распоряжения от 16 сентября 2004 года № 1 о приостановлении выплаты гражданину М.Я.Дудкину вышеуказанной пенсии.

Считая приостановление выплаты пенсии незаконным, гражданин М.Я.Дудкин обратился в Пестречинский районный суд Республики Татарстан с заявлением об отмене распоряжения руководителя Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в Пестречинском районе Республики Татарстан.

Пестречинский районный суд Республики Татарстан, рассматривая данное дело, пришел к выводу о том, что обнаружилась неопределенность в вопросе, соответствует ли подлежащее применению в рассматриваемом им деле гражданина М.Я.Дудкина постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 апреля 2004 года №199 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан за период с 1990 по 1994 годы”, в части отмены права выездного персонала и приравненных к нему работников станций скорой медицинской помощи на досрочный выход на пенсию, Конституции Республики Татарстан.

В связи с обращением в Конституционный суд Республики Татарстан с запросом о проверке конституционности вышеуказанного положения постановления Кабинета Министров Республики Татарстан районный суд на основании статьи 107 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” своим определением от 11 ноября 2004 года производство по данному гражданскому делу приостановил до принятия Конституционным судом Республики Татарстан соответствующего решения.

В заявлении, внесенном дополнительно к запросу в период подготовки дела к слушанию, а также в выступлении в судебном заседании заявитель уточнил предмет своего обращения в Конституционный суд Республики Татарстан и просил проверить конституционность оспариваемого положения постановления Кабинета Министров Республики Татарстан на соответствие части первой статьи 54 и части второй статьи 58 Конституции Республики Татарстан.

Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного суда Республики Татарстан по настоящему делу является постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 апреля 2004 года №199 в части признания утратившим силу пункта 11 постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 “О ходе выполнения постановления Совета Министров Татарской ССР от 15 ноября 1990 года №415 “О неотложных мерах по улучшению работы станции скорой медицинской помощи в г. Казани” и совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Татарской ССР”, которым было предусмотрено назначение досрочной пенсии выездному персоналу и работникам станций скорой медицинской помощи, к нему приравненным.

2. В силу части девятой статьи 3 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан решает исключительно вопросы права и при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов государственной власти Республики Татарстан.

В соответствии с частями второй и третьей статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным или иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе нормативных правовых актов. Конституционный суд Республики Татарстан принимает постановление только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению в обращении, и при принятии решения не связан основаниями и доводами, изложенными в обращении.

3. Согласно статье 13 во взаимосвязи с частью первой статьи 54 Конституции Республики Татарстан в Республике Татарстан как социальном государстве, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом. Конституционное право на социальное обеспечение включает право на получение пенсии в определенных законом случаях и размерах.

Условия, определяющие право на пенсию в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения, а также особенности приобретения права на ее назначение до вступления в силу Федерального закона от 17 декабря 2001 года №173-ФЗ “О трудовых пенсиях в Российской Федерации” определялись Законом Российской Федерации от 20 ноября 1990 года №340-1 “О государственных пенсиях в Российской Федерации”, в соответствии со статьей 81 которого лица, занимавшиеся лечебной и иной работой по охране здоровья населения, имели право на пенсию за выслугу лет, которая назначалась независимо от достижения общего пенсионного возраста.

Такое право возникало при наличии у работника выслуги лет, т.е. суммарной продолжительности определенной профессиональной деятельности (в данном случае – стажа лечебной и иной деятельности по охране здоровья населения). Список профессий и должностей, с учетом которых назначалась пенсия за выслугу лет в связи с лечебной и иной деятельностью по охране здоровья населения, был утвержден постановлением Совета Министров РСФСР от 6 сентября 1991 года №464. В данный Список были включены врачи и средний медицинский персонал лечебно-профилактических учреждений независимо от наименования должности.

Впоследствии постановлением Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1999 года №1066 был утвержден новый Список должностей, работа в которых засчитывалась в стаж, дающий право на пенсию за выслугу лет в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения. В указанный Список были включены должности врачей и среднего медицинского персонала станций скорой медицинской помощи. Постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 3 октября 2002 года №66 было установлено тождество наименования учреждения “станция скорой и неотложной медицинской помощи” наименованию учреждения “станция скорой медицинской помощи”.

Вышеизложенное свидетельствует о том, что в соответствии с федеральным законодательством (как в период действия Закона Российской Федерации “О государственных пенсиях в Российской Федерации”, так и после вступления в силу Федерального закона “О трудовых пенсиях в Российской Федерации”), в отличие от врачебного и среднего медицинского персонала станций скорой медицинской помощи, иные работники, приравненные к выездному персоналу данных медицинских учреждений, правом на назначение пенсии за выслугу лет, а в настоящее время – на досрочную трудовую пенсию по старости не обладали и не обладают.

Таким образом, предусмотренное утратившим силу постановлением Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 право на досрочный выход на пенсию выездного персонала и иных работников станций скорой медицинской помощи, к нему приравненных, было мерой дополнительного пенсионного обеспечения не только врачей и среднего медицинского персонала, но в первую очередь иных работников, приравненных к выездному персоналу станций скорой медицинской помощи. Данная мера была направлена как на совершенствование организации скорой медицинской помощи населению республики, так и на реализацию согласованного протокола Правительства республики и стачечного комитета станции скорой медицинской помощи города Казани.

В соответствии с пунктом “ж” части первой статьи 72 в его взаимосвязи с частями второй и пятой статьи 76 Конституции Российской Федерации социальная защита, включая социальное обеспечение, находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, в силу чего Республика Татарстан вправе осуществлять правовое регулирование социальной сферы в соответствии с федеральными законами и при условии, что ее законы и иные нормативные правовые акты не могут противоречить федеральным законам. Данное конституционно-правовое требование распространяется в полном объеме на нормативные правовые акты Кабинета Министров Республики Татарстан.

При этом пункт 5 статьи 1 Федерального закона “О трудовых пенсиях в Российской Федерации” так же, как и часть четвертая статьи 1 ранее действовавшего Закона Российской Федерации “О государственных пенсиях в Российской Федерации”, прямо предусматривает возможность установления дополнительного пенсионного обеспечения за счет средств бюджетов субъектов Российской Федерации, средств местных бюджетов и средств организаций, соответственно нормативными актами органов государственной власти субъекта Российской Федерации, местного самоуправления и актами организаций.

Следовательно, принимая постановление от 6 февраля 1992 года №62 “О ходе выполнения постановления Совета Министров Татарской ССР от 15 ноября 1990 года №415 “О неотложных мерах по улучшению работы станции скорой медицинской помощи в г.Казани” и совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Татарской ССР”, Правительство республики в пределах своей компетенции правомерно реализовало вышеуказанную возможность в области пенсионного обеспечения медицинских работников и водителей станций скорой медицинской помощи. Тем самым в Республике Татарстан были установлены дополнительные социальные гарантии в виде предоставления возможности выхода на пенсию на более льготных условиях, чем это предусматривалось федеральным законодательством, выездному и приравненному к нему персоналу станций скорой медицинской помощи.

4. Признание постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 утратившим силу повлекло изменение в правовом регулировании досрочного назначения пенсии выездному персоналу и приравненным к нему работникам станций скорой медицинской помощи. Это изменение заключается в том, что со времени принятия оспариваемой нормы, то есть с 28 апреля 2004 года, досрочное назначение пенсии на условиях, которые были предусмотрены пунктом 11 постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62, отменено в отношении тех работников станций скорой медицинской помощи, которые по состоянию на данную дату не приобрели право на досрочную пенсию, поскольку не имели предусмотренного утратившим силу постановлением 25-летнего (мужчины) и 20-летнего (женщины) непрерывного стажа работы в этих учреждениях здравоохранения и не достигли 55-летнего (мужчины) и 50-летнего (женщины) возраста.

4.1. В соответствии с пунктами 1, 4 статьи 102 в их взаимосвязи с частью первой статьи 99 и со статьей 103 Конституции Республики Татарстан Кабинет Министров Республики Татарстан как исполнительный и распорядительный орган государственной власти Республики Татарстан в пределах своих полномочий призван, в частности, осуществлять меры по реализации, обеспечению и защите прав и свобод человека и гражданина, участвовать в проведении единой государственной политики в области социального обеспечения, в том числе и посредством издания соответствующих нормативных правовых актов, предусматривающих изменение ранее установленных условий пенсионного обеспечения определенных категорий граждан.

Осуществляя правовое регулирование в сфере социального обеспечения, Кабинет Министров Республики Татарстан должен исходить из положений Конституции Республики Татарстан, закрепляющих, в частности, что Республика Татарстан является демократическим правовым государством (часть первая статьи 1), в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность Республики Татарстан (статья 2); права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими (часть вторая статьи 27); каждому гарантируется социальное обеспечение; государственные пенсии и социальные пособия устанавливаются законом (части первая и вторая статьи 54); в Республике Татарстан не должны издаваться законы и иные нормативные правовые акты, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина (часть вторая статьи 58).

Применительно к предмету рассмотрения по настоящему делу данные конституционные положения по своему смыслу предполагают сохранение за выездным персоналом станций скорой медицинской помощи и приравненными к нему работниками права на назначение досрочной пенсии при условии, что данное право уже было приобретено этими работниками на момент принятия оспариваемой нормы. Такой вывод вытекает также из содержания правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Постановлении от 3 июня 2004 года №11-П, согласно которой принципы равенства и справедливости, на которых основано осуществление прав и свобод человека и гражданина, включая право на пенсионное обеспечение, предполагают правовую определенность и связанную с ней предсказуемость государственной политики в сфере пенсионного обеспечения, необходимые для того, чтобы участники соответствующих правоотношений могли быть уверенными в том, что приобретенное ими на основе действующего законодательства право будет уважаться властями и будет реализовано без ухудшения их официально признанного статуса, приобретенных прав, действенности их государственной защиты.

Следовательно, внесение Кабинетом Министров Республики Татарстан изменений в правовое регулирование пенсионного обеспечения указанных работников станций скорой медицинской помощи не должно повлечь отказ от выполнения Республикой Татарстан своих обязательств, возникших из ранее действовавшего правового регулирования и принятых в установленном порядке правоприменительных актов.

Тот факт, что условия досрочного назначения пенсии по старости выездному и приравненному к нему персоналу станций скорой медицинской помощи были установлены не законом Республики Татарстан, а постановлением Правительства, не может служить основанием для непризнания данного права, поскольку указанное правовое регулирование в период его установления отвечало действовавшим тогда конституционным и иным правовым требованиям и официально признавалось органами государственной власти Республики Татарстан в качестве дополнительной социальной гарантии названным категориям граждан.

Кабинет Министров Республики Татарстан, сохраняя прежнее правовое регулирование по выплате досрочных пенсий работникам станций скорой медицинской помощи, установленных постановлением Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62, заключил Договор с Отделением Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан от 11 апреля 2003 года №1, в соответствии с которым Кабинет Министров поручает, а Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан принимает на себя полномочия по назначению, перерасчету и выплате пенсий, финансируемых из средств бюджета Республики Татарстан. Тем самым Кабинет Министров Республики Татарстан подтвердил соответствующий правовой механизм, гарантирующий выездному персоналу и приравненным к нему работникам станций скорой медицинской помощи, имеющим необходимый непрерывный стаж работы на станции скорой медицинской помощи, досрочный выход на пенсию.

Таким образом, принятие Кабинетом Министров Республики Татарстан постановления от 28 апреля 2004 года №199 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан за период с 1990 по 1994 годы” не может и не должно повлечь за собой прекращение выплаты досрочной пенсии тем работникам станций скорой медицинской помощи, которым такая пенсия была назначена до 28 апреля 2004 года, то есть до принятия оспариваемого постановления Кабинета Министров Республики Татарстан.

4.2. Возникновение права на досрочную пенсию у выездного персонала и приравненных к нему работников станций скорой медицинской помощи не зависит от того, успели ли они реализовать данное право путем подачи соответствующего заявления в органы пенсионного обеспечения в период до принятия оспариваемой нормы, поскольку пенсионное законодательство устанавливает, что обращение за назначением пенсии может осуществляться в любое время после возникновения права на пенсию без ограничения каким-либо сроком (пункт 3 статьи 4 Федерального закона “О трудовых пенсиях в Российской Федерации”; часть вторая пункта 1 статьи 22 Федерального закона “О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации”). Исходя из этого введенное оспариваемой нормой изменение правового регулирования, связанного с предоставлением рассматриваемой социальной льготы, распространяется только на тех работников станций скорой медицинской помощи, которые на момент отмены досрочной пенсии для данной категории граждан не приобрели такого права ввиду отсутствия необходимого непрерывного стажа работы на станции скорой медицинской помощи и недостижения соответствующего возраста. Иное означало бы нарушение положений части второй статьи 28 Конституции Республики Татарстан о государственном гарантировании равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от перечисленных в данной норме признаков и иных обстоятельств.

Следовательно, выявленный в настоящем Постановлении конституционно-правовой смысл оспариваемой нормы с учетом действия во времени постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 предполагает признание права на назначение досрочной пенсии также за теми работниками станций скорой медицинской помощи, которые приобрели данное право на основе ранее действовавшего правового регулирования, но обратились за назначением досрочной пенсии в органы пенсионного обеспечения после принятия оспариваемого постановления Кабинета Министров Республики Татарстан, т.е. после 28 апреля 2004 года.

4.3. Оценивая конституционность оспариваемой правовой нормы, в том числе с точки зрения сложившейся правоприменительной практики, Конституционный суд Республики Татарстан принимает во внимание издание Кабинетом Министров Республики Татарстан распоряжения от 4 марта 2005 года о выделении в 2005 году Отделению Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан финансовых средств на выплату досрочных пенсий работникам станций скорой медицинской помощи, назначенных согласно постановлению Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62. Данный факт свидетельствует о том, что Правительство Республики Татарстан придает такое истолкование оспариваемой правовой норме, при котором исключается непризнание или иное нарушение права на досрочную пенсию тех граждан-работников станций скорой медицинской помощи, которые приобрели такое право на основании постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 до признания его утратившим силу.

Согласно установленным в ходе рассмотрения настоящего дела обстоятельствам временная задержка выплаты пенсий указанным категориям граждан произошла не в связи с принятием Кабинетом Министров Республики Татарстан оспариваемого постановления от 28 апреля 2004 года №199, а в результате неправомерного прекращения финансирования выплаты данных пенсий, начиная с октября 2004 года, вплоть до издания указанного распоряжения Кабинета Министров Республики Татарстан. Однако правоприменители не вправе придавать оспариваемой норме такое значение, которое ухудшает положение граждан, имевших на момент принятия данного нормативного правового акта право на досрочное пенсионное обеспечение, поскольку это несовместимо с требованиями, вытекающими из части первой статьи 1, статьи 2, части второй статьи 27, части второй статьи 28, частей первой и второй статьи 54 и части второй статьи 58 Конституции Республики Татарстан.

Таким образом, постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 апреля 2004 года №199 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан за период с 1990 по 1994 годы” в части признания утратившим силу постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 “О ходе выполнения постановления Совета Министров Татарской ССР от 15 ноября 1990 года №415 “О неотложных мерах по улучшению работы станции скорой медицинской помощи в г. Казани” и совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Татарской ССР” в его конституционно-правовом смысле, выявленном в настоящем Постановлении, не может служить основанием для прекращения выплаты досрочных пенсий, назначенных работникам станций скорой медицинской помощи до принятия оспариваемой нормы, а также для отказа в назначении досрочной пенсии тем работникам станций скорой медицинской помощи, у которых право на досрочную пенсию возникло на момент принятия оспариваемой нормы, но которые обратились за ее назначением после 28 апреля 2004 года.

Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 66, частями первой – третьей и шестой статьи 67, статьями 69, 73 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан постановил:

1. Признать постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 апреля 2004 года №199 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан за период с 1990 по 1994 годы” в части признания утратившими силу положений, содержащихся в пункте 11 постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 “О ходе выполнения постановления Совета Министров Татарской ССР от 15 ноября 1990 года № 415 “О неотложных мерах по улучшению работы станции скорой медицинской помощи в г.Казани” и совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Татарской ССР”, которым было предусмотрено досрочное назначение пенсии выездному персоналу и приравненным к нему работникам станций скорой медицинской помощи, соответствующим Конституции Республики Татарстан.

2. Признание постановления Кабинета Министров Татарской ССР от 6 февраля 1992 года №62 “О ходе выполнения постановления Совета Министров Татарской ССР от 15 ноября 1990 года №415 “О неотложных мерах по улучшению работы станции скорой медицинской помощи в г.Казани” и совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Татарской ССР” утратившим силу не может служить основанием для прекращения выплаты досрочных пенсий, назначенных работникам станций скорой медицинской помощи до принятия постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 апреля 2004 года №199 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан за период с 1990 по 1994 годы”, а также для отказа в назначении досрочной пенсии тем работникам станций скорой медицинской помощи, у которых право на досрочную пенсию возникло на момент принятия оспариваемой нормы, но которые обратились за ее назначением после 28 апреля 2004 года.

3. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

4. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан

№ 17-П

город Казань 1 июня 2005 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, Ф.Н.Багаутдинова, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой,

с участием гражданки А.М.Полухиной, обратившейся с жалобой в Конституционный суд Республики Татарстан, представителей Государственного Совета Республики Татарстан как стороны, издавшей оспариваемый нормативный правовой акт, – заместителя заведующего отделом конституционного законодательства Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан А.А.Хамматовой, начальника отдела организации назначения и перерасчета пенсий Отделения Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан С.Н.Гайдук, представителя Президента Республики Татарстан – заведующего сектором государственного и международного права, договорно-правовой работы Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан С.Н.Столярова, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – начальника Правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заместителя начальника правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан М.М.Хайруллина, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – начальника отдела обобщения и информации Арбитражного суда Республики Татарстан И.Ф.Нафиева, представителя прокурора Республики Татарстан – первого заместителя прокурора Республики Татарстан А.Ю.Николаева, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего референта аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан А.Ф.Шакирова,

руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью пятой статьи 3, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 100, 101, 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке конституционности подпункта 6 пункта 2 статьи 22 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 24 сентября 2003 года, с изменениями от 16 декабря 2003 года и от 4 декабря 2004 года).

Поводом к рассмотрению дела явилось обращение гражданки А.М.Полухиной в Конституционный суд Республики Татарстан с жалобой на нарушение ее конституционных прав и свобод подпунктом 6 пункта 2 статьи 22 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, примененном в ее конкретном деле. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли оспариваемая заявительницей норма Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Д.А.Алкаевой, объяснения сторон – гражданки А.М.Полухиной и представителей Государственного Совета Республики Татарстан А.А.Хамматовой и С.Н.Гайдук, выступления приглашенных в заседание представителей: от Президента Республики Татарстан – С.Н.Столярова, от Государственного Совета Республики Татарстан -Ш.Ш.Ягудина, от Кабинета Министров Республики Татарстан – Г.Л.Удачиной, от Председателя Верховного суда Республики Татарстан – М.М.Хайруллина, от Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – И.Ф.Нафиева, от прокурора Республики Татарстан – А.Ю.Николаева, от Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – А.Ф.Шакирова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан решением от 8 октября 2003 года №15-16/16 отказало гражданке А.М.Полухиной в назначении пенсии за выслугу лет на том основании, что у нее отсутствует необходимый, согласно части первой статьи 21 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года №3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, 15-летний стаж государственной службы. В письме от 15 октября 2004 года №15-12/5197, адресованном гражданке А.М.Полухиной, Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Татарстан, разъясняя правовые основания отказа в назначении ей пенсии за выслугу лет, указало, что в соответствии с подпунктом 6 пункта 2 статьи 22 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” период ее работы с 4 сентября 1987 года по 12 июля 1995 года в должностях инспектора, старшего инспектора, инспектора второй и первой категорий Республиканского центра по начислению и выплате пенсий и пособий Министерства социального обеспечения Республики Татарстан (в настоящее время – Министерство социальной защиты Республики Татарстан) не может быть включен в стаж государственной службы, поскольку Республиканский центр не выполнял функции государственного управления, не был преобразован в государственный орган, а должности, которые замещала А.М.Полухина, не были включены в перечень государственных должностей государственной службы Республики Татарстан, как это определено оспариваемой нормой.

Заявительница А.М.Полухина в своей жалобе утверждает, что ее стаж государственной службы должен составлять 20 лет, в том числе 12 лет 1 месяц и 20 дней в должностях бухгалтера-контролера и старшего бухгалтера отдела социального обеспечения Советского района города Казани (с 14 июля 1975 года по 3 сентября 1987 года), и 7 лет 10 месяцев и 8 дней в должностях старшего инспектора, инспектора второй и первой категорий Республиканского центра по начислению и выплате пенсий и пособий Министерства социального обеспечения Республики Татарстан (с 4 сентября 1987 года по 12 июля 1995 года), откуда она была уволена 12 июля 1995 года в связи с ликвидацией указанного Республиканского центра.

По мнению заявительницы, Республиканский центр по начислению и выплате пенсий и пособий Министерства социального обеспечения Республики Татарстан являлся государственным учреждением и выполнял функции государственного управления, которые после его ликвидации согласно пункту 2 постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 25 июля 1994 года № 345 “Об упразднении Республиканского центра по начислению и выплате пенсий и пособий Министерства социального обеспечения Республики Татарстан” были переданы временно Министерству социального обеспечения Республики Татарстан, а затем отделам социального обеспечения районных и городских администраций.

Заявительница считает, что примененный в ее конкретном деле подпункт 6 пункта 2 статьи 22 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, явившийся правовым основанием для отказа во включении периода ее работы в указанном выше Республиканском центре в стаж государственной службы и связанного с этим отказа в назначении пенсии за выслугу лет государственным гражданским служащим Республики Татарстан, нарушает ее конституционные права и свободы и тем самым не соответствует части первой статьи 38 и части второй статьи 54 Конституции Республики Татарстан.

Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу является положение, закрепленное подпунктом 6 пункта 2 статьи 22 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 24 сентября 2003 года, с изменениями от 16 декабря 2003 года и от 4 декабря 2004 года).

2. Оспариваемая гражданкой А.М.Полухиной норма относится к числу законодательных положений, регламентирующих условия пенсионного обеспечения за выслугу лет государственных гражданских служащих Республики Татарстан, которое представляет собой часть системы социального обеспечения.

Согласно пункту “ж” части первой статьи 72 Конституции Российской Федерации социальная защита, включая социальное обеспечение, находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. По предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, как это следует из части второй статьи 76 Конституции Российской Федерации, издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации.

Условия предоставления права на пенсию государственным гражданским служащим субъектов Российской Федерации за счет средств субъектов Российской Федерации определяются согласно пункту 4 статьи 7 Федерального закона от 15 декабря 2001 года

№ 166-ФЗ “О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации”, законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации. При этом регулирование отношений, связанных с гражданской службой, осуществляется в том числе и конституциями (уставами), законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации (подпункт 8 пункта 1 статьи 5 Федерального закона от 27 июля 2004 года № 79-ФЗ “О государственной гражданской службе Российской Федерации”).

Таким образом, закрепляя в оспариваемой норме одно из правил исчисления стажа государственной службы государственных гражданских служащих Республики Татарстан, республиканский законодатель исходил из установленного Конституцией Российской Федерации разграничения предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов и реализовал полномочие, принадлежащее ему в силу указанных норм федерального законодательства, а также пункта 2 статьи 75 Конституции Республики Татарстан.

3. Конституция Республики Татарстан гарантирует каждому социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потере кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом (часть первая статьи 54). Поскольку важнейшей частью социального обеспечения является пенсионное обеспечение, постольку конституционное право каждого человека как члена общества на социальное обеспечение включает и его право на пенсию. При этом в соответствии с пенсионным законодательством права гражданина в области пенсионного обеспечения находятся в зависимости в том числе от характера, содержания и условий его трудовой деятельности. Так, принимая во внимание особый характер и условия выполнения трудовых функций (должностных обязанностей) и учитывая определенные ограничения, связанные с прохождением государственной гражданской службы, законодатель (как федеральный, так и республиканский) предусмотрел назначение гражданским служащим, имеющим не менее 15 лет стажа государственной службы и уволенным со службы по определенным совместимым со статусом государственного гражданского служащего основаниям, пенсии за выслугу лет (статья 7 Федерального закона от 15 декабря 2001 года №166-ФЗ “О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации”; статья 21 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года №3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”).

3.1. Пенсия за выслугу лет так же, как и пенсии по старости, инвалидности, потере кормильца, относится к числу трудовых, поэтому назначение данной пенсии закон связывает прежде всего с осуществлением трудовой и иной деятельности, признаваемой законом общественно полезной. Специфика пенсионного обеспечения за выслугу лет, в отличие от обеспечения иными видами трудовых пенсий, обусловлена тем, что основным юридическим фактом, определяющим право на данную пенсию, является не любая, а лишь определенная профессиональная деятельность, разновидности которой исчерпывающим образом устанавливаются законом либо на его основе иными нормативными правовыми актами в закрытых, то есть не подлежащих расширительному толкованию перечнях.

Применительно к пенсионному обеспечению за выслугу лет государственных гражданских служащих Республики Татарстан такой перечень установлен статьей 22 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года №3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”. Данный перечень наряду с периодами работы (службы) на соответствующих государственных должностях и должностях государственной гражданской службы Республики Татарстан предусматривает включение в стаж государственной службы также и некоторых иных периодов, в том числе и закрепленных в оспариваемом заявительницей подпункте 6 пункта 2 статьи 22 указанного Закона периодов работы в упраздненных государственных учреждениях, функции государственного управления которых переданы государственным органам, либо в государственных учреждениях, преобразованных в государственные органы, а также в государственных учреждениях, должности в которых были включены в перечни государственных должностей государственной службы, являющиеся соответствующими разделами Реестра государственных должностей государственной службы Республики Татарстан.

3.2. По своему содержанию и смыслу оспариваемая заявительницей норма определяет правовые условия, при наличии которых периоды работы в государственных учреждениях подлежат включению в стаж государственной службы гражданских служащих Республики Татарстан. Такими условиями в силу оспариваемой нормы являются: упразднение государственных учреждений с передачей функций государственного управления, которые они выполняли, государственным органам; либо преобразование государственных учреждений в государственные органы; а также включение должностей, предусмотренных в государственных учреждениях, в перечни государственных должностей государственной службы, являющиеся соответствующими разделами Реестра государственных должностей государственной службы Республики Татарстан. При этом каждое из указанных условий, как это следует из буквального содержания оспариваемой нормы, представляет собой самостоятельное, необходимое и одновременно достаточное правовое основание для включения соответствующего периода работы в государственном учреждении в стаж государственной службы гражданского служащего Республики Татарстан.

Устанавливая в статье 22 Закона Республики Татарстан “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” порядок исчисления стажа государственной службы, республиканский законодатель справедливо и правомерно предусмотрел в оспариваемой норме включение в данный стаж также и периодов работы в государственных учреждениях в тех случаях, когда периоды такой работы соответствуют закрепленным в указанной норме требованиям. При этом законодатель обоснованно исходил из учета характера и условий выполнения этой работы в государственных учреждениях как деятельности, связанной с исполнением государственно-властных полномочий в сфере государственного управления.

Целевым предназначением оспариваемой нормы, как это следует из ее содержания и смысла, является установление дополнительных гарантий пенсионного обеспечения за выслугу лет тем категориям государственных гражданских служащих Республики Татарстан, часть трудовой деятельности которых приходилась на работу в упраздненных государственных учреждениях, функции государственного управления которых после их упразднения были переданы государственным органам; либо на работу в государственных учреждениях, преобразованных в государственные органы; а также в государственных учреждениях, должности в которых были включены в соответствующие перечни государственных должностей государственной службы Республики Татарстан.

Тем самым оспариваемая норма, определяющая одно из правил исчисления стажа государственной службы, являющегося основным условием назначения пенсии за выслугу лет государственным гражданским служащим Республики Татарстан, по своему целевому назначению направлена в том числе и на государственную защиту старости, гарантированную частью первой статьи 38 Конституции Республики Татарстан, а также исходит из требования части второй статьи 54 Конституции Республики Татарстан, согласно которому государственные пенсии и социальные пособия устанавливаются законом.

Следовательно, сама по себе норма, содержащаяся в подпункте 6 пункта 2 статьи 22 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, не имеет дискриминационного характера, поскольку не ограничивает, не отменяет и не нарушает конституционное право граждан на социальное обеспечение, включая и право заявительницы А.М.Полухиной, часть трудовой деятельности которой приходилась на работу в упраздненном государственном учреждении – Республиканском центре по начислению и выплате пенсий и пособий Министерства социального обеспечения Республики Татарстан, на пенсию за выслугу лет государственным гражданским служащим Республики Татарстан.

В то же время проверка законности и обоснованности правоприменительного решения, которым гражданке А.М.Полухиной было отказано во включении периода ее работы в указанном Республиканском центре в стаж государственной службы, и связанного с этим отказа в назначении ей пенсии за выслугу лет государственным гражданским служащим Республики Татарстан предполагает исследование вопроса о том, относились ли функции, которые выполнял упраздненный Республиканский центр, по своему содержанию и характеру к числу функций государственного управления, что не входит согласно части девятой статьи 3 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” в полномочия Конституционного суда Республики Татарстан, поскольку Конституционный суд Республики Татарстан решает исключительно вопросы права и при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов государственной власти Республики Татарстан. Такая проверка указанного правоприменительного решения может быть осуществлена в установленном законом порядке.

Таким образом, положение, закрепленное подпунктом 6 пункта 2 статьи 22 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан”, не противоречит Конституции Республики Татарстан, ее статьям 38 (часть 1) и 54 (части 1 и 2), так как оспариваемая норма не ограничивает и не отменяет конституционное право каждого на социальное обеспечение и не может рассматриваться как нарушающая права и свободы человека и гражданина в сфере пенсионного обеспечения государственных гражданских служащих Республики Татарстан.

4. Вместе с тем в соответствии с частью второй статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе нормативных правовых актов.

Формулировка оспариваемой нормы в части, предусматривающей включение в стаж государственной службы периода работы в упраздненных государственных учреждениях, функции государственного управления которых переданы государственным органам, имеет неопределенный характер, поскольку допускает возможность неоднозначного толкования правоприменителем содержания и характера функций, которые выполняло упраздненное государственное учреждение.

В то же время закрепленное пунктом 12 статьи 21 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 24 сентября 2003 года № 43-ЗРТ) правомочие Совета по вопросам государственной службы при Президенте Республики Татарстан включает в себя также право данного Совета издавать официальные разъяснения в том числе и по вопросу включения в стаж государственной службы периодов, предусмотренных оспариваемой нормой. Однако ни пункт 12 статьи 21 данного Закона, ни сама оспариваемая норма не определяют порядок применения подпункта 6 пункта 2 статьи 22 указанного Закона, подобно тому как по отношению к федеральным государственным гражданским служащим аналогичное оспариваемой норме положение содержит указание на то, что порядок его применения определяется Правительством Российской Федерации (подпункт “и” пункта 10 Перечня должностей, периоды службы (работы) в которых включаются в стаж государственной службы для назначения пенсии за выслугу лет федеральных государственных служащих, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 17 декабря 2002 года № 1413). Это позволяет органам пенсионного обеспечения принимать правоприменительные решения по вопросу включения в стаж государственной службы периодов, предусмотренных оспариваемой нормой, не обращаясь за официальным разъяснением в названный Совет.

Такая неполная урегулированность порядка применения оспариваемой нормы может не только порождать неоднозначность правоприменительной практики, но и не способствует обеспечению надлежащей защиты прав и законных интересов граждан при решении вопроса о назначении пенсии за выслугу лет государственным гражданским служащим Республики Татарстан и тем самым может привести к ограничению либо иному нарушению их конституционного права на социальное обеспечение.

Учитывая это, по усмотрению республиканского законодателя, оспариваемая норма может быть дополнена либо положением, содержащим указание на конкретный государственный орган, правомочный определять порядок применения данной нормы, либо в оспариваемой норме самим законодателем может быть установлен порядок ее применения, что явилось бы дополнительной гарантией соблюдения прав и законных интересов граждан при назначении пенсии за выслугу лет государственным гражданским служащим Республики Татарстан.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, частью второй статьи 66, статьями 67, 69, 71, 73, частью первой статьи 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Признать положение, закрепленное подпунктом 6 пункта 2 статьи 22 Закона Республики Татарстан от 16 января 2003 года № 3-ЗРТ “О государственной гражданской службе Республики Татарстан” (в редакции от 24 сентября 2003 года, с изменениями от 16 декабря 2003 года и от 4 декабря 2004 года) соответствующим Конституции Республики Татарстан.

2. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

3. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

№16-П Конституционный суд Республики Татарстан.

по делу о проверке конституционности абзаца третьего пункта 1.2 Положения о порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года № 273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг” (с изменениями от 30 декабря 2004 года), в связи с жалобой гражданина Л.Н. Баимова

город Казань 28 апреля 2005 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя В.Н.Демидова, судей Д.А.Алкаевой, Ф.Н.Багаутдинова, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой,

с участием гражданина Л.Н. Баимова, обратившегося с жалобой в Конституционный суд Республики Татарстан, представителей органа, издавшего оспариваемый нормативный правовой акт, – заведующего сектором административного права и систематизации законодательства правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной и начальника правового отдела Министерства строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан М.Н.Лепиной, представителя Президента Республики Татарстан – заведующего сектором государственного и международного права, договорно-правовой работы Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан С.Н.Столярова, представителя Государственного Совета Республики Татарстан – начальника правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан Ш.Ш.Ягудина, полномочного представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – начальника правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Р.Ф.Гафиятуллина, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан М.М. Хайруллина, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – начальника отдела обобщения и информации Арбитражного суда Республики Татарстан И.Ф. Нафиева, представителя прокурора Республики Татарстан – начальника отдела по надзору за исполнением законов и законностью правовых актов прокуратуры Республики Татарстан М.Х.Фатыхова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – главного специалиста аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан В.П.Степанова, специалистов, приглашенных в судебное заседание по ходатайству органа, издавшего оспариваемый нормативный правовой акт, – главного специалиста отдела тарифной политики Министерства строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан И.Б.Митрофановой и начальника отдела капитального ремонта жилищного фонда и объектов социально-культурной сферы Министерства строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан И.И.Шарипова,

руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частями пятой и седьмой статьи 3, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 68, 100, 101, 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке конституционности абзаца третьего пункта 1.2 Положения о порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года № 273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг” (с изменениями от 30 декабря 2004 года).

Поводом к рассмотрению дела стало обращение в форме жалобы гражданина Л.Н.Баимова о проверке конституционности абзаца третьего пункта 1.2 Положения о порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года № 273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг”, примененного в его деле. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли оспариваемая заявителем правовая норма Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Л.А.Гусевой, объяснения сторон – гражданина Л.Н.Баимова и представителей Кабинета Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной и М.Н.Лепиной, выступления приглашенных в заседание представителей от Президента Республики Татарстан – С.Н.Столярова, от Государственного Совета Республики Татарстан – Ш.Ш.Ягудина, от Кабинета Министров Республики Татарстан – Р.Ф.Гафиятуллина от Председателя Верховного суда Республики Татарстан – М.М.Хайруллина, от Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – И.Ф.Нафиева, от прокурора Республики Татарстан – М.Х.Фатыхова, от Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – В.П.Степанова, специалистов Министерства строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан – И.Б.Митрофановой и И.И.Шарипова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. В Конституционный суд Республики Татарстан обратился гражданин Л.Н. Баимов с жалобой на нарушение его конституционных прав и свобод абзацем третьим пункта 1.2 Положения о порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года № 273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг”, согласно которому оплата жилья и коммунальных услуг включает в себя внесение платы за капитальный ремонт (для собственников жилых помещений).

Как следует из жалобы, гражданин Л.Н. Баимов в марте 2001 года приватизировал свою квартиру, полученную им в 1974 году. С марта 2002 года в счет-фактуру на оплату жилищно-коммунальных услуг, высылаемую в адрес Л.Н. Баимова муниципальным унитарным предприятием (МУП) “ЖКУ Ново-Савиновского района”, включается платеж за капитальный ремонт его дома. В своей жалобе заявитель утверждает, что со времени получения им квартиры и после ее приватизации вплоть до настоящего времени капитальный ремонт жилого дома наймодателем, то есть МУП “ЖКУ Ново-Савиновского района”, ни разу не производился.

Гражданин Л.Н. Баимов обращался с письмом в Кабинет Министров Республики Татарстан по вопросу обоснованности включения в его счет-фактуру платы за услугу по капитальному ремонту жилищного фонда. По поручению Кабинета Министров Республики Татарстан Министерство строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан в письме от 25 октября 2004 года № 01-10-5740 разъяснило заявителю, что платеж за капитальный ремонт жилищного фонда был введен в Республике Татарстан с 2002 года в отношении собственников квартир в многоквартирных домах и в настоящее время взимается с них в соответствии с абзацем третьим пункта 1.2 Положения о порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года № 273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг”.

В ходе рассмотрения настоящего дела заявитель направил также заявление в МУП “ЖКУ Ново-Савиновского района” с просьбой произвести капитальный ремонт жилого дома, в котором он проживает.

В своей жалобе, поданной в Конституционный суд Республики Татарстан, гражданин Л.Н. Баимов утверждает, что на него как гражданина, приватизировавшего занимаемую им квартиру в многоквартирном доме, в котором не производился капитальный ремонт, оспариваемая норма не должна распространяться, а указанный в ней платеж за капитальный ремонт не должен взиматься.

Исходя из этого, заявитель просит признать абзац третий пункта 1.2 Положения о порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года № 273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг” (далее Положение), противоречащим части второй статьи 19, части первой статьи 38, части второй статьи 58 Конституции Республики Татарстан.

2. В силу статьи 101 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” жалоба на нарушение конституционных прав и свобод граждан допустима, если оспариваемый закон или иной нормативный правовой акт затрагивает конституционные права и свободы граждан и применен или подлежит применению в конкретном деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде или ином органе.

Обжалуемая заявителем норма распространяет свое действие на всех собственников жилья независимо от их возраста. На этом основании требование заявителя в части проверки соответствия оспариваемой им нормы части 1 статьи 38 Конституции Республики Татарстан, закрепляющей, в частности, что старость находится под защитой государства, не является допустимым.

Часть вторая статьи 19 Конституции Республики Татарстан относится к основам конституционного строя Республики Татарстан и сама по себе не закрепляет конституционные права и свободы граждан. На этом основании требование заявителя в части проверки соответствия оспариваемой нормы Положения данной статье Конституции Республики Татарстан также не является допустимым.

Правовая позиция заявителя по поставленному им вопросу и ее правовое обоснование со ссылкой на соответствующие нормы Конституции Республики Татарстан учитываются Конституционным судом Республики Татарстан наряду с другими аргументами и мотивировкой, поскольку согласно положениям части третьей статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан при принятии решения не связан основаниями и доводами, изложенными в обращении.

Согласно частям второй и третьей статьи 68 указанного Закона Конституционный суд Республики Татарстан принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным или иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе нормативных правовых актов. Конституционный суд Республики Татарстан принимает постановления только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению в обращении.

Таким образом, предметом рассмотрения на соответствие Конституции Республики Татарстан по настоящему делу является абзац третий пункта 1.2 Положения о порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года №273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг” (с изменениями от 30 декабря 2004 года), согласно которому оплата жилья и коммунальных услуг включает в себя внесение платы за капитальный ремонт (для собственников жилых помещений).

3. В соответствии с пунктом “к” части первой статьи 72 в его взаимосвязи с частями второй и пятой статьи 76 Конституции Российской Федерации жилищное законодательство находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, в силу чего Республика Татарстан вправе осуществлять регулирование жилищной сферы в соответствии с федеральными законами и при условии, что законы и иные нормативные правовые акты Республики Татарстан не могут противоречить федеральным законам. Данное конституционно-правовое требование распространяется в полном объеме и на нормативные правовые акты Кабинета Министров Республики Татарстан.

Осуществляя согласно статье 102 в ее взаимосвязи со статьей 103 Конституции Республики Татарстан полномочия, установленные в том числе федеральными законами, Кабинет Министров Республики Татарстан обязан обеспечивать исполнение на территории Республики Татарстан Конституции Российской Федерации, Конституции Республики Татарстан, федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, законов и иных нормативных правовых актов Республики Татарстан.

Оспариваемая заявителем норма была принята в период действия Закона Российской Федерации от 24 декабря 1992 года №4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” (в редакции от 6 мая 2003 года), статья 15 которого закрепляла, что оплата жилья в государственном и муниципальном жилищных фондах и коммунальных услуг, оказываемых гражданам, проживающим в жилых помещениях в жилищном фонде независимо от форм собственности, осуществляется в порядке и на условиях, которые устанавливаются Правительством Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления.

В этот период также действовало постановление Правительства Российской Федерации от 2 августа 1999 года № 887 “О совершенствовании оплаты жилья и коммунальных услуг и мерах по социальной защите населения”, пункт 3 которого устанавливал структуру платежей граждан (кроме собственников частных домовладений), проживающих в домах, относящихся к жилищному фонду, независимо от формы собственности, включающую, в частности, и плату за капитальный ремонт жилищного фонда.

Таким образом, принятие Кабинетом Министров Республики Татарстан обжалуемой нормы Положения, регулирующего вопросы оплаты жилья и коммунальных услуг, относящейся к вопросам совместного ведения Российской Федерации и ее субъекта, осуществлялось во исполнение требований федерального законодательства и основывалось на положениях статьи 102 в ее взаимосвязи со статьей 103 Конституции Республики Татарстан.

4. Согласно оспариваемому заявителем абзацу третьему пункта 1.2 Положения о порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года №273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг” (с изменениями от 30 декабря 2004 года), оплата жилья и коммунальных услуг включает в себя внесение платы за капитальный ремонт (для собственников жилых помещений).

4.1. Признавая капитальный ремонт жилищного фонда в качестве самостоятельной жилищной услуги, оспариваемая заявителем норма учитывает различия в объеме и содержании прав и обязанностей граждан, занимающих жилые помещения в домах государственного и муниципального жилищных фондов по договору найма или социального найма и являющихся нанимателями жилых помещений, и граждан, являющихся собственниками жилых помещений, и, исходя из этого, устанавливает обязанность внесения платы за капитальный ремонт только для собственников жилых помещений.

Разрешение вопроса, поставленного заявителем, предполагает исследование законодательства, регулировавшего внесение платы за капитальный ремонт на момент принятия Кабинетом Министров Республики Татарстан оспариваемой нормы.

Действовавший в период издания оспариваемой нормы Закон Российской Федерации от 24 декабря 1992 года №4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” включал в структуру оплаты жилья внесение платы за содержание жилья, платы за ремонт жилья, а для нанимателя жилого помещения также внесение платы за наем жилья (часть первая статьи 15). В то же время пункт 3 постановления Правительства Российской Федерации от 2 августа 1999 года №887 “О совершенствовании оплаты жилья и коммунальных услуг и мерах по социальной защите населения” предусматривал в закрепленной им структуре платежей граждан, проживающих в домах, относящихся к жилищному фонду, независимо от формы собственности, кроме названных выше платежей, также и плату за капитальный ремонт жилищного фонда. При этом указанное постановление не содержало оснований дифференциации собственников жилых помещений в зависимости от каких-либо условий, в том числе и от способа управления многоквартирным домом, и возлагало обязанность внесения платы за капитальный ремонт жилищного фонда на всех собственников жилых помещений.

Впоследствии пункт 3 указанного постановления, предусматривавший в структуре платежей в том числе и платеж за капитальный ремонт жилищного фонда, был признан утратившим силу на основании подпункта “а” пункта 3 постановления Правительства Российской Федерации от 30 июля 2004 года №392 “О порядке и условиях оплаты гражданами жилья и коммунальных услуг”. Одновременно данным постановлением были утверждены Правила оплаты гражданами жилья и коммунальных услуг (пункт 1), которыми была предусмотрена дифференциация собственников жилых помещений в многоквартирных домах, в которых созданы товарищества собственников жилья, жилищные или жилищно-строительные кооперативы и другие объединения собственников (пункт 2), и собственников жилых помещений в многоквартирных домах, в которых не созданы объединения собственников (пункт 3). Данные Правила, регулировавшие оплату жилья и коммунальных услуг гражданами-нанимателями жилых помещений и только теми собственниками жилых помещений в многоквартирных домах, где не созданы объединения собственников, к числу которых относится и заявитель Л.Н.Баимов, закрепили новую структуру жилищно-коммунальных платежей, которая не предусматривала для указанных категорий граждан обязанность внесения платы за капитальный ремонт жилого дома.

Действовавший в данный период Закон Российской Федерации от 24 декабря 1992 года №4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” определял, что порядок возмещения расходов на капитальный ремонт жилья устанавливается Правительством Российской Федерации в соответствии с федеральным законом (часть третья статьи 15.1). Реализуя указанное требование Закона, Правительство Российской Федерации постановлением от 26 августа 2004 года №441 “О федеральных стандартах оплаты жилья и коммунальных услуг и порядке возмещения расходов на капитальный ремонт жилья на 2005 год” утвердило федеральный стандарт стоимости капитального ремонта жилищного фонда на 1 кв. метр общей площади жилья в месяц в среднем по Российской Федерации, а также по Республике Татарстан в размере 2,8 рубля (подпункт “б” пункта 1). Пунктом 4 данного постановления было рекомендовано органам государственной власти субъектов Российской Федерации и органам местного самоуправления предусматривать в своих бюджетах средства на выполнение работ по капитальному ремонту государственного и муниципального жилищных фондов исходя из указанного федерального стандарта. При этом средства на цели капитального ремонта предусматривались в том числе и в составе финансовой помощи, оказываемой субъектам Российской Федерации из федерального бюджета.

Такой порядок возмещения расходов на капитальный ремонт многоквартирных домов, в которых не созданы объединения собственников жилья, применялся вплоть до введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации, то есть до 1 марта 2005 года.

Действовавший в рассматриваемый период Жилищный кодекс РСФСР 1983 года предусматривал, что граждане, имеющие в личной собственности квартиру, обязаны были обеспечивать ее сохранность, производить за свой счет текущий и капитальный ремонт, содержать в порядке придомовую территорию (часть первая статьи 128). Согласно статье 149.1 данного Кодекса финансирование затрат на эксплуатацию и ремонт квартир, находящихся в собственности граждан, осуществлялось за счет собственных средств владельцев квартир. Следовательно, Жилищный кодекс РСФСР возлагал на граждан, являющихся собственниками квартир, обязанность производить за свой счет только капитальный ремонт своей квартиры, но не жилого многоквартирного дома.

Согласно статьям 289 и 290 Гражданского кодекса Российской Федерации собственнику квартиры в многоквартирном доме, наряду с принадлежащим ему помещением, занимаемым под квартиру, принадлежит также доля в праве собственности на общее имущество дома. Исходя из этого, законодательство, регулирующее оплату жилья и коммунальных услуг, включая Положение, содержащее оспариваемую норму, обоснованно возлагало на собственников жилых помещений в многоквартирных домах, в которых не созданы объединения собственников жилья, правомерную обязанность по внесению самостоятельных платежей за содержание жилья и за ремонт жилья. Данные платежи были предназначены для возмещения расходов, в частности, по техническому обслуживанию общих коммуникаций, технических устройств, технических помещений жилого дома, текущему ремонту общего имущества дома, содержанию придомовой территории многоквартирного дома и не могли и не должны были использоваться в целях капитального ремонта дома.

Таким образом, с момента утверждения постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июля 2004 года №392 “О порядке и условиях оплаты гражданами жилья и коммунальных услуг” Правил оплаты гражданами жилья и коммунальных услуг в федеральном законодательстве, регулировавшем оплату жилья и коммунальных услуг, отсутствовала норма, устанавливающая обязанность граждан-нанимателей и собственников жилых помещений в многоквартирных домах, в которых не созданы объединения собственников жилья, к числу которых относится и заявитель Л.Н.Баимов, вносить плату за капитальный ремонт. В указанный период расходы по проведению капитального ремонта в многоквартирных домах, в которых не созданы товарищества собственников жилья, жилищные или жилищно-строительные кооперативы и другие объединения собственников, должны были нести собственники жилищного фонда, к которому относятся данные многоквартирные дома. Такими собственниками жилищного фонда являлись Республика Татарстан в лице местных органов государственной власти в отношении государственного жилищного фонда, а также органы местного самоуправления – в отношении муниципального жилищного фонда за счет собственных бюджетных средств и за счет финансовой помощи, оказываемой из федерального бюджета.

4.2. Провозглашая Республику Татарстан правовым государством, Конституция Республики Татарстан возлагает на Республику Татарстан обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина как высшую ценность (часть первая статьи 1 и статья 2). При этом Конституция Республики Татарстан закрепляет в числе гарантий, обеспечивающих исполнение данной конституционной обязанности, положение, согласно которому в Республике Татарстан не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина (часть вторая статьи 58). Указанное конституционное положение определяет также и содержание подзаконных нормативных правовых актов Республики Татарстан. Кроме того, в силу статьи 13 во взаимосвязи со статьей 51 Конституции Республики Татарстан важнейшим условием реализации прав и свобод человека и гражданина является проведение в Республике Татарстан социальной политики, направленной на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека, что предполагает в том числе и защиту Республикой Татарстан прав и законных интересов потребителя.

Данные конституционные положения реализуются в жилищной сфере, находящейся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов, и определяют содержание и смысл правового регулирования в том числе и оплаты жилищных услуг, предоставляемых гражданам как нанимателям, так и собственникам жилых помещений, являющимся потребителями данных услуг.

Оспариваемый заявителем абзац третий пункта 1.2 Положения о порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года № 273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг”, конкретизирует правовые нормы об оплате жилищных услуг применительно к платежу за капитальный ремонт для всех собственников жилых помещений.

Введенный в действие с 1 марта 2005 года Жилищный кодекс Российской Федерации установил единую структуру платы за жилое помещение и коммунальные услуги для всех собственников жилых помещений в многоквартирных домах независимо от способа управления такими домами. Так, пункт 1 части второй статьи 154 данного Кодекса предусматривает в составе платы за содержание и ремонт жилого помещения в том числе и плату за капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме, которую обязаны вносить все собственники жилых помещений в многоквартирном доме.

Согласно части третьей статьи 158 Жилищного кодекса Российской Федерации обязанность по оплате расходов на капитальный ремонт многоквартирного дома распространяется на всех собственников с момента возникновения права собственности на помещения в этом доме. В то же время в силу статьи 5 Федерального закона от 29 декабря 2004 года № 189-ФЗ “О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации” к жилищным отношениям, возникшим до введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации, указанный Кодекс применяется в части тех прав и обязанностей, которые возникнут после введения его в действие, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом.

Исходя из данных норм в их взаимосвязи с пунктом 1 части второй статьи 154 Жилищного кодекса Российской Федерации и пунктом 3 Правил оплаты гражданами жилья и коммунальных услуг, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июля 2004 года № 392, собственники жилых помещений в многоквартирных домах, в которых не созданы объединения собственников, к числу которых относится и заявитель Л.Н. Баимов, должны вносить плату за капитальный ремонт с 1 марта 2005 года, то есть с момента введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации, распространившего эту обязанность на всех собственников жилых помещений в многоквартирных домах независимо от способа управления таким домом.

Таким образом, оспариваемая норма устанавливает правомерную обязанность по внесению платы за капитальный ремонт всеми собственниками жилых помещений в многоквартирном доме и соответствует Конституции Республики Татарстан.

4.3. По смыслу статьи 13 и части первой статьи 18 Конституции Республики Татарстан приватизация жилищного фонда в Республике Татарстан обусловлена социальными обязанностями государства, направленными на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь человека, переходом к рыночным принципам хозяйствования, предполагающим многообразие форм собственности.

Как следует из материалов рассматриваемого дела, заявитель Л.Н.Баимов приобрел квартиру в собственность в марте 2001 года в результате приватизации. При этом, как утверждает заявитель, капитальный ремонт дома, в котором он проживает с 1974 года, не производился.

Согласно статье 1 Закона Республики Татарстан от 15 июля 1993 года №1936-XII “О приватизации жилищного фонда в Республике Татарстан” приватизацией жилых помещений является безвозмездная передача на добровольной основе в собственность граждан жилых помещений, занимаемых ими в домах государственного жилищного фонда, независимо от размеров общей площади и потребительских качеств жилья. Исходя из целей создания условий для осуществления права граждан на выбор способа удовлетворения потребностей в жилище, а также улучшения использования и сохранности жилищного фонда, как это закреплено в преамбуле, данный Закон не только установил принципы и условия приватизации жилья, но и определил основные положения по эксплуатации и обслуживанию приватизированных жилых помещений.

Статьей 22 указанного Закона установлена обязанность собственников жилых помещений участвовать в расходах, связанных с обслуживанием и ремонтом инженерного оборудования, мест общего пользования дома и содержанием придомовой территории пропорционально общей площади принадлежащих им жилых помещений. При этом Закон выделил отдельно и закрепил в части второй статьи 21 обязанность по проведению капитального ремонта жилого дома, предусмотрев, что данная обязанность сохраняется за предприятием или учреждением, в хозяйственном ведении или оперативном управлении которых находится жилой дом.

Аналогичная по своему содержанию и смыслу норма закреплена также Законом Российской Федерации от 4 июля 1991 года № 1541-1 “О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации” (в действующей редакции), статья 16 которого устанавливает, что приватизация занимаемых гражданами жилых помещений в домах, требующих капитального ремонта, осуществляется в соответствии с настоящим Законом. При этом за бывшим наймодателем сохраняется обязанность производить капитальный ремонт дома в соответствии с нормами содержания, эксплуатации и ремонта жилищного фонда.

Таким образом, действующие как федеральное, так и республиканское законодательства сохраняют за бывшим наймодателем обязанность произвести капитальный ремонт дома в случае, если на момент приватизации жилого помещения и после нее в данном жилом доме, требовавшем капитального ремонта, такой ремонт не производился. Тем самым заявитель Л.Н. Баимов и другие граждане, приватизировавшие свои квартиры в многоквартирных домах, подлежащих капитальному ремонту в соответствии с нормами содержания, эксплуатации и ремонта жилищного фонда, вправе требовать от бывшего наймодателя исполнения им обязанности произвести капитальный ремонт такого дома.

Кроме того, Жилищный кодекс Российской Федерации, устанавливая единую обязанность всех собственников жилых помещений в многоквартирном доме участвовать в расходах на содержание общего имущества в многоквартирном доме соразмерно своей доле в праве общей собственности на это имущество (часть первая статьи 158), детально определяет порядок принятия решения о производстве капитального ремонта многоквартирного дома и порядок его финансирования и предусматривает, что решение общего собрания собственников помещений в многоквартирном доме об оплате расходов на капитальный ремонт многоквартирного дома принимается с учетом предложений управляющей организации о сроке начала капитального ремонта, необходимом объеме работ, стоимости материалов, порядке финансирования ремонта, сроках возмещения расходов и других предложений, связанных с условиями проведения капитального ремонта (часть вторая статьи 158). При этом, в силу части четвертой статьи 158 данного Кодекса, если собственники помещений в многоквартирном доме на их общем собрании не приняли решение об установлении размера платы за содержание и ремонт жилого помещения, такой размер устанавливается органом местного самоуправления.

В соответствии с пунктом 2 статьи 161 и статьей 162 Жилищного кодекса Российской Федерации собственники помещений в многоквартирном доме обязаны выбрать один из способов управления многоквартирным домом и заключить договор управления многоквартирным домом, в котором одна сторона (управляющая организация) по заданию другой стороны (собственников помещений в многоквартирном доме, органов управления товарищества собственников жилья либо органов управления жилищного кооператива или органов управления иного специализированного потребительского кооператива) в течение согласованного срока за плату обязуется оказывать услуги и выполнять работы по надлежащему содержанию и ремонту общего имущества в таком доме, предоставлять коммунальные услуги собственникам помещений в таком доме и пользующимся помещениями в этом доме лицам.

Из содержания и смысла данных норм следует, что подзаконное регулирование платы за капитальный ремонт, осуществляемое органами местного самоуправления на основании части четвертой статьи 158 Жилищного кодекса Российской Федерации, а также договоры управления многоквартирными домами должны предусматривать в том числе и обязанность управляющей организации по строго целевому использованию финансовых средств, предназначенных для оплаты расходов на капитальный ремонт, а также соответствующую ответственность данной организации за их нецелевое использование.

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 66, статьями 67, 69, 71, 73 и 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Признать абзац третий пункта 1.2 Положения о порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 4 июня 2004 года № 273 “О порядке и условиях оплаты жилья и коммунальных услуг” (с изменениями от 30 декабря 2004 года), устанавливающий плату за капитальный ремонт (для собственников жилых помещений), соответствующим Конституции Республики Татарстан.

2. Исходя из конституционно-правового смысла оспариваемой нормы, выявленного в настоящем Постановлении, регулирование платы за капитальный ремонт, осуществляемое органами местного самоуправления в пределах своей компетенции, а также и договоры управления многоквартирными домами должны предусматривать в том числе и обязанность управляющей организации по строго целевому использованию поступивших от граждан-собственников жилых помещений финансовых средств, предназначенных для оплаты расходов на капитальный ремонт, а также соответствующую ответственность данной организации за их нецелевое использование.

3. Принятое в отношении заявителя Л.Н. Баимова, являющегося собственником квартиры в многоквартирном доме, в котором не создано объединение собственников жилья, правоприменительное решение жилищной организации о включении в его счет-фактуру платежа за капитальный ремонт дома в период с момента принятия Правил оплаты гражданами жилья и коммунальных услуг, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июля 2004 года № 392, и до введения в действие 1 марта 2005 года Жилищного кодекса Российской Федерации подлежит пересмотру в установленном законом порядке, поскольку в указанный период федеральное законодательство не устанавливало обязанность собственников жилых помещений в многоквартирных домах, в которых не созданы товарищества собственников жилья, жилищные или жилищно-строительные кооперативы и другие объединения собственников жилья, вносить плату за капитальный ремонт такого дома.

4. Заявитель Л.Н. Баимов и другие граждане, приватизировавшие свои квартиры в многоквартирных домах, подлежащих капитальному ремонту в соответствии с нормами содержания, эксплуатации и ремонта жилищного фонда, вправе требовать от бывшего наймодателя исполнения им обязанности произвести капитальный ремонт такого дома, поскольку за указанным наймодателем сохраняется обязанность произвести капитальный ремонт дома в случае, если на момент приватизации жилого помещения и после нее в данном жилом доме, требовавшем капитального ремонта, такой ремонт не производился.

5. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

6. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть также опубликовано в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№15-П

по делу о проверке конституционности положений пункта 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан”, части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан”, пункта 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан “Об образовании” и пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации” в связи с жалобой гражданина С.И.Хапугина и запросами Государственного Совета Республики Татарстан и Верховного Суда Республики Татарстан

город Москва 16 ноября 2004 года

Конституционный Суд Российской Федерации в составе председательствующего В.Д.Зорькина, судей М.В.Баглая, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, Г.А.Жилина, С.М.Казанцева, М.И.Клеандрова, В.О.Лучина, Н.В.Селезнева, О.С.Хохряковой,

с участием гражданина С.И.Хапугина, представителей Государственного Совета Республики Татарстан – Председателя Государственного Совета Республики Татарстан Ф.Х.Мухаметшина и кандидата юридических наук Ш.Ш.Ягудина, представителя Верховного Суда Республики Татарстан – судьи Верховного Суда Республики Татарстан Р.Г.Габдуллина, постоянного представителя Государственной Думы в Конституционном Суде Российской Федерации Е.Б.Мизулиной, представителя Совета Федерации – доктора юридических наук Е.В.Виноградовой, полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации М.А.Митюкова,

руководствуясь статьей 125 (пункты “а” и “б” части 2 и часть 4) Конституции Российской Федерации, подпунктами “а” и “б” пункта 1 и пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, подпунктами “а” и “б” пункта 1 и пунктом 3 части второй статьи 22, статьями 36, 74, 84, 85, 86, 96, 97, 99, 101, 102 и 104 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”,

рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений пункта 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан”, части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан”, пункта 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан “Об образовании” и пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации “О языках народов Российской федерации”.

Поводом к рассмотрению дела явились жалоба гражданина С.И.Хапугина, в которой оспаривается конституционность положения, содержащегося в пункте 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан”, части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан” и пункте 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан “Об образовании”, а также запросы Государственного Совета Республики Татарстан и Верховного Суда Республики Татарстан, в которых оспаривается конституционность положений пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации”. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями законоположения.

Поскольку все обращения касаются одного и того же предмета, а именно законоположений о статусе государственных языков в Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”, соединил дела по этим обращениям в одном производстве.

Заслушав сообщение судьи-докладчика М.И.Клеандрова, объяснения сторон и их представителей, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации

установил:

1. Пунктом 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан от 8 июля 1992 года “О языках народов Республики Татарстан” (в редакции от 28 марта 1996 года) предусматривалось, что татарский и русский языки как государственные языки Республики Татарстан изучаются в детских дошкольных учреждениях, общеобразовательных школах, средних и средних специальных учебных заведениях в равных объемах. С 28 июля 2004 года в Республике Татарстан действует Закон Республики Татарстан “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан”, в части второй статьи 9 которого также устанавливается, что татарский и русский языки в общеобразовательных учреждениях и учреждениях начального и среднего профессионального образования изучаются в равных объемах. Аналогичное положение закреплено в пункте 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан от 19 октября 1993 года “Об образовании” (в редакции от 29 мая 2004 года).

На основании пункта 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан” и пункта 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан “Об образовании” Ново-Савиновский районный суд города Казани отказал в удовлетворении жалобы гражданина С.И.Хапугина, поданной им в интересах несовершеннолетнего сына, о признании неправомерными действий начальника районного отдела образования Ново-Савиновского района города Казани, чьим приказом установлена обязательность изучения татарского языка в равном объеме с русским языком, а Вахитовский районный суд города Казани – в удовлетворении искового заявления о признании недействительным в той же части базисного учебного плана общеобразовательных учреждений, утвержденного Министерством образования Республики Татарстан.

По мнению гражданина С.И.Хапугина, поскольку примененные в его деле законоположения и соответствующее положение части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан от 28 июля 2004 года “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан” обязывают учащихся общеобразовательных учебных заведений с русским языком обучения изучать татарский язык в большом объеме, для них – при соблюдении установленных максимальной учебной нагрузки и обязательного минимума содержания основных образовательных программ – ограничивается возможность углубленного изучения иных предметов учебного плана, а также освоения дисциплин по выбору (факультативно). Тем самым, утверждает заявитель, граждане Российской Федерации, проживающие в Республике Татарстан, ставятся в неравное положение в реализации права на образование по сравнению с проживающими в других субъектах Российской Федерации, чем нарушаются гарантии данного права, закрепленные в статье 43 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 6 (часть 2), 17 (часть 3), 19 (часть 2) и 55 (части 2 и 3).

В запросе Государственного Совета Республики Татарстан, направленном в Конституционный Суд Российской Федерации в порядке статьи 125 (пункт “а” части 2) Конституции Российской Федерации, и запросе Верховного Суда Республики Татарстан, обратившегося в Конституционный Суд Российской Федерации в связи с рассмотрением конкретного дела в порядке статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, оспаривается конституционность пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации от 25 октября 1991 года “О языках народов Российской Федерации” (в редакции от 11 декабря 2002 года), согласно которому в Российской Федерации алфавиты государственного языка Российской Федерации и государственных языков республик в составе Российской Федерации строятся на графической основе кириллицы; иные графические основы алфавитов государственного языка Российской Федерации и государственных языков республик могут устанавливаться федеральными законами.

Заявители утверждают, что установление графической основы алфавита как органической составной части государственного языка республики, по смыслу статей 68 (часть 2), 71, 72, 73 и 76 (части 4 и 6) Конституции Российской Федерации, не относится ни к ведению Российской Федерации, ни к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов и, следовательно, в этом вопросе республики обладают всей полнотой государственной власти; выбор графической основы алфавита государственного языка является правомочием, производным от конституционного права республики устанавливать свои государственные языки, и, соответственно, составляет исключительную компетенцию самих республик. По мнению заявителей, федеральный законодатель, предусмотрев в пункте 6 статьи 3 Закона Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации”, что графические основы алфавитов государственных языков республик устанавливаются федеральными законами, в нарушение статей 68 (части 2 и 3), 73 и 76 (части 4 и 6) Конституции Российской Федерации неправомерно вторгся в компетенцию этих субъектов Российской Федерации, которые вправе осуществлять в данной сфере собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных правовых актов; в Республике Татарстан таковым является Закон Республики Татарстан от 15 сентября 1999 года “О восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики”, предусматривающий, что в Республике Татарстан восстанавливается татарский алфавит на основе латинской графики (статья 1) и что до 1 сентября 2011 года действуют одновременно два алфавита – на основе латинской графики и кириллицы (статья 3).

Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу являются следующие нормативные положения, касающиеся статуса государственных языков в Российской Федерации:

положение пункта 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан” (в редакции части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан”) и пункта 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан “Об образовании”, согласно которому татарский и русский языки как государственные языки Республики Татарстан в общеобразовательных учреждениях и учреждениях начального и среднего профессионального образования изучаются в равных объемах;

положения пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации” о строении алфавита государственных языков республик на графической основе кириллицы и о возможности установления иных графических основ алфавитов государственных языков республик федеральными законами.

2. Конституция Российской Федерации, исходя из исторически сложившегося государственного единства и в целях решения общегосударственных задач в Российской Федерации как многонациональной стране, определяет, что государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык (статья 68, часть 1). Кроме того, русский язык традиционно употребляется народами России в качестве основного средства межнационального общения.

Одновременно Конституция Российской Федерации – с учетом обусловленных факторами исторического и национального характера особенностей конституционно-правового статуса республик в составе Российской Федерации – признает за ними право устанавливать свои государственные языки и использовать их в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республик наряду с государственным языком Российской Федерации (статья 68, часть 2) и гарантирует всем народам Российской Федерации право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития (статья 68, часть 3), что в свою очередь служит интересам сохранения и развития в Российской Федерации двуязычия (многоязычия).

Названные положения статьи 68 находятся в системной связи с другими положениями Конституции Российской Федерации, закрепляющими основы федеративного устройства Российской Федерации как суверенного государства (статья 4, часть 1; статья 5, часть 3), статус республик в составе Российской Федерации (статья 66, часть 1), а также регламентирующими статус личности – об обладании каждым гражданином Российской Федерации на ее территории всеми правами и свободами и несении равных обязанностей, предусмотренных Конституцией Российской Федерации (статья 6, часть 2), о равенстве прав и свобод человека и гражданина независимо от каких-либо обстоятельств, в том числе национальности, языка и места жительства (статья 19, часть 2), о гарантиях прав каждого на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества (статья 26, часть 2), о запрещении пропаганды языкового превосходства (статья 29, часть 2).

Следовательно, вопросы, касающиеся правового статуса государственных языков республик, затрагивают конституционные права как граждан – носителей соответствующего государственного языка республики, в том числе проживающих в Российской Федерации за пределами данной республики, так и граждан, проживающих в ней и не владеющих этим языком, включая права в области общения, воспитания, обучения, творчества, изучения и развития родных языков (статья 26, часть 2; статья 68, часть 3, Конституции Российской Федерации), а также в сфере культуры, включая право на доступ к культурным ценностям (статья 44, часть 2, Конституции Российской Федерации).

Определяя предметы ведения Российской Федерации и совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, за пределами которого субъекты Российской Федерации осуществляют собственное правовое регулирование, Конституция Российской Федерации относит регулирование прав и свобод человека и гражданина, а значит, прав в языковой сфере, и установление основ федеральной политики в области культурного и национального развития Российской Федерации, составной частью которой является государственная языковая политика, к ведению Российской Федерации (статья 71, пункты “в”, “е”), а защиту прав и свобод человека и гражданина и общие вопросы образования, культуры и языка как их компонента – к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункты “б”, “е” части 1).

Таким образом, по смыслу указанных положений Конституции Российской Федерации, федеральный законодатель вправе устанавливать основы правового регулирования языков народов Российской Федерации, включая общие вопросы языковой политики, в том числе относящиеся к статусу государственных языков республик в его соотношении со статусом государственного языка Российской Федерации. Статус государственных языков республик в составе Российской Федерации, как затрагивающий статус государственного языка Российской Федерации, права и свободы ее граждан в сфере образования и культуры, не может быть предметом исключительного ведения субъектов Российской Федерации.

3. Конкретизируя положения статьи 68 Конституции Российской Федерации, Закон Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации” определяет, что Российская Федерация в лице высших органов государственной власти осуществляет установление общих принципов законодательства Российской Федерации о языках народов Российской Федерации, обеспечение функционирования русского языка как государственного языка Российской Федерации, содействие развитию государственных языков республик, создание условий для сохранения и развития языков малочисленных народов и этнических групп, не имеющих своих национально-государственных и национально-территориальных образований или проживающих за их пределами (статья 6).

В целях обеспечения функционирования русского языка в качестве государственного языка Российской Федерации, употребления его в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях на всей ее территории, Закон Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации” предусматривает его изучение в общеобразовательных учреждениях и образовательных учреждениях профессионального образования, которое в имеющих государственную аккредитацию образовательных учреждениях, за исключением дошкольных образовательных учреждений, регулируется государственными образовательными стандартами (пункт 2 статьи 10); при этом преподавание государственных и иных языков в республиках осуществляется в соответствии с их законодательством (пункт 3 статьи 10). Согласно названному Закону право выбора образовательного учреждения с тем или иным языком воспитания и обучения детей принадлежит родителям или лицам, их заменяющим в соответствии с законодательством Российской Федерации (пункт 3 статьи 9); язык (языки), на котором ведется воспитание и обучение в образовательном учреждении, определяется учредителем (учредителями) образовательного учреждения и (или) уставом образовательного учреждения в соответствии с законодательством Российской Федерации и законодательством субъектов Российской Федерации (пункт 4 статьи 9).

Аналогичные положения содержатся в Законе Российской Федерации “Об образовании”, который, кроме того, закрепляет, что субъекты Российской Федерации в соответствии с их статусом и компетенцией вправе принимать в области образования законы и иные нормативные правовые акты, не противоречащие федеральным законам в области образования (пункт 3 статьи 3). Это означает, что законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации в области образования не могут ограничивать права граждан в области образования, закрепленные Конституцией Российской Федерации и федеральным законодательством, в том числе права, связанные с изучением и преподаванием русского языка как общефедерального государственного языка на всей территории Российской Федерации и на основе установленных федеральных государственных образовательных стандартов.

3.1. Согласно Закону Республики Татарстан “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан” (до 28 июля 2004 года – Закон Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан”) государство гарантирует гражданам в Республике Татарстан осуществление основных политических, экономических, социальных и культурных прав вне зависимости от знания ими какого-либо языка (статья 2); государственные языки Республики Татарстан пользуются защитой государства, а органы государственной власти Республики Татарстан гарантируют и обеспечивают социальную, экономическую и правовую защиту языков независимо от их статуса (статья 4); граждане в Республике Татарстан имеют право свободного выбора языка воспитания и обучения, право на получение основного общего образования на родном языке; право выбора воспитательно-образовательного учреждения с тем или иным языком воспитания и обучения детей принадлежит родителям или лицам, их заменяющим в соответствии с законодательством; язык обучения и воспитания в детских дошкольных учреждениях, общеобразовательных школах, средних, средних специальных и высших учебных заведениях определяется законодательством (статья 8).

В качестве государственных языков Республики Татарстан Конституция Республики Татарстан (статья 8) и Закон Республики Татарстан “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан” устанавливают татарский и русский языки, которые на равных основаниях употребляются в деятельности органов государственной власти Республики Татарстан, органов местного самоуправления, государственных органов, предприятий, учреждений и иных организаций, что предполагает их знание государственными и муниципальными служащими, работниками государственных органов, предприятий, учреждений и организаций.

В целях обеспечения на территории Республики Татарстан использования татарского языка во всех сферах официальных отношений законодатель Республики Татарстан вправе – по смыслу статьи 68 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 43 и в соответствии с федеральным законодательством – предусмотреть его изучение как государственного языка Республики Татарстан при получении основного общего образования.

Следовательно, введение законами Республики Татарстан изучения татарского языка как государственного в общеобразовательных учреждениях Республики Татарстан само по себе не нарушает закрепленные Конституцией Российской Федерации право каждого на свободный выбор языка воспитания и обучения (статья 26, часть 2) и право на образование (статья 43), а также вытекающие из нее право родителей или лиц, их заменяющих в соответствии с законодательством Российской Федерации, на выбор образовательного учреждения с тем или иным языком воспитания и обучения детей (пункт 3 статьи 8 Закона Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации”), право на получение основного общего образования на родном языке (пункт 2 статьи 6 Закона Российской Федерации “Об образовании”), согласуется с таким принципом государственной политики в области образования, как защита и развитие системой образования национальных культур, региональных культурных традиций и особенностей в условиях многонационального государства, и отвечает предъявляемому к содержанию образования требованию – содействовать взаимопониманию и сотрудничеству между людьми, народами независимо от национальной, этнической принадлежности (пункт 2 статьи 2, пункт 4 статьи 14 Закона Российской Федерации “Об образовании”).

Тем самым проживающим в Республике Татарстан лицам, которые не владеют татарским языком, предоставляется возможность изучать его.

Однако регулирование статуса татарского языка как государственного языка Республики Татарстан, его защита и развитие, изучение (преподавание) в рамках основного общего образования как обязательной учебной дисциплины должны осуществляться без ущерба для функционирования и изучения русского языка как государственного языка Российской Федерации в соответствии с общефедеральными государственными стандартами с учетом того, что в отличие от русского языка татарский язык не является официальным языком на территориях других субъектов Российской Федерации. В противном случае создавалась бы возможность нарушения гарантированных Конституцией Российской Федерации принципов равенства прав и свобод человека и гражданина и несения гражданами Российской Федерации равных обязанностей на всей ее территории, в том числе применительно к реализации права на образование и языковых прав и свобод (статья 6, часть 2; статья 19, часть 2; статьи 43 и 68).

3.2. Рассматриваемое положение пункта 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан”, части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан” и пункта 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан “Об образовании” об изучении русского и татарского языков в равных объемах распространяется на всех лиц, получающих основное общее образование в Республике Татарстан, в том числе в общеобразовательных учреждениях с русским языком обучения, имеющих государственную аккредитацию, – на тех, для кого татарский язык является родным, и на тех, для кого он родным языком не является; на тех, кто изучает татарский язык с начального уровня образования, и на тех, кто начинал обучение в образовательных учреждениях Российской Федерации, где татарский язык не преподавался.

Между тем данному требованию нельзя придавать абсолютный характер. Изучение в Республике Татарстан русского и татарского языков в равных объемах может иметь место при соблюдении установленных законодательством Российской Федерации федеральных государственных образовательных стандартов, в том числе относящихся к обязательному изучению русского языка как государственного языка Российской Федерации, и при наличии соответствующих условий, в полной мере гарантирующих право на образование, не допускающих умаление других конституционных прав и свобод. Поэтому к реализации законоположений об изучении татарского языка в образовательных учреждениях Республики Татарстан в рамках программы общего образования необходим дифференцированный подход.

Изучение татарского языка как государственного языка Республики Татарстан не может осуществляться в ущерб федеральному компоненту федерального базисного учебного плана и примерных учебных планов для общеобразовательных учреждений Российской Федерации и препятствовать реализации права учащихся на углубленное изучение иных предметов учебного плана, включая русский язык, дисциплин по выбору и т.п. При этом учебные планы и программы должны быть составлены с учетом разнообразных жизненных ситуаций, с тем чтобы для тех учащихся, для которых татарский язык не является родным и которые не имели возможности изучать его как учебную дисциплину в необходимом объеме, не создавались препятствия к прохождению итоговой аттестации и выдаче документа о получении основного общего образования, а также к реализации права на получение образования более высокого уровня.

В противном случае – имея в виду неравные требования, предъявляемые в различных республиках к изучению государственных языков, – не исключаются не только негативные последствия для преемственности обучения в едином федеральном образовательном пространстве, но и нарушения принципа равенства в осуществлении конституционного права на образование, а также права на получение основного общего образования на родном языке, гарантий общедоступности основного общего образования и равного объема обязанностей, выполнение которых необходимо для его получения, и, кроме того, ограничение закрепленного статьей 27 (часть 1) Конституции Российской Федерации права на свободу передвижения и выбор места пребывания и жительства.

3.3. Таким образом, содержащееся в пункте 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан” (в редакции части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан”) и пункте 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан “Об образовании” нормативное положение, устанавливающее, что татарский и русский языки как государственные языки Республики Татарстан в общеобразовательных учреждениях и учреждениях начального и среднего профессионального образования изучаются в равных объемах, не противоречит Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в действующей системе нормативного регулирования предполагает, что изучение татарского языка должно осуществляться в соответствии с установленными законодательством Российской Федерации федеральными государственными образовательными стандартами и не препятствовать прохождению итоговой аттестации, выдаче документа о получении основного общего образования и получению образования более высокого уровня.

4. Государственные языки республик – один из элементов конституционного статуса этих субъектов Российской Федерации, который определяется Конституцией Российской Федерации и конституцией республики (статья 66, часть 1, Конституции Российской Федерации) и вместе с тем обусловлен федеративным устройством Российской Федерации, основанном на ее государственной целостности, единстве системы государственной власти, разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации (статья 5, часть 3, Конституции Российской Федерации).

В силу указанных принципов федеративного устройства и исходя из того, что Конституция Российской Федерации относит установление основ федеральной политики и федеральные программы в области культурного и национального развития Российской Федерации, в том числе основ государственной языковой политики и содействие развитию государственных языков республик, к ведению Российской Федерации (статья 71, пункты “б”, “е”), федеральный законодатель вправе урегулировать принципиальные вопросы статуса государственных языков республик, затрагивающие интересы всей Российской Федерации и конституционные права и свободы граждан, а также определить общие принципы правового регулирования этих языков, к которым должны предъявляться особые требования по сравнению с иными языками, не имеющими статус государственных.

4.1. Использование (употребление) языка в качестве государственного в различных сферах государственной деятельности и в официальных отношениях предполагает его существование не только в словесной (устной), но и в письменной форме. Поэтому обязательным и важным компонентом правового статуса государственного языка является графическая основа его алфавита, т.е. системы знаков, употребляемых в письменности.

Установление той или иной графической основы алфавита государственного языка (кириллицы, латиницы или другой), как свидетельствует исторический опыт, обусловливается не только и не столько особенностями фонетики языка, сколько происходящими в обществе переменами социально-культурного и национально-исторического характера, а также интересами государства на разных этапах его развития, в том числе в сфере международных отношений. Соответственно, смена графической основы алфавита государственного языка должна осуществляться с учетом исторических и политических факторов, национальных и культурных традиций, быть научно обоснованной и отвечать общественным ожиданиям, что в конечном счете требует проявления суверенной воли государства.

4.2. Согласно пункту 6 статьи 3 Закона Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации” в Российской Федерации алфавиты государственного языка Российской Федерации и государственных языков республик в составе Российской Федерации строятся на графической основе кириллицы; иные графические основы алфавитов государственного языка Российской Федерации и государственных языков республик могут устанавливаться федеральными законами.

Установив единую графическую основу алфавитов государственного языка Российской Федерации и государственных языков республик, федеральный законодатель прежде всего констатировал и легитимировал исторически сложившиеся в Российской Федерации реалии – существование и развитие языков народов России, получивших статус государственного языка, на графической основе кириллицы. Такое законодательное решение в настоящее время обеспечивает – в интересах сохранения государственного единства – гармонизацию и сбалансированное функционирование общефедерального языка и государственных языков республик, направлено на достижение их оптимального взаимодействия в рамках общего языкового пространства и не препятствует реализации гражданами Российской Федерации прав и свобод в языковой сфере, в том числе права на пользование родным языком.

Вместе с тем федеральный законодатель не исключил возможность изменения графической основы алфавитов государственных языков республик, употреблявшейся ими на момент принятия Конституции Российской Федерации. При этом он не вправе действовать произвольно, по своему усмотрению, – такое изменение допустимо, если только оно преследует конституционно значимые цели, отвечает историко-культурным, социальным и политическим реалиям, а также интересам многонационального народа Российской Федерации. Решение же этого вопроса республикой в одностороннем порядке, без учета вытекающих из Конституции Российской Федерации требований и гарантий в языковой сфере, могло бы привести не только к ослаблению федеративного единства, нарушению полномочий Российской Федерации в языковой сфере, но и к ограничению конституционных прав и свобод граждан, в том числе проживающих за пределами республики, для которых данный язык является родным, – на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества, на участие в культурной жизни, на доступ к культурным ценностям, многие из которых созданы на основе исторически сложившейся письменности.

4.3. Таким образом, положения пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации” не противоречат Конституции Российской Федерации и согласуются с закрепленными ею принципами федеративного устройства, прежде всего принципом государственной целостности, а также конституционными требованиями, в силу которых основы федеральной политики в области культурного и национального развития Российской Федерации, в том числе государственная языковая политика, регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина в языковой сфере, общие вопросы образования и культуры регулируются федеральными законами (статья 5, часть 3; статья 26, часть 2; статья 55, часть 3; статья 68, части 2 и 3; статья 71, пункты “в”, “е”; статья 72, пункты “б”, “е” части 1).

Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, статьями 72, 75, 79, 87, 100 и 104 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”, Конституционный Суд Российской Федерации

постановил:

1. Признать содержащееся в пункте 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан” (в редакции части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан “О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан”) и пункте 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан “Об образовании” нормативное положение, устанавливающее, что татарский и русский языки как государственные языки Республики Татарстан в общеобразовательных учреждениях и учреждениях начального и среднего профессионального образования изучаются в равных объемах, не противоречащим Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в действующей системе нормативного регулирования оно предполагает, что изучение татарского языка должно осуществляться в соответствии с определенными законодательством Российской Федерации федеральными государственными образовательными стандартами и не препятствовать прохождению итоговой аттестации, выдаче документа о получении основного общего образования и получению образования более высокого уровня.

2. Признать положения пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации” о строении алфавита государственных языков республик на графической основе кириллицы и возможности установления иных графических основ алфавитов данных языков федеральными законами не противоречащими Конституции Российской Федерации.

3. Согласно частям первой и второй статьи 79 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

4. Согласно статье 78 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в “Российской газете”, “Собрании законодательства Российской Федерации” и официальных изданиях органов государственной власти Республики Татарстан. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации”.

Конституционный Суд Российской Федерации.

№ 16-П.