Заключения Коституционного совета

Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”

г.Казань 25 марта 2004 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя С.Х.Нафиева, судей Д.А.Алкаевой, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, А.В.Косорукова,

с участием гражданина И.В.Мосунова, обратившегося с жалобой в Конституционный суд Республики Татарстан, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан как стороны, издавшей оспариваемый правовой акт, – начальника отдела правовой работы Министерства строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан М.Г.Лепиной, представителя Президента Республики Татарстан – главного референта Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан М.Б.Сунгатуллина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заведующей сектором правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной, представителя Председателя Верховного суда Республики Татарстан – судьи Верховного суда Республики Татарстан Л.Ф.Хамзиной, представителя прокурора Республики Татарстан – первого заместителя прокурора Республики Татарстан В.Г.Метелина, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего специалиста аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Т.И.Гиззатуллина,

руководствуясь частью пятой статьи 3, частью первой статьи 24, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 100, 101 и 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке конституционности отдельных норм, установленных Положением о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденным постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года №761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”.

Поводом к рассмотрению дела явилось обращение в Конституционный суд Республики Татарстан гражданина И.В.Мосунова с жалобой на нарушение его конституционных прав и свобод отдельными нормами указанного Положения, которые были применены в конкретном деле заявителя. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли оспариваемые нормы статьям 13, 30 и 51 Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи – докладчика Д.А.Алкаевой, объяснения сторон – гражданина И.В.Мосунова и представителя Кабинета Министров Республики Татарстан М.Г.Лепиной, выступления приглашенных в заседание представителей: Президента Республики Татарстан – М.Б.Сунгатуллина, Кабинета Министров Республики Татарстан – Г.Л.Удачиной, Председателя Верховного суда Республики Татарстан – Л.Ф.Хамзиной, прокурора Республики Татарстан – В.Г.Метелина, Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – Т.И.Гиззатуллина, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. Жилищные организации – ЖКУ-3 “Танкодром” и ЖКУ Советского района города Казани отказали гражданину И.В.Мосунову в перерасчете ряда коммунальных платежей за период с 4 по 24 августа 2003 года, когда он находился на лечении в стационарном лечебном учреждении. При этом вышеназванные жилищные организации сослались на абзац первый подпункта 1.8 пункта 1 Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года №761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг” (далее по тексту Положение), согласно которому временно отсутствующие (на срок более месяца) в месте постоянного проживания граждане освобождаются от платежей за вывоз бытовых отходов, пользование лифтом, а при отсутствии приборов учета потребления коммунальных услуг – от платежей за водоснабжение и водоотведение, горячее водоснабжение, пользование природным газом, электроснабжение жилых помещений. Кроме того, И.В.Мосунову отказано в перерасчете коммунальных платежей за период отсутствия в месте постоянного проживания членов его семьи – жены и дочери, которые с 9 мая по 1 сентября 2003 года постоянно проживали на даче, поскольку он не уведомил жилищную организацию об их предстоящем отъезде, тогда как абзац второй подпункта 1.8 пункта 1 Положения возлагает на граждан обязанность не позднее одних суток до отъезда уведомить о предстоящем отсутствии организацию, осуществляющую расчет и начисление платежей за жилищно-коммунальные услуги.

В своей жалобе, поданной в Конституционный суд Республики Татарстан, гражданин И.В.Мосунов утверждает, что нормы, закрепленные абзацами первым и вторым подпункта 1.8 пункта 1 Положения явились правовым основанием для отказа ему в перерасчете платежей за ряд жилищно-коммунальных услуг, которые остались невостребованными в связи с отсутствием его и членов его семьи в месте постоянного проживания в течение периодов с 4 по 24 августа и с 9 мая по1 сентября 2003 года.

В связи с этим гражданин И.В.Мосунов ставит перед Конституционным судом Республики Татарстан вопрос о признании противоречащими статьям 13, 30 и 51 Конституции Республики Татарстан абзаца первого подпункта 1.8 пункта 1 Положения, поскольку закрепленная им норма не предусматривает, по мнению заявителя, возможность суммирования отдельных сроков отсутствия жильца в месте постоянного проживания в течение определенного календарного периода времени, а также абзаца второго подпункта 1.8 пункта 1 Положения, который, по мнению заявителя, не учитывает случаи, когда жилец по уважительным причинам не может заранее уведомить о своем предстоящем отъезде жилищную организацию.

К началу рассмотрения настоящего дела в Конституционном суде Республики Татарстан Кабинетом Министров Республики Татарстан было принято постановление от 31 декабря 2003 года №703 “О признании утратившими силу отдельных постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан”, на основании чего постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, частью содержания которого являются оспариваемые заявителем нормы, было признано утратившим силу с 1 января 2004 года.

Однако применение оспариваемых норм в период их действия повлекло, по мнению заявителя, ухудшение его материального положения, что подтверждается представленными им документами. Заявитель считает, что тем самым были нарушены его конституционные права, гарантированные статьями 13, 30 и 51 Конституции Республики Татарстан. По этой причине в соответствии с частью второй статьи 46 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” производство по настоящему делу не может быть прекращено.

2. Конституция Республики Татарстан, обладающая высшей юридической силой в правовой системе Республики Татарстан и имеющая прямое действие, закрепляет основные начала, которыми должны руководствоваться государство, его органы и должностные лица в сфере признания и защиты прав и свобод человека и гражданина (части первая и вторая статьи 24). Это прежде всего конституционный принцип правового государства, возлагающий на Республику Татарстан обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина как высшую ценность (часть первая статьи 1, статья 2), который предполагает, в частности, обеспечение правопорядка, гарантирующего каждому государственную защиту его прав и свобод (части первая и вторая статьи 27). Кроме того, осуществление прав и свобод человека и гражданина в Республике Татарстан основано на конституционном принципе, согласно которому граждане обладают всей полнотой личных, политических, социально-экономических и культурных прав и свобод (статья 30). При этом в соответствии с конституционно закрепленными целями социального государства, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (статья 13), Республика Татарстан призвана стремиться к созданию благоприятных правовых и организационных условий, обеспечивающих каждому возможность достижения, в том числе и материального достатка на уровне современных стандартов достойной жизни.

Применительно к предмету рассмотрения по настоящему делу изложенные конституционные положения определяют содержание и конституционно-правовой смысл нормативного регулирования порядка реализации прав и законных интересов, а также порядка исполнения обязанностей в сфере оплаты жилищно-коммунальных услуг гражданами-потребителями данных услуг. Тем самым данные конституционные положения должны учитываться в том числе и органами государственной власти Республики Татарстан, органами местного самоуправления, осуществляющими в пределах их компетенции, установленной статьей 15 Закона Российской Федерации от 24 декабря 1992 года №4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики”, правовое регулирование оплаты жилья в государственном и муниципальном жилищных фондах и коммунальных услуг, оказываемых гражданам, проживающим в жилых помещениях в жилищном фонде независимо от формы собственности.

Исходя из этого, издание подзаконных нормативных правовых актов, равно как и принятие основанных на них правоприменительных решений, влекущих ограничение прав и законных интересов граждан при оплате ими жилищно -коммунальных услуг не согласуется с требованиями, вытекающими из статей 13 и 30, а также с положением статьи 51 Конституции Республики Татарстан о защите Республикой Татарстан интересов потребителя. Учитывая это, нормы, закрепляющие оплату жилищно-коммунальных услуг, должны прежде всего содержать правила об учете качества и объема фактически предоставленных жилищными организациями коммунальных услуг, а также правила, регулирующие порядок перерасчета коммунальных платежей, в том числе уменьшения их размера, в случаях, когда документально подтверждено, что жильцы в связи с их временным отсутствием не пользовались определенными жилищно-коммунальными услугами.

3. Оспариваемый заявителем абзац первый подпункта 1.8 пункта 1 Положения, согласно которому временно отсутствующие (на срок более месяца) в месте постоянного проживания граждане освобождаются от платежей за вывоз бытовых отходов, пользование лифтом, а при отсутствии приборов учета потребления коммунальных услуг – от платежей за водоснабжение и водоотведение, горячее водоснабжение, пользование природным газом, электроснабжение жилых помещений, устанавливает определенный (более месяца) срок отсутствия гражданина в месте постоянного проживания в качестве одного из условий его освобождения от ряда коммунальных платежей.

По своему буквальному содержанию оспариваемая норма не определяет порядок исчисления установленного срока отсутствия жильца в месте постоянного проживания и тем самым не предопределяет исчисление данного срока только как непрерывного либо только как суммарного, и поэтому она не может быть истолкована правоприменителем как правовое основание для отказа в реализации права на освобождение от ряда коммунальных платежей в тех случаях, когда гражданин отсутствует в месте постоянного проживания более месяца в общей сложности в течение определенного календарного периода времени (квартала, полугодия, года) и в связи с этим не потребляет определенные коммунальные услуги. Иное истолкование оспариваемой нормы означало бы возложение на гражданина неправомерной обязанности оплачивать невостребованные им в связи с временным отсутствием в месте постоянного проживания коммунальные услуги, что вступило бы в противоречие с положениями статей 13 и 30, а также статьи 51 Конституции Республики Татарстан о защите Республикой Татарстан интересов потребителя и нарушило бы провозглашенный Генеральной Ассамблеей ООН в Резолюции от 9 апреля 1985 года №32/248 “Руководящие принципы для защиты интересов потребителей” принцип содействия экономическим интересам потребителя и защиты этих интересов, поскольку такое истолкование ограничивало бы права потребителя жилищно-коммунальных услуг, необоснованно ухудшало бы его имущественное положение, а также нарушало бы его охраняемые законом интересы.

Кроме того, норма, аналогичная оспариваемой заявителем, закреплена также подпунктом “д” пункта 9 Правил пользования жилыми помещениями, содержания жилого дома и придомовой территории в РСФСР, утвержденных постановлением Совета Министров РСФСР от 25 сентября 1985 года №415. При этом согласно разъяснению, содержащемуся в письме Государственного Комитета Российской Федерации по строительству и жилищно-коммунальному комплексу от 6 сентября 2001 года №СК – 4897/13, подпункт “д” пункта 9 указанных Правил подлежит применению и при отсутствии пользователя жилого помещения более месяца суммарно в течение определенного времени (квартала, полугодия, года).

Таким образом, предусмотренный оспариваемой нормой определенный (более месяца) срок отсутствия граждан в месте постоянного проживания как условие освобождения их от ряда коммунальных платежей в период действия указанной нормы не мог быть истолкован правоприменителем как основание для отказа гражданину И.В.Мосунову в перерасчете ряда коммунальных платежей, поскольку исчисление данного срока должно осуществляться в том числе путем суммирования отдельных сроков отсутствия жильца в месте постоянного проживания в общей сложности в течение определенного календарного периода времени (квартала, полугодия, года). В силу этого нарушенное правоприменителем право гражданина И.В.Мосунова на освобождение от ряда коммунальных платежей за период временного отсутствия в месте постоянного проживания должно быть восстановлено.

4. Правовое регулирование порядка оплаты жилищно-коммунальных услуг, включая порядок перерасчета платежей, в том числе уменьшения их размера в случаях, когда в связи с временным отсутствием жильцов в месте постоянного проживания ряд жилищно-коммунальных услуг остается невостребованным, должно закреплять определенную организационно-правовую процедуру информирования гражданами жилищных организаций как об их предстоящем отсутствии, так и о времени возвращения в место постоянного проживания, в том числе с установлением определенных сроков предоставления гражданами такой информации, что не может и не должно рассматриваться как умаление или ограничение прав и законных интересов граждан, в частности, их права на уменьшение размера или освобождение от ряда коммунальных платежей в связи с их временным отсутствием в месте постоянного проживания, поскольку такое правовое регулирование направлено на упорядочение отношений по расчету жилищно-коммунальных платежей и обеспечивает реализацию жилищными организациями возложенных на них законом функций по осуществлению расчета и начисления платежей за жилищно-коммунальные услуги.

Исходя из этого, оспариваемая заявителем норма, содержащаяся в абзаце втором подпункта 1.8 пункта 1 Положения, согласно которой граждане не позднее одних суток до отъезда должны уведомить о предстоящем отсутствии организацию, осуществляющую расчет и начисление платежей за жилищно-коммунальные услуги, закрепляет организационно-правовую процедуру, смысл и назначение которой состоит в том, чтобы, с одной стороны – гарантировать реализацию гражданами их прав и законных интересов при оплате коммунальных услуг, с другой – обеспечить осуществление жилищными организациями возложенных на них законом функций по управлению жилищным фондом, в том числе обеспечению правильности расчета и начисления коммунальных платежей.

В то же время закрепление оспариваемой заявителем нормой указанной правовой процедуры информирования жилищных организаций о предстоящем отсутствии жильцов с закреплением определенного срока предоставления ими такой информации (не позднее одних суток до отъезда) не может быть истолковано и применено жилищными организациями как ограничивающее право граждан на перерасчет, в том числе освобождение от ряда коммунальных платежей в тех случаях, когда ими документально подтверждена объективная невозможность такого информирования жилищной организации в установленный срок по уважительным причинам.

Таким образом, оспариваемый заявителем абзац второй подпункта 1.8 пункта 1 Положения закрепляет правомерную обязанность граждан в сфере оплаты коммунальных услуг. Вместе с тем правоприменитель не должен истолковывать данную обязанность как условие, лишающее граждан права на перерасчет, в том числе освобождение от ряда коммунальных платежей в тех случаях, когда ими документально подтверждены как факт их временного отсутствия в месте постоянного проживания, так и объективная невозможность информирования жилищной организации в установленный срок по уважительным причинам.

Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и пятой статьи 66, статьей 67, частями первой, второй и шестой статьи 68, статьями 69 и 73 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

определил:

1. Норма, закрепленная абзацем первым подпункта 1.8 пункта 1 Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года №761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг” в ее конституционно-правовом смысле, выявленном в настоящем Определении, в период своего действия не могла служить основанием для отказа гражданам, временно отсутствовавшим в месте постоянного проживания более месяца в общей сложности, в перерасчете ряда коммунальных платежей, поскольку исчисление установленного данной нормой срока должно осуществляться в том числе путем суммирования отдельных сроков отсутствия граждан в месте постоянного проживания в течение определенного календарного периода времени (квартала, полугодия, года).

2. Норма, закрепленная абзацем вторым подпункта 1.8 пункта 1 Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг” в ее конституционно-правовом смысле, выявленном в настоящем Определении, в период своего действия не могла служить основанием для отказа гражданам, не уведомившим о своем предстоящем отсутствии жилищную организацию, в перерасчете ряда коммунальных платежей постольку, поскольку ими документально подтверждены как факт их временного отсутствия в месте постоянного проживания, так и невозможность информирования жилищной организации в установленный срок по уважительным причинам.

3. Правоприменительное решение по делу гражданина И.В.Мосунова подлежит пересмотру в установленном законом порядке, поскольку в силу статьи 6 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” конституционно-правовой смысл оспариваемых положений, выявленный Конституционным судом Республики Татарстан в настоящем Определении, является общеобязательным и исключает любое иное его истолкование в правоприменительной практике.

4. Настоящее Определение окончательно, не подлежит обжалованию и вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

5. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Определение подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Определение должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№ 3-О.

на нарушение его конституционных прав и свобод постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 14 января 2003 года № 4 “Об утверждении Временного порядка расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий” (с изменениями от 6 февраля, 11 и 17 марта 2003 года)

г. Казань 13 февраля 2004 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя С.Х.Нафиева, судей Д.А.Алкаевой, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой,

с участием заявителя как стороны, направившей жалобу в Конституционный суд Республики Татарстан – гражданина Н.И.Седойкина; представителя заявителя – гражданки М.М.Седойкиной; представителя Кабинета Министров Республики Татарстан как органа, издавшего оспариваемый акт, – начальника юридического отдела Министерства финансов Республики Татарстан А.Л.Анфимовой, а также представителей: Президента Республики Татарстан – главного референта Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан М.Б.Сунгатуллина, Кабинета Министров Республики Татарстан – заведующей сектором правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной, Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – судьи Верховного Суда Республики Татарстан Р.В.Шакирьянова, Прокурора Республики Татарстан – начальника отдела прокуратуры Республики Татарстан М.Х.Фатыхова, Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – заместителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан Ю.З.Сахапова, Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего специалиста аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Т.И.Гиззатуллина; общества с ограниченной ответственностью “Таттрансгаз” – начальника юридического отдела ООО “Таттрансгаз” Т.М.Бадыгина,

руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью пятой статьи 3, пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 55, 68 и 100 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом заседании дело по жалобе гражданина Н.И.Седойкина на нарушение его конституционных прав и свобод постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 14 января 2003 года №4 “Об утверждении Временного порядка расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий” (с изменениями от 6 февраля, 11 и 17 марта 2003 года).

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Л.Васина, объяснения представителя заявителя, обратившегося с жалобой в Конституционный суд Республики Татарстан, – М.М.Седойкиной, выступление представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – А.Л.Анфимовой, а также представителей: Президента Республики Татарстан – М.Б.Сунгатуллина, Кабинета Министров Республики Татарстан – Г.Л.Удачиной, Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – Р.В.Шакирьянова, Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – Ю.З.Сахапова, Прокурора Республики Татарстан – М.Х.Фатыхова, Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – Т.И.Гиззатуллина, ООО “Таттрансгаз” – Т.М.Бадыгина, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. В Конституционный суд Республики Татарстан обратился гражданин Н.И.Седойкин с жалобой на нарушение его конституционных прав и свобод постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 14 января 2003 года №4 “Об утверждении Временного порядка расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий” (с изменениями от 6 февраля, 11 и 17 марта 2003 года).

Заявитель является бывшим несовершеннолетним узником фашистских концлагерей и признан инвалидом второй группы вследствие общего заболевания. До сентября 2001 года ему и проживающим совместно с ним членам его семьи (жене, дочери и внучке) организация-поставщик газа ООО “Таттрансгаз” и эксплуатационно-производственное управление (ЭПУ) “Казаньгоргаз” предоставляли льготу в виде 50-процентной скидки с оплаты за пользование газом. Однако с сентября 2001 года данная льгота за пользование газом предоставляется только самому заявителю и его жене, являющейся ветераном труда, а на остальных проживающих совместно с ним членов его семьи – дочь и внучку – не распространяется. Причиной такого ограничения заявитель считает обжалуемое им постановление Кабинета Министров Республики Татарстан на том основании, что в нем не установлен порядок возмещения выпадающих доходов газовиков в связи с предоставлением льгот бывшим несовершеннолетним узникам фашизма и членам их семей, а также вообще не упоминается о данной категории льготников. Именно эти обстоятельства, по мнению заявителя, позволяют ЭПУ “Казаньгоргаз” не предоставлять проживающим совместно с ним членам его семьи предусмотренную законом льготу за пользование газом. Заявитель считает, что применение в его конкретном деле указанного постановления Кабинета Министров Республики Татарстан нарушает его права, предусмотренные статьями 54 и 58 Конституции Республики Татарстан.

Из приложенных к жалобе документов следует, что заявитель ранее обращался в ЭПУ “Казаньгоргаз” по поводу непредоставления льготы за пользование газом проживающим совместно с ним членам его семьи (дочери и внучке) и получил ответ, в котором сообщалось, что бывшие несовершеннолетние узники концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период второй мировой войны, приравнены по материально-бытовым льготам к инвалидам и участникам Великой Отечественной войны. При предоставлении льгот указанным категориям граждан ЭПУ “Казаньгоргаз” руководствовалось письмом Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 17 ноября 2000 года №8299-ГК, согласно которому члены семьи инвалидов войны, а следовательно, и члены семьи бывших несовершеннолетних узников фашизма, правом оплаты в размере 50 процентов коммунальных услуг (водоснабжение, водоотведение, вывоз бытовых и других отходов, газ, электрическая и тепловая энергия), установленным Федеральным законом “О ветеранах”, не пользуются. На этом основании руководство ЭПУ “Казаньгоргаз” подтвердило заявителю правомерность отказа в предоставлении льготы за пользование газом проживающим совместно с ним членам его семьи.

2. Обжалуемым постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан утвержден Временный порядок расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий, который регулирует процедуру компенсации расходов управляющим компаниям, жилищно-строительным кооперативам и товариществам собственников жилья в связи с предоставлением ими жилищно-коммунальных льгот соответствующим категориям граждан при участии Министерства социальной защиты Республики Татарстан и Министерства финансов Республики Татарстан. При этом данный Временный порядок не предусматривает каких-либо ограничений установленных законом льгот по оплате жилищно-коммунальных услуг, в том числе ни за пользование газом, ни в отношении бывших несовершеннолетних узников фашизма. Напротив, пункт 6.2 данного Временного порядка прямо предписывает Министерству социальной защиты Республики Татарстан на основании заключенных договоров представлять в Департамент казначейства Министерства финансов Республики Татарстан заявки на перечисление денежных средств обществу с ограниченной ответственностью “Таттрансгаз” на компенсацию расходов по предоставлению льгот по оплате газа и технического обслуживания внутридомового газового оборудования и газовых сетей в соответствии с Федеральным законом “О ветеранах” и нормативными правовыми актами Республики Татарстан.

При рассмотрении дела в заседании Конституционного суда Республики Татарстан выяснилось, что отказ в предоставлении совместно проживающим с заявителем членам его семьи льготы по оплате в размере 50 процентов коммунальной услуги за пользование газом, предусмотренной подпунктом 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах”, мотивирован не обжалуемым по настоящему делу постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан, а письмом Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 17 ноября 2000 года № 8299-ГК “Ответы на некоторые вопросы, поступившие от органов социальной защиты населения субъектов Российской Федерации в департамент по делам ветеранов, пожилых людей и приема населения”, в котором указано, что “правом оплаты в размере 50 процентов коммунальных услуг (водоснабжение, водоотведение, вывоз бытовых и других отходов, газ, электрическая и тепловая энергия) члены семьи инвалида войны, согласно подпункту 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах”, не пользуются”.

Тем самым Министерство труда и социального развития Российской Федерации создало такие условия правового применения подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах”, при которых льготы по оплате коммунальных услуг, в том числе за пользование газом, не распространялись на проживающих совместно с льготником членов семьи инвалидов Великой Отечественной войны и бывших несовершеннолетних узников фашизма.

Подобное истолкование в сложившейся правоприменительной практике подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах”, влекущее ограничение прав инвалидов Великой Отечественной войны и приравненных к ним по материально-бытовому обеспечению бывших несовершеннолетних узников фашизма, по мнению Конституционного суда Республики Татарстан, вошло в противоречие с рядом положений Конституции Российской Федерации, в связи с чем было принято решение об обращении с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации.

3. Конституционно-правовой смысл положения подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах” по запросу Конституционного суда Республики Татарстан был выявлен Определением Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 года № 423-О, в котором, в частности, говорится, что в соответствии с пунктом 1 Указа Президента Российской Федерации от 15 октября 1992 года №1235 указанные льготы должны распространяться не только на бывших несовершеннолетних узников фашизма, приравненных к инвалидам Великой Отечественной войны, но и на совместно проживающих с ними членов их семей. Иное означало бы отказ государства от выполнения ранее принятых на себя обязательств.

Конституционный Суд Российской Федерации установил, что “само по себе оспариваемое положение подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах” – во взаимосвязи с положениями статьи 11 того же Федерального закона, пунктом 1 Указа Президента Российской Федерации от 15 октября 1992 года №1235 и пунктом 17 Положения о льготах для инвалидов Отечественной войны и семей погибших военнослужащих, утвержденного постановлением Совета Министров СССР от 23 февраля 1981 года № 209, – не может рассматриваться как лишающее льгот по оплате коммунальных услуг в размере 50 процентов проживающих совместно с инвалидами Великой Отечественной войны или с бывшими несовершеннолетними узниками фашизма членов их семей. Иное истолкование оспариваемого положения противоречило бы его конституционно-правовому смыслу, выявленному Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Определении”.

С учетом изложенного Конституционный Суд Российской Федерации определил, что положение подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах” подлежит применению в соответствии с его конституционно-правовым смыслом, выявленным в настоящем Определении и являющимся в силу статьи 6 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” общеобязательным.

Из этого следует, что прежняя практика применения положения подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах”, лишавшая льгот по оплате коммунальных услуг в размере 50 процентов проживающих совместно с инвалидами Великой Отечественной войны или с бывшими несовершеннолетними узниками фашизма членов их семей, подлежит прекращению как не соответствующая конституционно-правовому смыслу данной правовой нормы, выявленному Определением Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 года № 423-О, а нарушенные права указанных категорий льготников, в том числе гражданина Н.И.Седойкина, должны быть восстановлены.

По сведениям, полученным из ООО “Таттрансгаз”, в настоящее время данная правоприменительная практика пересмотрена, вследствие чего бывшим несовершеннолетним узникам фашизма, ставшим инвалидами вследствие общего заболевания, льгота предоставляется в соответствии с действующим законодательством как самому льготнику, так и проживающим совместно с ним членам его семьи.

4. Отказ в предоставлении льготы по оплате коммунальной услуги за пользование газом в размере 50 процентов проживающим совместно с бывшим несовершеннолетним узником фашизма членам семьи гражданина Н.И.Седойкина (дочери и внучке), начиная с сентября 2001 года, не был основан на оспариваемом по настоящему делу постановлении Кабинета Министров Республики Татарстан от 14 января 2003 года № 4 “Об утверждении Временного порядка расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий” (с изменениями от 6 февраля, 11 и 17 марта 2003 года). Данное постановление в конкретном деле заявителя не применялось и, следовательно, не могло явиться основанием нарушения его конституционных прав и свобод.

Вместе с тем ныне действующая практика применения положения подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах” в соответствии с конституционно-правовым смыслом, выявленным Определением Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 года №423-О, исключает возможность лишения льгот по оплате коммунальных услуг в размере 50 процентов проживающих совместно с инвалидами Великой Отечественной войны или с бывшими несовершеннолетними узниками фашизма членов их семей.

Таким образом, в силу статьи 63 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” производство по данному делу подлежит прекращению, поскольку в ходе заседания были выявлены основания к отказу в принятии обращения к рассмотрению, а именно: жалоба заявителя в соответствии с требованиями настоящего Закона не является допустимой.

С учетом изложенного, руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 46, статьей 63, частью пятой статьи 66, статьями 67-69, 71, 73 и 101 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

определил:

1. Обжалуемое гражданином Н.И.Седойкиным постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 14 января 2003 года № 4 “Об утверждении Временного порядка расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий” (с изменениями от 6 февраля, 11 и 17 марта 2003 года) в конкретном деле заявителя не применялось и в связи с этим не нарушает его конституционных прав и свобод.

2. Производство по делу по жалобе гражданина Н.И.Седойкина на нарушение его конституционных прав и свобод постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 14 января 2003 года № 4 “Об утверждении Временного порядка расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий” (с изменениями от 6 февраля, 11 и 17 марта 2003 года) прекратить, поскольку жалоба заявителя не является допустимой.

3. Настоящее Определение окончательно, не подлежит обжалованию и вступает в силу немедленно после его провозглашения.

4. В соответствии со статьей 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Определение подлежит опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”, а также должно быть опубликовано в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№ 2-О.

город Москва 4 декабря 2003 года

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д.Зорькина, судей М.В.Баглая, Н.С.Бондаря, Г.А.Гаджиева, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, Г.А.Жилина, С.М.Казанцева, А.Л.Кононова, Л.О.Красавчиковой, В.О.Лучина, Ю.Д.Рудкина, А.Я.Сливы, В.Г.Стрекозова, Б.С.Эбзеева, В.Г.Ярославцева,

заслушав в пленарном заседании заключение судьи Н.С.Бондаря, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” предварительное изучение запроса Конституционного суда Республики Татарстан,

установил:

1. В производстве Конституционного суда Республики Татарстан находится дело по жалобе гражданина Н.И.Седойкина на нарушение его конституционных прав и свобод постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 14 января 2003 года № 4 “Об утверждении Временного порядка расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий” (с последующими изменениями).

Как установил Конституционный суд Республики Татарстан, при решении вопроса о предоставлении гражданину Н.И.Седойкину (на которого согласно пункту 1 Указа Президента Российской Федерации от 15 октября 1992 года № 1235 “О предоставлении льгот бывшим несовершеннолетним узникам концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период второй мировой войны” распространяются льготы по материально-бытовому обеспечению, предусмотренные для инвалидов Великой Отечественной войны) в соответствии с подпунктом 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах” льготы по оплате коммунальных услуг (в том числе за пользование газом) в размере 50 процентов, органы социальной защиты населения и организация – поставщик газа с сентября 2001 года не стали включать в число пользователей данной льготы совместно проживающих с заявителем членов его семьи (дочь и внучку). При этом они руководствовались, в частности, разъяснением “О порядке и условиях предоставления льгот бывшим несовершеннолетним узникам концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период второй мировой войны” (утверждено постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 7 июля 1999 года № 20) и письмом Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 17 ноября 2000 года № 8299-ГК, тогда как ранее соответствующие льготы предоставлялись гражданину Н.И.Седойкину и членам его семьи на основании Указа Президента Российской Федерации от 15 октября 1992 года № 1235 в соответствии с Положением о льготах для инвалидов Отечественной войны и семей погибших военнослужащих, утвержденным постановлением Совета Министров СССР от 23 февраля 1981 года № 209 (пункт 17).

Придя к выводу о том, что положение подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона от 12 января 1995 года “О ветеранах” (в редакции от 6 мая 2003 года), согласно которому инвалидам войны предоставляются льготы по оплате в размере 50 процентов коммунальных услуг (водоснабжение, водоотведение, вывоз бытовых и других отходов, газ, электрическая и тепловая энергия – в пределах нормативов потребления указанных услуг, установленных органами местного самоуправления), противоречит статьям 18, 39 (часть 1) и 55 (часть 2) Конституции Российской Федерации, поскольку – по смыслу, придаваемому этому положению сложившейся правоприменительной практикой, – названные льготы не распространяются на членов семей бывших несовершеннолетних узников фашизма (приравненных по материально-бытовому обеспечению к инвалидам Великой Отечественной войны), Конституционный суд Республики Татарстан обратился в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке его конституционности.

2. Российская Федерация как социальное государство обеспечивает государственную поддержку инвалидов и пожилых граждан, устанавливая государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты (статья 7, часть 2 Конституции Российской Федерации). Реализуя указанные конституционные положения, Федеральный закон “О ветеранах” устанавливает правовые гарантии социальной защиты ветеранов в Российской Федерации, в том числе инвалидов Великой Отечественной войны, а также приравненных к ним по материально-бытовому обеспечению бывших несовершеннолетних узников фашизма, в целях создания условий, обеспечивающих им достойную жизнь, в частности, путем предоставления соответствующих льгот.

Конституционно-правовой смысл нормы подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах”, устанавливающей льготы по оплате коммунальных услуг, выявляется с учетом ее взаимосвязи с другими нормами данного Федерального закона, а также с иными федеральными законами и нормативными правовыми актами, из которых согласно статье 11 того же Федерального закона состоит законодательство Российской Федерации о ветеранах (пункт 1).

Как это прямо закреплено в пункте 3 статьи 11 Федерального закона “О ветеранах”, права и льготы, а также другие меры социальной защиты ветеранов и членов их семей, ранее установленные законодательством СССР и законодательством Российской Федерации, не могут быть отменены без равноценной замены. Утвержденное постановлением Совета Министров СССР от 23 февраля 1981 года № 209 Положение о льготах для инвалидов Отечественной войны и семей погибших военнослужащих с принятием названного Федерального закона отменено не было, что является подтверждением стабильности регулирования соответствующих отношений и недопустимости снижения ранее установленных льгот для инвалидов Великой Отечественной войны и проживающих совместно с ними членов их семей.

Следовательно, в соответствии с пунктом 1 Указа Президента Российской Федерации от 15 октября 1992 года № 1235 указанные льготы должны распространяться не только на бывших несовершеннолетних узников фашизма, приравненных к инвалидам Великой Отечественной войны, но и на совместно проживающих с ними членов их семей. Иное означало бы отказ государства от выполнения ранее принятых на себя обязательств.

При этом федеральный законодатель вправе, как следует из статей 71 (пункты “в”, “е”, “з”), 39, 40 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, исходя из признаваемых и защищаемых Конституцией Российской Федерации ценностей, вносить изменения в ранее установленные правила предоставления льгот и компенсаций. Однако при внесении таких изменений, как вытекает из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, должно быть обеспечено соблюдение положений Конституции Российской Федерации, закрепляющих, что Россия является демократическим правовым социальным государством (статья 1, часть 1; статья 7), в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанностью государства (статья 2); должен также соблюдаться принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, который предполагает сохранение разумной стабильности правового регулирования и недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24 мая 2001 года по делу о проверке конституционности положений статей 1 и 2 Федерального закона “О жилищных субсидиях гражданам, выезжающим из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей”).

Таким образом, само по себе оспариваемое положение подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах” – во взаимосвязи с положениями статьи 11 того же Федерального закона, пунктом 1 Указа Президента Российской Федерации от 15 октября 1992 года № 1235 и пунктом 17 Положения о льготах для инвалидов Отечественной войны и семей погибших военнослужащих, утвержденного постановлением Совета Министров СССР от 23 февраля 1981 года № 209, – не может рассматриваться как лишающее льгот по оплате коммунальных услуг в размере 50 процентов проживающих совместно с инвалидами Великой Отечественной войны или с бывшими несовершеннолетними узниками фашизма членов их семей. Иное истолкование оспариваемого положения противоречило бы его конституционно-правовому смыслу, выявленному Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Определении.

Что касается утвержденного постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 7 июля 1999 года №20 разъяснения “О порядке и условиях предоставления льгот бывшим несовершеннолетним узникам концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период второй мировой войны”, а также письма Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 17 ноября 2000 года №8299-ГК, то они являются ведомственными документами, и их проверка на соответствие федеральным законам в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации не входит.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”, Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Положение подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах” подлежит применению в соответствии с его конституционно-правовым смыслом, выявленным в настоящем Определении и являющимся в силу статьи 6 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” общеобязательным.

2. Признать запрос Конституционного суда Республики Татарстан не подлежащим дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного заявителем вопроса не требуется вынесения предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” итогового решения в виде постановления.

3. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данному запросу окончательно и обжалованию не подлежит.

4. Настоящее Определение подлежит опубликованию в “Российской газете”, “Собрании законодательства Российской Федерации”, а также в “Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации”.

Председатель Конституционного Суда  Российской Федерации В.Д.ЗОРЬКИН.

Судья-секретарь Конституционного Суда Российской Федерации Ю.М.ДАНИЛОВ.

№ 423-0.

Город Казань 24 декабря 2003 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя С.Х.Нафиева, судей Д.А.Алкаевой, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, А.В.Косорукова,

с участием представителя постоянной Комиссии Государственного Совета Республики Татарстан по науке, образованию, культуре и национальным вопросам, направившей запрос в Конституционный суд Республики Татарстан, – председателя постоянной Комиссии Государственного Совета Республики Татарстан по науке, образованию, культуре и национальным вопросам Р.И.Валеева, экспертов – заведующего отделом языкознания Института языка, литературы и искусства имени Г.Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан, доктора филологических наук, профессора М.З.Закиева, заведующей кафедрой татарского языка Казанского государственного университета имени В.И.Ульянова-Ленина, доктора филологических наук, профессора Ф.М.Хисамовой, переводчика – заведующего сектором переводчиков Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан А.М.Камалова, представителя Президента Республики Татарстан – главного референта Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан Р.Г.Салахутдинова, полномочного представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – начальника правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Р.Ф.Гафиятуллина, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – председателя постоянной Комиссии по вопросам законодательства, законности и депутатской этики Государственного Совета Республики Татарстан М.М.Курманова, представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – судьи Верховного Суда Республики Татарстан Р.В.Шакирьянова, представителя Прокурора Республики Татарстан – начальника отдела прокуратуры Республики Татарстан М.Х.Фатыхова, Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Р.Г.Вагизова,

руководствуясь частью второй статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью второй статьи 3, пунктом 3 части второй статьи 39, статьями 55, 68, 93 и 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, статьей 2 Закона Республики Татарстан от 21 октября 2003 года № 44-ЗРТ “О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом заседании дело о толковании положения части первой статьи 8 в его взаимосвязи с частью первой статьи 4 Конституции Республики Татарстан.

Поводом к рассмотрению дела явился запрос Комиссии Государственного Совета Республики Татарстан по науке, образованию, культуре и национальным вопросам о толковании статей 4 и 8 Конституции Республики Татарстан. Основанием для обращения с запросом в Конституционный суд Республики Татарстан послужила обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, являются ли указанные конституционные нормы правовым основанием для определения алфавита татарского языка на основе латинской графики как элемента определения государственного языка Республики Татарстан и составляет ли данный вопрос исключительный предмет ведения Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Л.Васина, выступление представителя постоянной Комиссии Государственного Совета Республики Татарстан по науке, образованию, культуре и национальным вопросам, обратившейся с запросом в Конституционный суд Республики Татарстан, – Р.И.Валеева, заключения экспертов М.З.Закиева и Ф.М.Хисамовой, выступления приглашенных в заседание полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан М.М.Курманова, представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – Р.В.Шакирьянова, представителя Прокурора Республики Татарстан – М.Х.Фатыхова, Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – Р.Г.Вагизова, а также исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. Комиссия Государственного Совета Республики Татарстан по науке, образованию, культуре и национальным вопросам обратилась в Конституционный суд Республики Татарстан с запросом о толковании статей 4 и 8 Конституции Республики Татарстан.

Заявитель считает, что установление татарского алфавита на основе латинской графики является элементом определения государственного языка в Республике Татарстан – татарского языка. Это, по мнению заявителя, подтверждается соответствующей нормой Закона Российской Федерации от 25 октября 1991 года № 1807-1 “О языках народов Российской Федерации” (в редакции Федерального закона от 11 декабря 2002 года № 165-ФЗ), согласно которой алфавит русского языка, как государственного языка Российской Федерации, строится на графической основе кириллицы.

Согласно статье 68 Конституции Российской Федерации республики вправе устанавливать свои государственные языки, которые в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республик употребляются наряду с государственным языком Российской Федерации. В силу данной нормы, по мнению заявителя, республики вправе самостоятельно определять графическую основу – алфавит – своего государственного языка как его неотъемлемого составного элемента. В связи с этим, исходя из Конституции Российской Федерации, частью первой статьи 8 Конституции Республики Татарстан закреплено, что государственными языками в Республике Татарстан являются равноправные татарский и русский языки.

Заявитель также полагает, что поскольку статьями 71 и 72 Конституции Российской Федерации к предметам исключительного ведения Российской Федерации и совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации не отнесено установление алфавита государственных языков республик, постольку Республика Татарстан, в силу статьи 73 Конституции Российской Федерации, обладает всей полнотой государственной власти в данной сфере. По мнению заявителя, установление алфавита государственного языка Республики Татарстан составляет предмет ведения самой республики.

На основании изложенного заявитель просит дать толкование положения части первой статьи 8 в его взаимосвязи с положениями части первой статьи 4 Конституции Республики Татарстан в части того, являются ли указанные конституционные положения правовым основанием для определения татарского алфавита на основе латинской графики как элемента установления государственного языка Республики Татарстан и составляет ли данный вопрос исключительный предмет ведения Республики Татарстан.

2. Как следует из части третьей статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан принимает постановления только по предмету, указанному в обращении, и при принятии решения не связан основаниями и доводами, изложенными в обращении.

Предметом толкования по данному делу является положение части первой статьи 8 Конституции Республики Татарстан, в соответствии с которым государственными языками в Республике Татарстан являются равноправные татарский и русский языки, во взаимосвязи с частью первой статьи 4 Конституции Республики Татарстан, согласно которой вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов Республика Татарстан осуществляет собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных правовых актов, в части того, являются ли указанные конституционные положения правовым основанием для определения алфавита татарского языка на основе латинской графики как элемента установления государственного языка Республики Татарстан и составляет ли данный вопрос предмет ведения Республики Татарстан.

Руководствуясь частью второй статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан принимает решение по делу о толковании норм Конституции Республики Татарстан, оценивая как буквальный смысл толкуемых норм, так и смысл, придаваемый им иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из их места в системе норм Конституции Республики Татарстан и иных нормативных правовых актов.

3. Декларация о языках народов России от 25 октября 1991 года №1808/1-1 признала языковой суверенитет каждого народа и личности, провозгласив, что высокое предназначение языка в исторических судьбах каждого народа определяет его как неповторимое явление общечеловеческой культуры.

Алфавит как графическая форма существования любого языка, имеющего письменность, является его неотъемлемой составной частью. Отсутствие алфавита, а значит, отсутствие у языка букв для его письменного выражения, ведет к существованию такого языка лишь в рамках устной речи посредством звуков. Существование государственного языка Республики Татарстан, установленного на основании части второй статьи 68 Конституции Российской Федерации, который используется в органах государственной власти, органах местного самоуправления и государственных учреждениях республики наряду с государственным языком Российской Федерации (русским языком), невозможно и недопустимо лишь в рамках устной речи, поскольку установление Республикой Татарстан своего государственного языка необходимо и обязательно предполагает его использование в целом ряде неотъемлемых сфер государственной деятельности, без которых невозможно функционирование государства.

Использование государственных языков Республики Татарстан – татарского и русского – законодательно закреплено, в частности, в таких сферах, как работа Государственного Совета, Кабинета Министров и Аппарата Президента Республики Татарстан, опубликование законов и других правовых актов Республики Татарстан, проведение референдумов и выборов в представительные и исполнительные органы в Республике Татарстан, Президента Республики Татарстан, работа государственных органов, предприятий, учреждений и организаций, официальное делопроизводство, официальная переписка, судопроизводство, нотариальное делопроизводство, республиканские средства массовой информации, периодические научные издания, культура, географические наименования и надписи, топографические обозначения, дорожные указатели, отношения Республики Татарстан с зарубежными государствами и международными организациями (главы III-VI Закона Республики Татарстан от 8 июля 1992 года № 1560-XII “О языках народов Республики Татарстан” в редакции Закона Республики Татарстан от 28 марта 1996 года № 488).

Аналогичные положения содержатся и в Законе Российской Федерации от 25 октября 1991 года № 1807-1 “О языках народов Российской Федерации” (в действующей редакции), которым, в частности, предусмотрено, что в республиках федеральные конституционные законы, федеральные законы, акты палат Федерального Собрания Российской Федерации, указы и распоряжения Президента Российской Федерации, постановления и распоряжения Правительства Российской Федерации наряду с официальным опубликованием могут публиковаться на государственных языках республик (статья 12); законы и иные нормативные правовые акты республик наряду с официальным опубликованием на государственном языке Российской Федерации могут официально публиковаться на государственных языках республик (пункт 1 статьи 13); при подготовке и проведении выборов и референдумов в Российской Федерации республики наряду с государственным языком Российской Федерации вправе использовать государственные языки республик, а по решению соответствующей избирательной комиссии, комиссии референдума бюллетени печатаются на государственном языке Российской Федерации и государственном языке соответствующей республики (статья 14). Указанным Законом предусмотрено также ведение официального делопроизводства в республиках наряду с русским языком на государственных языках данных республик, оформление текстов документов (бланков, печатей, штампов, штемпелей) и вывесок с наименованиями государственных органов, организаций, предприятий и учреждений на государственном языке Российской Федерации, государственных языках республик и иных языках народов Российской Федерации, определяемых законодательством республик (пункты 1, 2 статьи 16), а также использование государственных языков республик наряду с государственным языком Российской Федерации в судопроизводстве и делопроизводстве в федеральных судах общей юрисдикции, кроме Верховного Суда Российской Федерации и военных судов (пункт 1 статьи 18). Судопроизводство и делопроизводство у мировых судей и в других судах субъектов Российской Федерации, а также делопроизводство в правоохранительных органах субъектов Российской Федерации ведется не наряду, а по выбору на государственном языке Российской Федерации или на государственном языке республики, на территории которой находится соответствующий суд или правоохранительный орган (пункт 2 статьи 18).

Следовательно, установление Республикой Татарстан своего государственного языка необходимо предполагает правовое определение его алфавита. В свою очередь графическая основа (кириллица, латиница или какая-либо другая) неотделима от алфавита своего государственного языка Республики Татарстан, поскольку является формой его письменного выражения и существования. В связи с этим выбор графической основы алфавита государственного языка является правомочием, производным от конституционного права республик в составе Российской Федерации устанавливать свои государственные языки, и, соответственно, принадлежит самим республикам, включая Республику Татарстан.

Таким образом, положение части первой статьи 8 Конституции Республики Татарстан по своему содержанию и конституционно-правовому смыслу включает в себя правомочие Республики Татарстан по определению графической основы алфавита татарского языка как государственного языка Республики Татарстан, употребляемого в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республики наряду с государственным языком Российской Федерации, поскольку данное правомочие является составной частью права республики устанавливать свои государственные языки, закрепленного частью второй статьи 68 Конституции Российской Федерации.

4. Согласно постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1998 года

№ 12-П Конституция Российской Федерации (статья 68, часть 2) закрепляет право республик устанавливать свои государственные языки, которые употребляются в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республик наряду с государственным языком Российской Федерации, что обусловлено государственной целостностью Российской Федерации, единством системы государственной власти, особенностями федеративного устройства Российской Федерации и служит интересам сохранения двуязычия (многоязычия) их многонациональных народов. Конституционный Суд Российской Федерации также признал, что условия, необходимые для реализации закрепленного в части второй статьи 68 Конституции Российской Федерации правомочия по установлению государственного языка (языков) республики, связаны в том числе с реальным соотношением языковых групп, наличием рассчитанных на переходный период программ и мероприятий, обеспечивающих возможность изучения и использования соответствующего языка населением республики.

Возможность разработки и осуществления органами государственной власти субъектов Российской Федерации региональных целевых программ сохранения, изучения и развития языков народов Российской Федерации, в которых в числе прочего предусматривается обеспечение функционирования русского языка как государственного языка Российской Федерации и государственных языков республик, закреплена статьей 7 Закона Российской Федерации от 25 октября 1991 года №1807-1 “О языках народов Российской Федерации” (в действующей редакции).

Аналогичные нормы о принятии и реализации государственной программы Республики Татарстан по сохранению, изучению и развитию языков народов Республики Татарстан предусмотрены Законом Республики Татарстан от 8 июля 1992 года №1560-XII “О языках народов Республики Татарстан”. В силу пункта 3 статьи 7 указанного Закона составной частью данной программы является раздел о возрождении, сохранении и развитии татарского языка, его всестороннем изучении и совершенствовании. При этом в Законе определено, что государственная программа предусматривает дальнейшее развитие татарского языка преимущественно на тюрко-лингвистической основе.

Разработанная в соответствии со статьей 7 Закона Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан” Государственная программа Республики Татарстан по сохранению, изучению и развитию языков народов Республики Татарстан, утвержденная постановлением Верховного Совета Республики Татарстан от 20 июля 1994 года №2186-XII, предусматривала разработку научных предложений по постепенному переходу татарского языка к графике, основанной на латинице (пункт 8 раздела I), и целый ряд мер по обеспечению функционирования обоих государственных языков в Республике Татарстан (пункты 1, 3, 5, 6 и 9 раздела I, пункт 13 раздела II, пункты 3 и 14 раздела III).

В целях реализации Закона Республики Татарстан “О языках народов Республики Татарстан” и Государственной программы Республики Татарстан по сохранению, изучению и развитию языков народов Республики Татарстан постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 29 июля 1994 года № 365 (в настоящее время действует в редакции постановления от 7 октября 1999 года № 679) был образован Комитет при Кабинете Министров Республики Татарстан по реализации вышеуказанного Закона, в составе которого были определены терминологическая и ономастическая комиссии, а также комиссии по проблемам обучения населения татарскому языку, по совершенствованию обучения русскому и другим национальным (кроме татарского) языкам, по проблемам обучения иностранным языкам, по упорядочению применения татарского языка, по проблемам реализации языковой политики в компьютерных технологиях.

Законом Республики Татарстан от 20 января 1997 года № 997 “Об упорядочении татарского алфавита”, принятым в целях дальнейшего совершенствования и упорядочения научных основ построения татарского алфавита, был утвержден татарский алфавит в количестве 38 букв в установленном статьями 2 и 3 данного Закона расположении и обозначении на графической основе кириллицы. Статьей 5 данного Закона был признан утратившим силу Указ Президиума Верховного Совета Татарской АССР от 5 мая 1939 года “О переводе татарской письменности с латинизированного алфавита на алфавит на основе русской графики”.

В целях дальнейшего совершенствования татарского алфавита на основе латинской графики и создания благоприятных условий для его вхождения в систему мировой коммуникации был принят Закон Республики Татарстан от 15 сентября 1999 года № 2352 “О восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики”. Данным Законом был восстановлен алфавит татарского языка на основе латинской графики с учетом букв, выражающих специфические звуки татарского языка, и утвержден в количестве 34 букв в установленном порядке и обозначении (статьи 1 и 2). При этом Закон особо отметил, что до 1 сентября 2011 года в Республике Татарстан действуют одновременно два алфавита татарского языка: на основе латинской графики и кириллицы (статья 3).

Кроме того, в целях стандартизации и нормированного использования татарского языка как государственного языка Республики Татарстан Кабинетом Министров Республики Татарстан были приняты постановления от 6 апреля 2000 года №248 “О первоочередных мерах по восстановлению татарского языка на основе латинской графики”, от 23 августа 2000 года № 618 “Об утверждении новых правил татарской орфографии на основе латинской графики” (в редакции постановления от 23 декабря 2000 года № 882) и от 27 сентября 2000 года № 695 “О стандартах кодировки символов татарского языка на основе латинской графики и базовых программах для компьютерных применений”.

Таким образом, в Республике Татарстан созданы правовые, организационные и материальные условия, обеспечивающие в течение установленного законом длительного переходного периода возможность изучения и использования татарского языка, в том числе его алфавита на основе латинской графики, всем населением Республики Татарстан, а также гарантирующие равноправное функционирование ее обоих государственных языков.

5. Согласно положениям части второй статьи 68 Конституции Российской Федерации целью и предназначением реализации права республик устанавливать свои государственные языки является употребление этих языков наряду с государственным языком Российской Федерации в органах государственной власти, органах местного самоуправления и государственных учреждениях республик. Эта функция по своему правовому содержанию и практическому предназначению в части употребления государственного языка (языков) республик в их органах государственной власти и государственных учреждениях входит в предмет установления порядка деятельности государственных органов республик в составе Российской Федерации. Данный предмет правового регулирования в соответствии с пунктом 7 части второй статьи II Договора Российской Федерации и Республики Татарстан о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года входит в полномочия органов государственной власти Республики Татарстан.

Гарантируя республикам право устанавливать свои государственные языки, которые в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республик употребляются наряду с государственным языком Российской Федерации (часть вторая статьи 68), Конституция Российской Федерации не относит регулирование правового статуса государственных языков, установленных республиками, к ведению Российской Федерации (статья 71) или к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов (статья 72). Следовательно, в силу статьи 73 Конституции Российской Федерации, а также аналогичных положений части первой статьи 4 Конституции Республики Татарстан регулирование вопросов, связанных с правовым статусом государственных языков, установленных республиками, включая определение графической основы алфавитов этих языков, должно осуществляться самими республиками, поскольку вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации субъекты Российской Федерации обладают всей полнотой государственной власти.

Закон Российской Федерации от 25 октября 1991 года № 1807-1 “О языках народов Российской Федерации” (в действующей редакции) относит к компетенции Российской Федерации в сфере охраны, изучения и использования языков народов Российской Федерации в части регулирования государственных языков республик только вопрос содействия развитию этих языков (статья 6). Из этого также следует, что все иные вопросы, связанные с правовым регулированием государственных языков республик, в том числе определение графической основы алфавитов этих языков, относятся к компетенции республик. Данный вывод подкрепляется также положениями статьи 6 Закона Республики Татарстан от 8 июля 1992 года № 1560-XII “О языках народов Республики Татарстан” (в редакции Закона Республики Татарстан от 28 марта 1996 года № 488), согласно которым ведению Республики Татарстан в сфере охраны, изучения и использования языков народов Республики Татарстан подлежит, в частности, обеспечение равноправного функционирования татарского и русского языков как государственных языков. Данное полномочие в числе прочего включает необходимость урегулирования графической основы алфавита татарского языка, аналогично тому как на федеральном уровне законодательно закреплена графическая основа алфавита русского языка (пункт 6 статьи 3 Закона Российской Федерации “О языках народов Российской Федерации”).

Кроме того, согласно части второй статьи 68 Конституции Российской Федерации правом устанавливать свои государственные языки обладают не все субъекты Российской Федерации, а лишь республики, поскольку в силу части второй статьи 5 Конституции Российской Федерации они являются государствами. Тем самым Конституция Российской Федерации признает особенные отличительные черты правового статуса республик в составе Российской Федерации как государственных образований.

В соответствии с правовой позицией, выраженной в постановлении Конституционного суда Республики Татарстан от 7 февраля 2003 года № 8-П по делу о толковании положения части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан, самостоятельное установление Республикой Татарстан своих государственных языков, которыми являются равноправные татарский и русский языки, употребляемые в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях Республики Татарстан на равных основаниях (статья 8 Конституции Республики Татарстан в ее взаимосвязи с частью первой статьи 68 Конституции Российской Федерации), представляет собой один из существенных элементов государственно-правового статуса Республики Татарстан. В силу государственно-правового статуса Республики Татарстан обладаемая ею вся полнота государственной власти не может быть уменьшена или ограничена путем изъятия или перераспределения принадлежащих Республике Татарстан ее исключительных полномочий по предметам ведения Республики Татарстан и полномочий по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан каким-либо иным образом, кроме как изменением конституционно-правового статуса Республики Татарстан и в порядке, установленном Конституцией Республики Татарстан (часть третья статьи 1 и часть первая статьи 26 в их взаимосвязи со статьей 123) и Конституцией Российской Федерации (часть третья статьи 11, часть первая статьи 16, статья 65, части первая и пятая статьи 66, статья 135 в их взаимосвязи со статьями 71, 72, 73).

Из этого следует, что всякое изменение конституционного права республики на установление своего государственного языка, включая входящее в него правомочие самостоятельно определять графическую основу алфавита данного языка, которое выступает в качестве одного из существенных элементов государственно-правового статуса республики в составе Российской Федерации как государства, в силу положений части третьей статьи 1 Конституции Республики Татарстан, частей первой и пятой статьи 66 Конституции Российской Федерации, законодательным путем возможно только по взаимному согласию Российской Федерации и Республики Татарстан и в соответствии с федеральным конституционным законом. Несоблюдение этих условий, исходя из места указанных правовых положений в системе конституционных норм, означало бы нарушение основ конституционного строя Республики Татарстан и федеративного устройства Российской Федерации.

Таким образом, в силу части первой статьи 8 во взаимосвязи с частью первой статьи 4 Конституции Республики Татарстан и пункта 7 части второй статьи II Договора Российской Федерации и Республики Татарстан о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года с учетом положений части третьей статьи 11, части второй статьи 68, статей 71-73 Конституции Российской Федерации, определение графической основы алфавита татарского языка как государственного языка, установленного Республикой Татарстан, в том числе восстановление алфавита татарского языка на основе латинской графики, относится к ведению Республики Татарстан. Данное правомочие как составная часть конституционного права республик устанавливать свои государственные языки является одним из существенных элементов государственно-правового статуса Республики Татарстан и, согласно части третьей статьи 1 Конституции Республики Татарстан во взаимосвязи с положениями частей первой и пятой статьи 66 Конституции Российской Федерации, законодательным путем может быть отменено, изменено или ограничено только по взаимному согласию Российской Федерации и Республики Татарстан и в соответствии с федеральным конституционным законом.

С учетом изложенного, руководствуясь статьей 6, частями первой и второй статьи 66, статьями 67-69, 73 и 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Положение части первой статьи 8 Конституции Республики Татарстан по своему содержанию и конституционно-правовому смыслу включает в себя правомочие Республики Татарстан по определению графической основы алфавита татарского языка как государственного языка Республики Татарстан, употребляемого в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республики наряду с государственным языком Российской Федерации, поскольку данное правомочие является составной частью права республики устанавливать свои государственные языки, закрепленного частью второй статьи 68 Конституции Российской Федерации.

2. В силу части первой статьи 8 во взаимосвязи с частью первой статьи 4 Конституции Республики Татарстан и пункта 7 части второй статьи II Договора Российской Федерации и Республики Татарстан о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года с учетом положений части третьей статьи 11, части второй статьи 68, статей 71-73 Конституции Российской Федерации, определение графической основы алфавита татарского языка как государственного языка, установленного Республикой Татарстан, в том числе восстановление алфавита татарского языка на основе латинской графики, относится к ведению Республики Татарстан. Данное правомочие как составная часть конституционного права республик устанавливать свои государственные языки является одним из существенных элементов государственно-правового статуса Республики Татарстан и, согласно части третьей статьи 1 Конституции Республики Татарстан во взаимосвязи с положениями частей первой и пятой статьи 66 Конституции Российской Федерации, законодательным путем может быть отменено, изменено или ограничено только по взаимному согласию Российской Федерации и Республики Татарстан и в соответствии с федеральным конституционным законом.

3. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

4. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”, а также должно быть опубликовано в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№ 12-П.

город Казань 24 ноября 2003 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя С.Х.Нафиева, судей Д.А.Алкаевой, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, А.В.Косорукова,

с участием гражданки Н.М.Мельниковой, обратившейся с жалобой в Конституционный суд Республики Татарстан, представителей Кабинета Министров Республики Татарстан как стороны, издавшей оспариваемый правовой акт, – начальника отдела Республиканской энергетической комиссии Республики Татарстан В.Ф.Каримова, начальника управления Министерства строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан Т.С.Галиуллиной, и.о.начальника отдела Министерства строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан Е.В.Кузьминой, представителя Президента Республики Татарстан – главного референта Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан М.Б.Сунгатуллина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заведующей сектором правового управления аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной, представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – судьи Верховного Суда Республики Татарстан Р.В.Шакирьянова, представителя прокурора Республики Татарстан – начальника отдела прокуратуры Республики Татарстан М.Х.Фатыхова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего специалиста аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Т.И.Гиззатуллина,

руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью первой статьи 24, частью первой и пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 100, 101, 103 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом судебном заседании дело о проверке по жалобе гражданки Н.М.Мельниковой конституционности отдельных положений постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан, регулирующих оплату жилья и коммунальных услуг в Республике Татарстан.

Поводом к рассмотрению дела стало обращение в Конституционный суд Республики Татарстан гражданки Н.М.Мельниковой с жалобой на нарушение ее конституционных прав и свобод отдельными положениями постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 760 “О тарифах на электрическую и тепловую энергию, поставляемую открытым акционерным обществом “Татэнерго” потребителям Республики Татарстан”, постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года №761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, включая утвержденные им Положение о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, а также Предельные тарифы жилищно-коммунальных услуг, предоставляемых населению в их взаимосвязи с положениями Социальных стандартов и натуральных норм для расчета бюджетной потребности предприятий жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан, утвержденных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 5 июля 2000 года № 470 “О развитии социальных стандартов и натуральных норм в Республике Татарстан”, постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 763 “О мерах по организации и проведению эксперимента Российской Федерацией по применению экономической модели реформирования жилищно-коммунального хозяйства в г.Казани”.

Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся не-

определенность в вопросе о том, соответствуют ли обжалуемые нормы указанных выше постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан статье 51 в ее взаимосвязи со статьями 13, 27 и 30 Конституции Республики Татарстан.

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.В.Косорукова, объяснения сторон – гражданки Н.М.Мельниковой и представителей Кабинета Министров Республики Татарстан В.Ф.Каримова, Т.С.Галиуллиной, Е.В.Кузьминой, министра строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан М.Ш.Хуснуллина, специалистов Е.Г.Волкова и Н.А.Назаровой, выступления приглашенных в заседание представителя Президента Республики Татарстан М.Б.Сунгатуллина, представителя Кабинета

Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной, представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан Р.В.Шакирьянова, представителя прокурора Республики Татарстан М.Х.Фатыхова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Т.И.Гиззатуллина,

исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. Гражданка Н.М. Мельникова обратилась в Конституционный суд Республики Татарстан с жалобой на нарушение ее конституционных прав и свобод постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 760 “О тарифах на электрическую и тепловую энергию, поставляемую открытым акционерным обществом “Татэнерго” потребителям Республики Татарстан”, постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, включая утвержденные им Положение о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, а также Предельные тарифы жилищно-коммунальных услуг, предоставляемых населению в их взаимосвязи с положениями Социальных стандартов и натуральных норм для расчета бюджетной потребности предприятий жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан, утвержденных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 5 июля 2000 года № 470 “О развитии социальных стандартов и натуральных норм в Республике Татарстан”, постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года

№763 “О мерах по организации и проведению эксперимента Российской Федерацией по применению экономической модели реформирования жилищно-коммунального хозяйства в г.Казани”.

В заявлении, внесенном дополнительно к жалобе в период подготовки дела к слушанию, а также в выступлении в судебном заседании, гражданка Н.М.Мельникова уточнила предмет своего обращения в Конституционный суд Республики Татарстан и просила проверить конституционность следующих норм:

пункта 1 постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 760 “О тарифах на электрическую и тепловую энергию, поставляемую открытым акционерным обществом “Татэнерго” потребителям Республики Татарстан” в части принятия предложения Республиканской энергетической комиссии Республики Татарстан об установлении с 12 января 2003 года тарифа на электрическую энергию, поставляемую населению (городскому и сельскому), в размере 73 копеек за 1 кВт.ч;

утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года

№761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг” Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением в части:

– определения структуры платежей за жилищно-коммунальные услуги в противоречии с положениями постановления Правительства Российской Федерации от 2 августа 1999 года № 887 “О совершенствовании системы оплаты жилья и коммунальных услуг и мерах по социальной защите населения” (подпункт 1.2 пункта 1);

– выделения в платежах за услуги по предоставлению в пользование жилых помещений, а также установления оснований и порядка расчета в качестве самостоятельных платежей платы за управление жилищным фондом (подпункты 1.2 и 1.8 пункта 1, подпункт 2.2 пункта 2) и платежей за работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий (подпункт 1.2 пункта 1, подпункты 2.3.1 и 2.3.2 подпункта 2.3 пункта 2), что, по мнению заявительницы, означает по существу возложение на потребителей обязанности оплачивать постоянно услуги, которые либо не предоставляются реально (управление жилищным фондом), либо предоставляются эпизодически, в виде отдельных разовых работ (в частности, работы по техническому обслуживанию и ремонту внутридомового инженерного оборудования – внутридомовых сетей водопровода, канализации, горячего водоснабжения и отопления);

– установления нормы, согласно которой платежи за управление жилищным фондом, работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий определяются исходя только из размеров общей площади жилых помещений (подпункт 1.4 пункта 1), что, как считает заявительница, является несправедливым, поскольку данные виды услуг означают, в основном, выполнение разовых работ, не связанных с размером жилплощади, занимаемой потребителем;

– предусмотренного порядка выяснения потребителем обоснованности размера оплаты жилищно-коммунальных услуг и рассмотрения обоснованных претензий потребителей, а также порядка признания таких претензий обоснованными, особенно с учетом того, что названное выше Положение не содержит требование об указании в счете-фактуре фактического объема потребленных услуг по электроснабжению и водоснабжению, по причине чего, как утверждает заявительница, обосновать претензию практически невозможно (подпункт 1.10 пункта 1 и подпункт 5.5 пункта 5);

– возложения на потребителей обязанности установки за свой счет квартирных приборов учета потребления электрической и тепловой энергии, газа, холодной и горячей воды в квартирах, не имеющих таких приборов по проектным решениям, а также неурегулированности вопроса о порядке принятия исполнителем оплаты услуг при ее расчете потребителем по показаниям квартирных приборов учета (пункт 3);

– утвержденных норм потребления населением услуг по водоснабжению для домов с горячим водоснабжением (87,6 куб.м в год) и по электроснабжению (300 кВт.ч на человека в год), которые, по мнению заявительницы, исходят из Социальных стандартов и натуральных норм для расчета бюджетной потребности предприятий жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан, утвержденных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 5 июля 2000 года № 470, являются завышенными и принуждают ее при существующей методике расчета оплаты оплачивать данные виды коммунальных услуг несоразмерно действительным объемам потребления;

пункта 2 и входящих в него подпунктов Предельных тарифов жилищно-коммунальных услуг, предоставляемых населению, утвержденных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года №761, которые предусматривают применение в качестве предельных тарифов платежей за набор жилищных услуг по обслуживанию оплату по экономически обоснованным тарифам, обеспечивающим полное возмещение расходов, но, как считает заявительница, не определяют критерии экономической обоснованности такой оплаты, что создает основу для произвольного решения данного вопроса местными органами власти, в частности, администрацией г. Казани;

пункта 5 постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 763 “О мерах по организации и проведению эксперимента Российской Федерацией по применению экономической модели реформирования жилищно-коммунального хозяйства в г.Казани”, разрешающего администрации г.Казани устанавливать тарифы на жилищно-коммунальные услуги в рамках утверждаемых постановлениями Кабинета Министров Республики Татарстан предельных тарифов жилищно-коммунальных услуг, предоставляемых населению.

Гражданка Н.М.Мельникова считает, что указанные нормы постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан нарушают ее права и интересы как потребителя, право на защиту которых государством, согласно статье 51 Конституции Республики Татарстан, составляет одно из основных конституционных прав граждан. По мнению заявительницы, в силу статей 13, 27 и 30 Конституции Республики Татарстан это право во всей его полноте должно признаваться и гарантироваться Республикой Татарстан, а также обеспечиваться Республикой Татарстан как социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.

К жалобе гражданки Н.М. Мельниковой прилагаются копии документов, свидетельствующих о том, что обжалуемые нормы постановлений Кабинета Министров Республики Татарстан применяются организациями жилищно-коммунального хозяйства г. Казани в деле заявительницы. Это позволяет решить вопрос о подведомственности жалобы Конституционному суду Республики Татарстан и ее соответствии критериям допустимости согласно положениям части пятой статьи 3 и статьи 101 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, а также сделать вывод о том, в какой мере данные нормы затрагивают конституционные права и свободы граждан.

2. В силу части девятой статьи 3 и части третьей статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан решает исключительно вопросы права и при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов государственной власти Республики Татарстан; принимает постановление только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению в обращении; при принятии решения не связан основаниями и доводами, изложенными в обращении.

3. Постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 760 “О тарифах на электрическую и тепловую энергию, поставляемую открытым акционерным обществом “Татэнерго” потребителям Республики Татарстан”; от 28 декабря 2002 года №761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, включая утвержденные им Положение о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением и Предельные тарифы жилищно-коммунальных услуг, предоставляемых населению; от 28 декабря 2002 года № 763 “О мерах по организации и проведению эксперимента Российской Федерацией по применению экономической модели реформирования жилищно-коммунального хозяйства в г.Казани” являются правовыми актами подзаконного характера, которые в своей совокупности регулируют оплату жилья и коммунальных услуг, предоставляемых населению Республики Татарстан, изданы в рамках проводимой государством в новых социально-экономических условиях социальной и жилищной политики и относятся к сферам социальной защиты населения и жилищного законодательства.

В соответствии с пунктами “ж” и “к” части первой статьи 72 в их взаимосвязи с частями второй и пятой статьи 76 Конституции Российской Федерации социальная защита и жилищное законодательство находятся в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, в силу чего Республика Татарстан вправе осуществлять правовое регулирование социальной и жилищной сфер в соответствии с федеральными законами и при условии, что ее законы и иные нормативные правовые акты не могут противоречить федеральным законам. Данное конституционно-правовое требование распространяется в полном объеме на нормативные правовые акты Кабинета Министров Республики Татарстан.

Принимая акты, направленные на правовое обеспечение перехода Республики Татарстан на новую систему оплаты жилья и коммунальных услуг, Кабинет Министров Республики Татарстан исходил из правомочий по правовому регулированию деятельности субъектов жилищной сферы, а также оплаты жилья и коммунальных услуг, которыми обладали органы государственной власти субъектов Российской Федерации в силу положений пункта 8 статьи 3 и статьи 15 Закона Российской Федерации от 24 декабря 1992 года

№ 4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” (в редакции Федерального закона от 8 июля 1999 года № 152-ФЗ).

Осуществляя согласно пункту 11 статьи 102 в его взаимосвязи со статьей 103 Конституции Республики Татарстан полномочия, установленные в том числе федеральными законами, Кабинет Министров Республики Татарстан обязан обеспечивать исполнение на территории Республики Татарстан Конституции Российской Федерации, Конституции Республики Татарстан, федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, законов и иных нормативных правовых актов Республики Татарстан. Принятие Кабинетом Министров Республики Татарстан обжалуемых нормативных правовых актов, регулирующих вопросы оплаты жилья и коммунальных услуг, осуществлено во исполнение требований федерального законодательства и не противоречит действующим в настоящее время положениям статьи 15 Закона Российской Федерации от 24 декабря 1992 года № 4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” (в редакции Федерального закона от 6 мая 2003 года № 52-ФЗ), согласно которым оплата жилья в государственном и муниципальном жилищном фондах и коммунальных услуг, оказываемых гражданам, проживающим в жилых помещениях в жилищном фонде независимо от форм собственности, осуществляется в порядке и на условиях, которые устанавливаются Правительством Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления.

4. Обжалуемым заявительницей пунктом 1 постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 760 “О тарифах на электрическую и тепловую энергию, поставляемую открытым акционерным обществом “Татэнерго” потребителям Республики Татарстан” принято предложение Республиканской энергетической комиссии Республики Татарстан об установлении с 12 января 2003 года тарифа на электрическую энергию, поставляемую населению (городскому и сельскому), в размере 73 копеек за

1 кВт.ч.

Правовой основой принятия данного решения явился Федеральный закон от 14 апреля 1995 года

№41-ФЗ “О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации” (в редакции Федерального закона от 11 февраля 1999 года №33-ФЗ). Согласно ему органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, в том числе Кабинет Министров Республики Татарстан, в соответствии с принципами, изложенными в настоящем Федеральном законе, исходя из основ ценообразования на электрическую и тепловую энергию, установленных Правительством Российской Федерации, обладали полномочиями определять вопросы государственного регулирования тарифов на электрическую и тепловую энергию, отпускаемую всеми энергоснабжающими организациями (кроме организаций, находящихся в муниципальной собственности, для которых тарифы устанавливаются органами местного самоуправления) потребителям, расположенным на территориях соответствующих субъектов Российской Федерации, за исключением потребителей, энергоснабжение которых с согласия региональных энергетических комиссий осуществляется с федерального (общероссийского) рынка электрической энергии (мощности) (статья 5). Принимая предложение Республиканской энергетической комиссии Республики Татарстан об установлении тарифа на электрическую энергию, поставляемую городскому и сельскому населению, Кабинет Министров Республики Татарстан руководствовался также теми положениями данного Федерального закона, в силу которых установление экономически обоснованных тарифов на электрическую и тепловую энергию, поставляемую энергоснабжающими организациями потребителям, расположенным на территориях соответствующих субъектов Российской Федерации, за исключением потребителей, имеющих доступ на федеральный (общероссийский) оптовый рынок электрической энергии (мощности), а также размера платы за услуги по передаче электроэнергии по сетям, относилось к полномочиям региональных энергетических комиссий (статья 12).

Республиканская энергетическая комиссия Республики Татарстан, устанавливая новые тарифы, исходила из постановления Федеральной энергетической комиссии Российской Федерации от 8 ноября 2001 года № 67/2, которым было рекомендовано региональным энергетическим комиссиям субъектов Российской Федерации при установлении тарифов на электрическую энергию, потребляемую населением, с 1 февраля 2002 года руководствоваться предельными минимальными тарифами, средними по федеральным округам (пункт 1), а также определено, что тарифы на электрическую энергию, потребляемую населением, устанавливаются региональными энергетическими комиссиями субъектов Российской Федерации исходя из полной фактической стоимости производства, передачи и распределения электрической энергии на напряжении 380/220 В (пункт 2). При этом названное постановление устанавливало рекомендуемый предельный минимальный уровень тарифа на электрическую энергию, потребляемую населением в Приволжском федеральном округе, в размере 70 коп./кВт.ч (приложение № 1) и расчетный предельный минимальный уровень тарифа на электрическую энергию, потребляемую населением Республики Татарстан, – в размере 73 коп./кВт.ч (приложение № 2).

Конституционный суд Республики Татарстан учитывает также, что вопросы изменения уровня тарифов на электрическую энергию, потребляемую населением Республики Татарстан, решались одновременно с вопросами введения адресных жилищно-коммунальных субсидий и их необходимого финансового обеспечения. Так, с учетом предстоящего изменения уровня тарифов на электрическую энергию были определены основные показатели Закона Республики Татарстан от 26 декабря 2002 года № 34-ЗРТ “О бюджете Республики Татарстан на 2003 год”. Постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 762 “О введении адресных жилищно-коммунальных субсидий в Республике Татарстан” была установлена на 2003 год нормативная величина максимально допустимой доли собственных расходов граждан на оплату жилья и коммунальных услуг в совокупном доходе домохозяйства в размере 16 процентов (пункт 2). Кроме того, утвержденный данным постановлением Порядок предоставления адресных жилищно-коммунальных субсидий предусматривает, что субсидия имеет строго целевое назначение (подпункт 1.2 пункта 1) и начисляется на совокупность жилищно-коммунальных услуг, включенных в единый платежный документ (подпункт 2.2 пункта 2). Тем самым указанная субсидия частично компенсирует расходы малообеспеченных граждан, связанные в том числе с оплатой ими потребляемой электрической энергии по вновь установленным тарифам.

Таким образом, обжалуемая норма по порядку ее издания Кабинетом Министров Республики Татарстан не нарушает требования пункта 11 статьи 102 в его взаимосвязи со статьей 103 Конституции Республики Татарстан. При этом, учитывая, что принятие Кабинетом Министров Республики Татарстан предложения Республиканской энергетической комиссии Республики Татарстан об установлении с 12 января 2003 года тарифа на электрическую энергию, поставляемую городскому и сельскому населению, в размере 73 копеек за 1 кВт.ч осуществлено одновременно с решением вопроса о введении адресных жилищно-коммунальных субсидий в Республике Татарстан, частично компенсирующих расходы малообеспеченных граждан, в том числе связанные с оплатой ими потребляемой электрической энергии по вновь установленным тарифам, следует признать пункт 1 постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 760 “О тарифах на электрическую и тепловую энергию, поставляемую открытым акционерным обществом “Татэнерго” потребителям Республики Татарстан” не противоречащим статье 51 в ее взаимосвязи с положениями статьи 13 Конституции Республики Татарстан.

5. Предметом рассмотрения по настоящему делу являются отдельные положения подпунктов 1.2, 1.4, 1.8, 1.10 пункта 1; подпунктов 2.2 и 2.3 (подпункты 2.3.1, 2.3.2) пункта 2; пункта 3; подпункта 5.5 пункта 5 Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг” (далее – Положения).

5.1. Подпункт 1.2 пункта 1 названного выше Положения обжалуется в части, содержащей определение структуры платежей за жилищно-коммунальные услуги как совокупности платежей за услуги по предоставлению в пользование жилых помещений и платежей за коммунальные услуги, что, по мнению заявительницы, находится в противоречии с положениями постановления Правительства Российской Федерации от 2 августа 1999 года № 887 “О совершенствовании системы оплаты жилья и коммунальных услуг и мерах по социальной защите населения”.

Согласно части пятой статьи 3 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” Конституционный суд Республики Татарстан по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан проверяет нормативные правовые акты Кабинета Министров Республики Татарстан только с точки зрения их конституционности, т.е. соответствия или несоответствия нормам Конституции Республики Татарстан. Из обращения заявительницы следует, что перед Конституционным судом Республики Татарстан поставлен вопрос, разрешение которого предполагает проверку соответствия обжалуемой правовой нормы положениям подзаконного нормативного правового акта Российской Федерации, что не подведомственно Конституционному суду Республики Татарстан и не может быть предметом конституционного судопроизводства по настоящему делу.

Таким образом, с учетом вышеизложенного, а также исходя из положений статьи 68 в ее взаимосвязи с пунктом 1 части второй статьи 43 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, производство по настоящему делу в части рассмотрения подпункта 1.2 пункта 1 Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, которым определена структура платежей за жилищно-коммунальные услуги как совокупность платежей за услуги по предоставлению в пользование жилых помещений и платежей за коммунальные услуги, подлежит прекращению, поскольку обращение заявительницы в данной его части не подведомственно Конституционному суду Республики Татарстан.

5.2. Заявительница по настоящему делу просит проверить конституционность Положения в части норм, которые выделяют в платежах за услуги по предоставлению в пользование жилых помещений в качестве самостоятельных платежей и устанавливают основания и порядок расчета платы за управление жилищным фондом (подпункты 1.2 и 1.8 пункта 1, подпункт 2.2 пункта 2), и платежей за работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий с их дифференциацией в том числе на платежи за работы по техническому обслуживанию и ремонту внутридомового инженерного оборудования – внутридомовых сетей водопровода, канализации, горячего водоснабжения и отопления (подпункт 1.2 пункта 1, подпункты 2.3.1 и 2.3.2 пункта 2).

5.2.1. Оценка конституционности взятых во взаимосвязи подпунктов 1.2 и 1.8 пункта 1 и подпункта 2.2 пункта 2 Положения в части установления платы за управление жилищным фондом и регулирования оснований ее расчета и порядка взимания невозможна без выявления общей правовой природы управления жилищным фондом и тех юридических особенностей, которые должны быть свойственны ему как жилищно-коммунальной услуге.

Правовая природа управления любым имуществом, включая управление жилищным фондом, проистекает из права собственности на него. Согласно Гражданскому кодексу Российской Федерации, собственник обладает как правами владения, пользования и распоряжения своим имуществом, в том числе жилыми помещениями (статьи 209, 288-292), так и обязанностями, обусловленными, в частности, возложенным на него бременем содержания имущества (статья 210). В силу этого любой собственник, владея, пользуясь и распоряжаясь своим имуществом, не только вправе, но и обязан нести сопряженные с этим расходы, к числу которых относятся также и расходы, возникающие в связи с его деятельностью по управлению имуществом.

Закон Российской Федерации от 24 декабря 1992 года № 4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” в его ныне действующей редакции, понимая под жилищным фондом совокупность всех жилых помещений независимо от форм собственности (статья 1), подразделяет жилищный фонд с точки зрения формы собственности на частный, государственный, муниципальный и общественный (статья 7). При этом согласно части первой статьи 1 указанного Закона управление жилищным фондом является неотъемлемой составной частью жилищной сферы, вследствие чего данная функция выступает как проявление бремени содержания имущества и одинаково распространяется на все виды жилищного фонда. В силу данного Закона определенная часть этого бремени возлагается на органы государственной власти и управления и органы местного самоуправления, в обязанности которых вменены, в частности, содержание и развитие объектов инженерной, социальной и транспортной инфраструктуры, обслуживающих жилищную сферу, правовое регулирование деятельности субъектов жилищной сферы – нанимателей, арендаторов и собственников недвижимости в жилищной сфере, застройщиков, исполнителей работ, агентов по торговле и аренде, страховых компаний, а также контроль за исполнением законодательства в жилищной сфере (пункты 5, 8 и 10 статьи 3). Закон также предусматривает участие населения в управлении жилищным фондом, предоставляя гражданам, неправительственным, общественным организациям и иным добровольным объединениям нанимателей, арендаторов и собственников жилых помещений в домах всех форм собственности право участвовать в управлении жилищным фондом по месту жительства с целью защиты своих экономических и социальных прав и интересов, участвовать в выборе эксплуатационных и ремонтных организаций (статья 5). По этой причине управление жилищным фондом предполагает применение таких юридических форм, которые обеспечивали бы сбалансированное соотношение прав и обязанностей, а также связанных с ними интересов собственников различных видов жилищного фонда; граждан, обладающих правом собственности на жилые помещения, расположенные в домах государственного, муниципального или общественного жилищного фонда; граждан, занимающих жилые помещения в домах государственного, муниципального или иного жилищного фонда по договору найма.

Учитывая это, федеральное законодательство специально регламентирует соответствующие правомочия домовладельцев, к которым согласно части второй статьи 1 Федерального закона от 15 июня 1996 года № 72-ФЗ “О товариществах собственников жилья” относятся собственники помещений и одновременно участники долевой собственности на общее имущество в едином комплексе недвижимого имущества (кондоминиуме), включающего земельный участок в установленных границах и расположенное на нем жилое здание, иные объекты недвижимости, предназначенные для жилых и иных целей.

В силу положений частей первой и второй статьи 20 указанного выше Федерального закона домовладельцы вправе самостоятельно избирать способ управления недвижимым имуществом, который может осуществляться путем непосредственного управления домовладельцами при незначительных размерах кондоминиума и ограниченном числе домовладельцев; путем передачи домовладельцами функций по управлению кондоминиумами уполномоченной государством или органами местного самоуправления службе заказчика на жилищно-коммунальные услуги; путем образования домовладельцами товарищества собственников жилья для самостоятельного управления кондоминиумом либо для последующей передачи по договору части или всех функций по управлению уполномоченному физическому лицу – индивидуальному предпринимателю либо уполномоченной организации любой формы собственности (управляющему), а также иным способом, установленным федеральными законами и законами субъектов Российской Федерации.

Это означает, что для домовладельцев, избравших формы управления недвижимым имуществом, связанные с передачей соответствующих функций уполномоченной службе заказчика на жилищно-коммунальные услуги либо управляющему – уполномоченному физическому лицу или уполномоченной организации любой формы собственности, само управление приобретает значение услуги, которая носит возмездный характер, осуществляется исполнителем и оплачивается потребителем согласно договору сторон.

Управление недвижимым имуществом, включая управление жилищным фондом, может быть оказано в качестве возмездной услуги и гражданам, занимающим жилые помещения в домах государственного или муниципального жилищного фонда по договору найма. Правомерность этого проистекает из положений статьи 676 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которым на наймодателе, т.е. собственнике жилого помещения или управомоченном им лице, лежит обязанность осуществлять надлежащую эксплуатацию жилого дома, в котором находится сданное внаем жилое помещение, предоставлять или обеспечивать предоставление за плату необходимых коммунальных услуг, обеспечивать проведение ремонта общего имущества многоквартирного дома и устройств для оказания коммунальных услуг, находящихся в доме. Поскольку указанная норма устанавливает платное предоставление или обеспечение предоставления коммунальных услуг, постольку наймодатель вправе претендовать на возмещение расходов, которые он несет, путем взимания с нанимателей соответствующей платы за выполняемые им или уполномоченными им лицами работы, связанные с предоставлением или обеспечением предоставления коммунальных услуг. В области жилищных правоотношений выполнение указанных работ по смыслу части первой статьи 1 Закона Российской Федерации от 24 декабря 1992 года № 4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” в его ныне действующей редакции является содержанием управления жилищным фондом, которое выступает в качестве отдельной услуги и, соответственно, предполагает установление самостоятельного отдельного платежа за ее оказание. Именно такой правомерный подход к регулированию жилищно-коммунальных услуг реализован в нормах, обжалованных заявительницей.

Признавая управление жилищным фондом в качестве самостоятельной жилищно-коммунальной услуги, обжалуемые нормы учитывают различия в объеме и содержании прав и обязанностей граждан, занимающих жилые помещения в домах государственного или муниципального жилищного фонда по договору найма, а также граждан, относящихся к домовладельцам, в том числе тех, которые обладают правом собственности только на жилые помещения и являются совладельцами либо пользователями внеквартирного инженерного оборудования в домах государственного жилищного фонда в силу статьи 4 Закона Республики Татарстан от 15 июля 1993 года № 1936-XII “О приватизации жилищного фонда в Республике Татарстан”. Обжалуемыми нормами установлено, в частности, что основанием оказания данной услуги, равно как и взимания платы за нее, являются договоры найма – для граждан, проживающих в жилых помещениях на условиях найма; договоры обслуживания, заключаемые между балансодержателями жилого здания и собственником жилого помещения, – для граждан, приватизировавших жилые помещения; договоры о выполнении конкретного вида работ (услуг) – для проживающих в частном жилищном фонде (подпункт 2.2 пункта 2 в его взаимосвязи с подпунктом 1.3 пункта 1).

Тем самым управление жилищным фондом признается в качестве жилищно-коммунальной услуги, условия и порядок оказания которой, а также права и обязанности ее потребителей и исполнителей должны быть определены договором сторон. В то же время из содержания и смысла обжалуемых норм вытекает, что при заключении соответствующих договоров их сторонам, в том числе уполномоченным службам заказчика на жилищно-коммунальные услуги и управляющим организациям независимо от формы собственности и ведомственной принадлежности, следует руководствоваться обязательными для них требованиями, которые должны быть установлены в соответствующем нормативном правовом акте в силу регулируемого характера данной услуги.

Правовое закрепление и регулирование платы за управление жилищным фондом как одной из жилищно-коммунальных услуг, а также оснований и порядка ее расчета и внесения населением призваны обеспечивать сбалансированность прав и обязанностей, а также связанных с ними интересов потребителей и исполнителей данной услуги. Это в полной мере соответствует конституционно-правовому смыслу государственного регулирования отношений в сфере жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан, обусловленному, в частности, требованиями Конституции Республики Татарстан, согласно которым экономические отношения должны строиться на социальном партнерстве, в том числе между гражданином и государством, потребителем и производителем (часть вторая статьи 17), с соблюдением конституционной обязанности государства защищать интересы потребителей (статья 51).

Таким образом, подпункты 1.2 и 1.8 пункта 1, подпункт 2.2 пункта 2 Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг” в части установления и регулирования платы за управление жилищным фондом как одной из жилищно-коммунальных услуг, оказываемых населению Республики Татарстан, а также оснований и порядка ее расчета и внесения населением по своему конституционно-правовому смыслу не противоречат Конституции Республики Татарстан.

5.2.2. Правовой основой закрепления в Положении платежей за работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий (подпункт 1.2 пункта 1, подпункты 2.3.1 и 2.3.2 пункта 2) служит постановление Правительства Российской Федерации от 2 августа 1999 года № 887 “О совершенствовании системы оплаты жилья и коммунальных услуг и мерах по социальной защите населения”, пунктом 3 которого плата за содержание и текущий ремонт жилищного фонда включена в структуру платежей граждан (кроме собственников частных домовладений), проживающих в домах, относящихся к жилищному фонду, независимо от формы собственности.

Воспроизводя указанное положение федерального законодательства, обжалуемые нормы предусматривают разделение платы за работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий на несколько самостоятельных платежей, включая оплату расходов по техническому обслуживанию и ремонту внутридомового инженерного оборудования (внутридомовых сетей водопровода, канализации, горячего водоснабжения и отопления, проверки и ремонта приборов учета потребления тепла, воды, газа, внутридомовых газовых сетей и внутридомового газового оборудования) (подпункт 2.3.1 пункта 2), конституционность которой также подвергается сомнению заявительницей.

Такое разделение единого платежа на образующие его составные части правомерно постольку, поскольку техническое обслуживание и ремонт внутридомового инженерного оборудования осуществляются посредством комплекса работ, которые различаются между собой по содержанию и могут осуществляться различными исполнителями независимо от их формы собственности. В момент принятия обжалуемых норм возможность дифференциации данных работ допускалась, в частности, Правилами и нормами технической эксплуатации жилищного фонда, утвержденными приказом Министерства жилищно-коммунального хозяйства РСФСР от 5 января 1989 года № 8 (раздел 5. “Техническое обслуживание и ремонт инженерного оборудования”; имевшие рекомендательный характер приложение 9 “Перечень работ по техническому обслуживанию жилых домов” и приложение 14 “Перечень работ текущего ремонта жилых зданий”), и Государственным стандартом Российской Федерации ГОСТ Р 51617-2000 “Жилищно-коммунальные услуги. Общие технические условия”, принятым постановлением Госстандарта Российской Федерации от 19 июня 2000 года № 158-ст. В настоящее время это предусматривается Правилами и нормами технической эксплуатации жилищного фонда, утвержденными постановлением Государственного комитета Российской Федерации по строительству и жилищно-коммунальному комплексу от 27 сентября 2003 года № 170 (раздел V. “Техническое обслуживание и ремонт инженерного оборудования”; приложение № 4 “Перечень работ по содержанию жилых домов”; приложение № 6 “Перечень работ, относящихся к текущему ремонту”).

Обжалуемые нормы предусматривают применение платежей за техническое обслуживание и ремонт исчерпывающего перечня внутридомового инженерного оборудования. К нему относятся внутридомовые сети водопровода, канализации, горячего водоснабжения, приборы учета потребления тепла, воды и газа, внутридомовые газовые сети и внутридомовое газовое оборудование. Тем самым обжалуемые нормы определяют пределы государственного и иного регулирования соответствующих коммунальных услуг и не могут служить основанием установления и применения регулируемых платежей за техническое обслуживание и ремонт иных видов внутридомового инженерного оборудования, если это не будет предусмотрено другими нормативными правовыми актами либо договором, заключенным потребителем согласно гражданскому законодательству.

Установление и регулирование платежей за конкретные виды работ по техническому обслуживанию и ремонту внутридомового инженерного оборудования правомерны при обязательном соблюдении требования, согласно которому стоимость этих работ должна рассматриваться как составная часть стоимости работ по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий, и подлежит исключению из стоимости услуг по теплоснабжению, электроснабжению, водоснабжению и канализации, оказываемых исполнителями независимо от их форм собственности в соответствии с Правилами предоставления коммунальных услуг, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 26 сентября 1994 года № 1099. Тем самым не допускается двойное начисление и взимание с потребителей оплаты соответствующих услуг.

Оценивая конституционность обжалуемых норм, следует учитывать, что действующее законодательство предоставляет потребителям возможность контролировать соблюдение данного требования. Согласно части четвертой статьи 15.2 Закона Российской Федерации от 24 декабря 1992 года № 4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” по запросам нанимателей жилых помещений по договору социального найма жилого помещения, собственников жилых помещений, их общественных объединений, объединений потребителей товаров и услуг органы государственной власти, органы местного самоуправления, осуществляющие регулирование цен и тарифов на продукцию организаций, оказывающих жилищные и коммунальные услуги (в том числе энергосберегающих организаций), обязаны предоставлять информацию о полном составе затрат, относимых на себестоимость указанной продукции, цены и тарифы на которую подлежат регулированию. Это представляет собой дополнительную гарантию осуществления потребителями контроля за правильностью расчета соответствующих платежей в целях защиты своих прав и интересов, в том числе гарантируемых статьей 51 Конституции Республики Татарстан, в порядке и по основаниям, установленным законодательством.

Таким образом, установление взятыми во взаимосвязи подпунктом 1.2 пункта 1, подпунктами 2.3.1 и 2.3.2 пункта 2 Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, платежей за работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий, в том числе выделение из них и применение платежей за работы по техническому обслуживанию и ремонту внутридомового инженерного оборудования, не противоречат статье 51 Конституции Республики Татарстан, поскольку данные платежи означают оплату потребителями реально выполняемых для них работ, а стоимость работ по техническому обслуживанию и ремонту внутридомового инженерного оборудования является составной частью стоимости работ по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий и подлежит исключению из стоимости услуг по теплоснабжению, электроснабжению, водоснабжению и канализации, что может быть проверено и оспорено потребителями в соответствии с нормами жилищного и гражданского законодательства.

5.3. Заявительница считает неконституционной норму, согласно которой платежи за управление жилищным фондом, а также за работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий определяются исходя из размера общей площади жилых помещений (подпункт 1.4 пункта 1).

Определение критериев оплаты является обязательным элементом регулирования любой предоставляемой жилищно-коммунальной услуги, включая управление жилищным фондом и работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий. Иное означало бы неурегулированность данных услуг.

Размер общей площади жилых помещений представляет собой утвердившийся в правоприменительной практике критерий расчета размера платежей за такие виды жилищно-коммунальных услуг, которые не могут быть измерены натуральными либо иными количественными показателями. По этой причине применение данного критерия оправдано и при расчете платежей за управление жилищным фондом и работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий при условии, что данные услуги обладают необходимыми потребительскими свойствами и режимом предоставления. В настоящее время возможность использования этого критерия допускается статьей 15.1 Закона Российской Федерации от 24 декабря 1992 года

№4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” (в редакции Федерального закона от 6 мая 2003 года № 52-ФЗ), которая предусматривает, что размер платы за содержание жилья и размер платы за ремонт жилья в жилищном фонде устанавливается в зависимости от общей площади жилого помещения и комплекса оказываемых услуг.

Тем самым определение критериев оплаты регулируемых услуг, в том числе управления жилищным фондом и работ по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий, выступает в качестве правообязанности органов, наделенных полномочиями осуществлять такое регулирование. В связи с этим Кабинет Министров Республики Татарстан правомерно определил критерии взимания платы за предоставление жилищно-коммунальных услуг, установив в том числе для некоторых из них критерий, связанный с размером общей площади жилых помещений.

Довод заявительницы о том, что управление жилищным фондом и работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий осуществляются в основном посредством разовых работ, выполнение которых не связано с размером площади жилых помещений, не может быть принят во внимание, поскольку в общепринятом значении любая жилищно-коммунальная услуга означает осуществление ее исполнителем конкретной деятельности либо совокупности или комплекса конкретных работ.

Таким образом, подпункт 1.4 пункта 1 Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года

№761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг” в части положения, согласно которому платежи за управление жилищным фондом, а также за работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий определяются исходя из размера общей площади жилых помещений, не противоречит Конституции Республики Татарстан.

5.4. Заявительница считает нарушающими ее конституционные права нормы, которыми в Положении о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденном постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, определен порядок выяснения потребителями обоснованности размера оплаты жилищно-коммунальных услуг и рассмотрения обоснованных претензий потребителей, а также порядок признания таких претензий обоснованными (подпункт 1.10 пункта 1 и подпункт 5.5 пункта 5).

Подпунктом 1.10 пункта 1 указанного выше Положения установлено, что потребитель для выяснения обоснованности размера оплаты жилищно-коммунальных услуг и рассмотрения претензий вправе обратиться в организацию, осуществляющую начисление платежей за жилищно-коммунальные услуги, которая обязана не более чем в 10-дневный срок рассмотреть существо заявления с привлечением исполнителя к участию в разрешении спорных вопросов и дать ответ потребителю. В свою очередь подпункт 5.5 пункта 5 Положения содержит подробную регламентацию порядка рассмотрения обоснованных претензий потребителей жилищно-коммунальных услуг о ненадлежащем исполнении функций по управлению жилищным фондом, а также о ненадлежащем выполнении работ (услуг) по техническому обслуживанию и ремонту жилого здания и коммунальных услуг, и признает претензию обоснованной, если изложенные в ней факты документально подтверждены.

Обжалуемые нормы значимы прежде всего в части установленных в них требований к порядку, срокам и основаниям рассмотрения исполнителями жилищно-коммунальных услуг претензий потребителей. Это налагает на исполнителей услуг определенные дополнительные обязанности и тем самым обеспечивает возможность защиты прав потребителей жилищно-коммунальных услуг во внесудебном порядке и не препятствуют им осуществлять защиту своих прав и интересов непосредственно в судебном порядке, с использованием средств доказывания, допускаемых гражданским и гражданско-процессуальным законодательством, что соответствует требованиям статьи 51 Конституции Республики Татарстан.

Таким образом, взятые во взаимосвязи подпункт 1.10 пункта 1 и подпункт 5.5 пункта 5 в части определения порядка выяснения потребителями обоснованности размера оплаты жилищно-коммунальных услуг, рассмотрения обоснованных претензий потребителей, а также порядка признания таких претензий обоснованными следует признать соответствующими статье 51 Конституции Республики Татарстан, поскольку они образуют дополнительные гарантии защиты прав потребителей жилищно-коммунальных услуг во внесудебном порядке и не препятствуют им осуществлять защиту своих прав и интересов непосредственно в судебном порядке, с использованием средств доказывания, допускаемых гражданским и гражданско-процессуальным законодательством.

5.5. По мнению заявительницы, ее конституционные права нарушаются нормой, согласно которой установка квартирных приборов учета потребления электрической и тепловой энергии, газа, холодной и горячей воды в квартирах, не имеющих таких приборов по проектным решениям, осуществляется потребителем за свой счет, а также неурегулированностью порядка принятия исполнителем оплаты услуг при ее расчете потребителем по показаниям квартирных приборов учета (пункт 3).

При оценке конституционности нормы, предусматривающей установку квартирных приборов учета потребителями за свой счет, следует учитывать, что она распространяется только на потребителей, проживающих в квартирах, которые не имеют приборов учета в силу своих проектных особенностей. При этом данная норма не ограничивает права потребителей коммунальных услуг, поскольку взаимосвязана с положением, согласно которому платежи за коммунальные услуги устанавливаются с учетом их фактического потребления (при наличии приборов учета) либо нормативов потребления (первый абзац пункта 3).

Вместе с тем обжалуемой норме не может придаваться обязывающее значение. Применение положения о том, что установка квартирных приборов учета потребления электрической и тепловой энергии, газа, холодной и горячей воды в квартирах, не имеющих таких приборов по проектным решениям, осуществляется потребителем за свой счет, должно учитывать различие правомочий собственников жилых помещений и граждан, занимающих жилые помещения по договору найма. Из этого вытекает, в частности, правомерность возложения обязанности нести расходы, связанные с установкой квартирных приборов учета, на собственников жилых помещений в домах жилищного фонда независимо от его формы собственности.

Не может быть признан обоснованным довод заявительницы о том, что установка квартирных приборов учета должна осуществляться за счет средств государства, поскольку это было предусмотрено Программой реформирования жилищно-коммунального хозяйства Республики Татарстан, утвержденной постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 20 апреля 1998 года № 188. Подпункты 3.3.2 и 3.3.3 пункта 3 в их взаимосвязи с пунктом 9 данной Программы рассматривали в качестве одного из направлений деятельности по снижению стоимости и повышению качества услуг внедрение в жилом фонде в 1998-2003 годах лишь приборов учета воды и тепловой энергии и не связывали осуществление мероприятий в данной сфере только с бюджетным финансированием.

Следует учитывать также положения части пятой статьи 15.2 Закона Российской Федерации от 24 декабря 1992 года № 4218-1 “Об основах федеральной жилищной политики” в его ныне действующей редакции, согласно которым органы местного самоуправления, органы государственной власти городов федерального значения Москвы и Санкт-Петербурга принимают муниципальные программы ресурсосбережения, установки индивидуальных приборов учета и регулирования объема потребления ресурсов, в том числе воды, газа, тепловой энергии, и осуществляют реализацию этих программ. Это означает, в частности, что решение вопросов установки, а равно сама установка индивидуальных приборов учета и регулирования объема потребления не входит в обязанности органов государственной власти субъектов Российской Федерации, что вместе с тем не исключает возможность регулирования данных вопросов Кабинетом Министров Республики Татарстан при осуществлении им в пределах своих полномочий мер по реализации, обеспечению и защите прав и свобод человека, а также при разработке проектов программ социально-экономического развития Республики Татарстан, разработке и осуществлению мер по обеспечению комплексного социально-экономического развития Республики Татарстан в соответствии с положениями пунктов 1, 2 и 4 статьи 102 Конституции Республики Татарстан.

Таким образом, пункт 3 Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, в части положения, согласно которому установка квартирных приборов учета потребления электрической и тепловой энергии, газа, холодной и горячей воды в квартирах, не имеющих таких приборов по проектным решениям, осуществляется потребителем за свой счет, следует признать не противоречащим Конституции Республики Татарстан, поскольку рассмотренное положение не носит обязывающего характера в отношении потребителей и не освобождает собственников жилых помещений от обязанности нести соответствующие расходы, а установка указанных приборов не является обязанностью органов государственной власти Республики Татарстан.

Решая вопрос о конституционности обжалуемой нормы в части неурегулированности ею порядка принятия исполнителем оплаты коммунальных услуг при ее расчете потребителем по показаниям квартирных приборов учета, Конституционный суд Республики Татарстан учитывает, что Положение устанавливает общие требования к порядку расчета и внесения платежей независимо от исчисления их размера по фактическому потреблению или нормативам потребления (подпункты 1.5 – 1.11 пункта 1). Это означает, что, соблюдая установленные указанными выше нормами порядок и сроки, потребители вправе самостоятельно рассчитывать размеры платежей за соответствующие коммунальные услуги по показаниям квартирных приборов учета, отражать их в едином платежном документе и предъявлять их к оплате, а уполномоченные службы заказчика на жилищно-коммунальные услуги, управляющие организации или исполнители коммунальных услуг должны беспрепятственно принимать данные платежи с правом последующей проверки правильности их расчета.

С учетом изложенного, а также исходя из требований статьи 63 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, производство по делу в части проверки конституционности пункта 3 Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года

№761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, как не содержащего правовую регламентацию порядка принятия исполнителем оплаты коммунальных услуг при ее расчете потребителем по показаниям квартирных приборов учета, подлежит прекращению, поскольку вопрос, конституционность которого предлагается проверить, разрешен иными нормами указанного Положения, не обжалованными заявительницей и не составляющими предмет обращения в Конституционный суд Республики Татарстан по настоящему делу.

6. Заявительницей поставлен вопрос о конституционности закрепленных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг” нормативов потребления электроэнергии и услуг по водоснабжению, применяемых для расчета размера платы за данные виды коммунальных услуг.

Указанные нормативы потребления электроэнергии и услуг по водоснабжению установлены соответственно Порядком определения начисления потребленной электроэнергии в жилых многоквартирных домах без поквартирного учета расхода электрической энергии в зависимости от состава семьи, количества комнат и наличия электроплиты, прилагаемым к Положению о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, и Нормативами потребления услуг по водоснабжению и водоотведению для населения, утвержденных названным выше постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан.

Решение вопроса о проверке обжалуемых нормативов как норм, затрагивающих конституционные права заявительницы, предполагает установление и исследование несоответствия объемов реального потребления заявительницей электроэнергии и услуг по водоснабжению применяемым в отношении нее соответствующим нормативам. В материалах настоящего дела документальное подтверждение этого отсутствует. Согласно же части девятой статьи 3 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” при осуществлении конституционного судопроизводства Конституционный суд Республики Татарстан воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов государственной власти Республики Татарстан.

Таким образом, производство по настоящему делу в части проверки конституционности нормативов потребления электроэнергии и услуг по водоснабжению, применяемых для расчета размера платы за данные виды коммунальных услуг, установленных соответственно Порядком определения начисления потребленной электроэнергии в жилых многоквартирных домах без поквартирного учета расхода электрической энергии в зависимости от состава семьи, количества комнат и наличия электроплиты, прилагаемым к Положению о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, и Нормативами потребления услуг по водоснабжению и водоотведению для населения, утвержденных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, подлежит прекращению на основании статьи 63 в ее взаимосвязи с частью девятой статьи 3 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, поскольку жалоба заявительницы в данной ее части по своему содержанию и смыслу не подведомственна Конституционному суду Республики Татарстан.

7. Предметом рассмотрения по данному делу являются также пункт 2 и входящие в него подпункты Предельных тарифов жилищно-коммунальных услуг, предоставляемых населению, утвержденных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761, в которых, по мнению заявительницы, предусматривается применение в качестве предельных тарифов платежей за набор жилищных услуг по обслуживанию их оплаты по экономически обоснованным тарифам, обеспечивающим полное возмещение расходов.

Заявительница считает, что обжалуемые нормы не определяют критерии экономической обоснованности такой оплаты и тем самым создают основу для произвольного решения данного вопроса местными органами власти. Этот довод не может быть признан обоснованным, поскольку обжалуемая норма по своему правовому смыслу означает применение в отношении тарифов на совокупность конкретных услуг по предоставлению в пользование жилых помещений такого критерия их формирования, в соответствии с которым данные тарифы должны быть экономически обоснованными и обеспечивающими полное возмещение расходов, возникающих при исполнении услуг.

Обжалуемая норма не затрагивает конституционные права и свободы граждан, в силу чего согласно пункту 1 статьи 101 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” жалоба заявительницы в данной части не является допустимой.

Таким образом, указанные выше обстоятельства согласно требованиям статьи 63 и пункта 1 статьи 101 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” являются основанием для прекращения производства по делу в части проверки конституционности пункта 2 Предельных тарифов жилищно-коммунальных услуг, предоставляемых населению, утвержденных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761, которым предусматривается применение в качестве предельных тарифов платежей за набор жилищных услуг по обслуживанию их оплаты по экономически обоснованным тарифам, обеспечивающим полное возмещение расходов, поскольку жалоба заявительницы в данной части не является допустимой.

8. Заявительница считает неконституционным и нарушающим ее права пункт 5 постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 763 “О мерах по организации и проведению эксперимента Российской Федерацией по применению экономической модели реформирования жилищно-коммунального хозяйства в г.Казани”.

Обжалуемая норма содержит в себе предписание, разрешающее администрации г.Казани устанавливать тарифы на жилищно-коммунальные услуги в рамках утверждаемых постановлениями Кабинета Министров Республики Татарстан предельных тарифов жилищно-коммунальных услуг, предоставляемых населению. Данная норма принята на основании статей 100, 103 и части первой статьи 105 Конституции Республики Татарстан, согласно которым Кабинет Министров Республики Татарстан, являясь исполнительным и распорядительным органом государственной власти Республики Татарстан, объединяет и направляет работу подведомственных ему органов исполнительной власти. Вместе с тем, разрешая администрации г.Казани устанавливать тарифы на жилищно-коммунальные услуги в рамках утверждаемых постановлениями Кабинета Министров Республики Татарстан предельных тарифов жилищно-коммунальных услуг, данная норма закрепляет обязательное для администрации г.Казани требование, которое исключает возможность произвольного определения тарифов, что отвечает интересам потребителей жилищно-коммунальных услуг и обеспечивает их права в соответствии со статьей 51 Конституции Республики Татарстан.

Таким образом, обжалуемая норма издана Кабинетом Министров Республики Татарстан в пределах его полномочий и по своему содержанию и правовому предназначению не противоречит Конституции Республики Татарстан.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 6, 63, частями первой и второй статьи 66, статьей 67, частями первой, второй и третьей статьи 68, статьями 69, 73, частью первой статьи 104 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Признать пункт 1 постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года №760 “О тарифах на электрическую и тепловую энергию, поставляемую открытым акционерным обществом “Татэнерго” потребителям Республики Татарстан” в части принятия предложения Республиканской энергетической комиссии Республики Татарстан об установлении с 12 января 2003 года тарифа на электрическую энергию, поставляемую городскому и сельскому населению, не противоречащим Конституции Республики Татарстан.

2. Признать соответствующими Конституции Республики Татарстан следующие нормы Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”:

– взятые во взаимосвязи подпункты 1.2 и 1.8 пункта 1, подпункт 2.2 пункта 2 в части установления и регулирования платы за управление жилищным фондом как одной из жилищно-коммунальных услуг, оказываемых населению Республики Татарстан, а также оснований и порядка ее расчета и внесения населением в той мере, в какой это обеспечивает сбалансированность прав и обязанностей, а также связанных с ними интересов потребителей и исполнителей данной услуги;

– взятые во взаимосвязи подпункты 1.2 пункта 1, подпункты 2.3.1 и 2.3.2 пункта 2 в части установления платежей за работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий, в том числе выделения из них платежей за работы по техническому обслуживанию и ремонту внутридомового инженерного оборудования, и регулирования оснований и порядка их расчета и внесения населением, поскольку это означает регулирование оплаты потребителями реально выполняемых для них работ, а также исходит из того, что стоимость работ по техническому обслуживанию и ремонту внутридомового инженерного оборудования является составной частью стоимости работ по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий и подлежит исключению из стоимости услуг по теплоснабжению, электроснабжению, водоснабжению и канализации, что не допускает их двойную оплату и может быть проверено и оспорено потребителями в соответствии с законодательством;

– подпункт 1.4 пункта 1 в части положения, согласно которому платежи за управление жилищным фондом, а также за работы по техническому обслуживанию и ремонту жилых зданий определяются исходя из размера общей площади жилых помещений;

– пункт 3 в части положения, согласно которому установка квартирных приборов учета потребления электрической и тепловой энергии, газа, холодной и горячей воды в квартирах, не имеющих такие приборы по проектным решениям, осуществляется потребителем за свой счет, поскольку данное положение не носит обязывающего характера в отношении потребителей и не освобождает собственников жилых помещений от обязанности нести соответствующие расходы, а установка указанных приборов не является обязанностью органов государственной власти Республики Татарстан;

– взятые во взаимосвязи подпункт 1.10 пункта 1 и подпункт 5.5 пункта 5 в части определения порядка выяснения потребителями обоснованности размера оплаты жилищно-коммунальных услуг, рассмотрения обоснованных претензий потребителей, а также порядка признания таких претензий обоснованными, поскольку это образует дополнительные гарантии защиты прав потребителей жилищно-коммунальных услуг во внесудебном порядке и не препятствуют им осуществлять защиту своих прав и интересов непосредственно в судебном порядке, с использованием средств доказывания, допускаемых гражданским и гражданско-процессуальным законодательством;

3. Прекратить производство по настоящему делу в части проверки конституционности следующих норм Положения о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, утвержденного постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 г. № 761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”:

– подпункта 1.2 пункта 1 в части определения структуры платежей за жилищно-коммунальные услуги как совокупности платежей за услуги по предоставлению в пользование жилых помещений и платежей за коммунальные услуги, поскольку жалоба заявительницы в этой части не подведомственна Конституционному суду Республики Татарстан;

– пункта 3 как не содержащего регламентацию порядка принятия исполнителем оплаты коммунальных услуг при ее расчете потребителем по показаниям квартирных приборов учета, поскольку вопрос, конституционность которого предлагается проверить, разрешен в подпунктах 1.5 – 1.11 пункта 1 указанного выше Положения, согласно которым, соблюдая установленные порядок и сроки, потребители вправе самостоятельно рассчитывать размеры платежей за соответствующие коммунальные услуги по показаниям квартирных приборов учета, отражать их в едином платежном документе и предъявлять их к оплате, а уполномоченные службы заказчика на жилищно-коммунальные услуги, управляющие организации или исполнители коммунальных услуг должны беспрепятственно принимать данные платежи с правом последующей проверки правильности их расчета, и которые не являются предметом обращения в Конституционный суд Республики Татарстан по настоящему делу.

4. Прекратить производство по настоящему делу в части проверки конституционности нормативов потребления электроэнергии и услуг по водоснабжению, применяемых для расчета размера платы за данные виды коммунальных услуг, установленных соответственно Порядком определения начисления потребленной электроэнергии в жилых многоквартирных домах без поквартирного учета расхода электрической энергии в зависимости от состава семьи, количества комнат и наличия электроплиты, прилагаемым к Положению о порядке расчета и внесения платежей за жилищно-коммунальные услуги населением, и Нормативами потребления услуг по водоснабжению и водоотведению для населения, утвержденных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года №761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, поскольку жалоба заявительницы в данной ее части по своему содержанию и смыслу не подведомственна Конституционному суду Республики Татарстан.

5. Прекратить производство по делу в части проверки конституционности пункта 2 Предельных тарифов жилищно-коммунальных услуг, предоставляемых населению, утвержденных постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года №761 “О внесении изменений в систему оплаты жилья и коммунальных услуг”, которым предусматривается применение в качестве предельных тарифов платежей за набор жилищных услуг по обслуживанию их оплаты по экономически обоснованным тарифам, обеспечивающим полное возмещение расходов, поскольку жалоба заявительницы в данной части не является допустимой.

6. Признать пункт 5 постановления Кабинета Министров Республики Татарстан от 28 декабря 2002 года №763 “О мерах по организации и проведению эксперимента Российской Федерацией по применению экономической модели реформирования жилищно-коммунального хозяйства в г.Казани” соответствующим Конституции Республики Татарстан.

7. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

8. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Республика Татарстан” и “Ватаным Татарстан”. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№ 11-П.

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя С.Х.Нафиева, судей Д.А.Алкаевой, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, А.В.Косорукова

с участием заявителя как стороны, направившей жалобу в Конституционный суд Республики Татарстан – гражданина Н.И.Седойкина; представителя заявителя – гражданки М.М.Седойкиной; представителя Кабинета Министров Республики Татарстан как органа, издавшего оспариваемый акт, – начальника юридического отдела Министерства финансов Республики Татарстан А.Л.Анфимовой; представителя Президента Республики Татарстан – главного референта Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан М.Б.Сунгатуллина; представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – заведующей сектором правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Г.Л.Удачиной; представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – судьи Верховного Суда Республики Татарстан Р.В.Шакирьянова; представителя Прокурора Республики Татарстан – начальника отдела прокуратуры Республики Татарстан М.Х.Фатыхова; представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – заместителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан Ю.З.Сахапова; представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – ведущего специалиста аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Т.И.Гиззатуллина; представителя общества с ограниченной ответственностью “Таттрансгаз” – начальника юридического отдела ООО “Таттрансгаз” Т.М.Бадыгина,

руководствуясь частью четвертой статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью пятой статьи 3, пунктом 1 части второй статьи 39, статьями 55, 68 и 100 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом заседании дело по жалобе гражданина Н.И.Седойкина на нарушение его конституционных прав и свобод постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 14 января 2003 года № 4 “Об утверждении Временного порядка расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий” (с изменениями от 6 февраля, 11 и 17 марта 2003 года).

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Л.Васина, объяснения представителя заявителя, обратившегося с жалобой в Конституционный суд Республики Татарстан, – М.М.Седойкиной, выступления приглашенных на заседание представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – А.Л.Анфимовой, представителя Президента Республики Татарстан – М.Б.Сунгатуллина, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – Г.Л.Удачиной, представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – Р.В.Шакирьянова, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – Ю.З.Сахапова, представителя Прокурора Республики Татарстан – М.Х.Фатыхова, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – Т.И.Гиззатуллина, представителя ООО “Таттрансгаз” – Т.М.Бадыгина, а также исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

в ходе рассмотрения дела по жалобе гражданина Н.И.Седойкина на нарушение его конституционных прав и свобод постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 14 января 2003 года № 4 “Об утверждении Временного порядка расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий” (с изменениями от 6 февраля, 11 и 17 марта 2003 года)

установил:

Обжалуемым постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан утвержден Временный порядок расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий, который регулирует процедуру компенсации расходов управляющим компаниям, жилищно-строительным кооперативам и товариществам собственников жилья в связи с предоставлением ими жилищно-коммунальных льгот соответствующим категориям граждан при участии Министерства социальной защиты Республики Татарстан и Министерства финансов Республики Татарстан. В частности, пункт 6.2 данного Временного порядка предписывает Министерству социальной защиты Республики Татарстан на основании заключенных договоров представлять в Департамент казначейства Министерства финансов Республики Татарстан заявки на перечисление денежных средств обществу с ограниченной ответственностью “Таттрансгаз” на компенсацию расходов по предоставлению льгот по оплате газа и технического обслуживания внутридомового газового оборудования и газовых сетей в соответствии с Федеральным законом “О ветеранах” и нормативными правовыми актами Республики Татарстан.

При рассмотрении дела в заседании Конституционного суда Республики Татарстан выяснилось, что при предоставлении льготы по оплате в размере 50 процентов коммунальной услуги за пользование газом, предусмотренной подпунктом 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах”, органы социальной защиты населения и организация-поставщик газа (ООО “Таттрансгаз”) руководствовались таким истолкованием указанной нормы Закона, при котором исключалось распространение данной льготы на членов семьи, проживающих совместно с инвалидами Великой Отечественной войны и приравненными к ним по материально-бытовому обеспечению гражданами, в частности, бывшими несовершеннолетними узниками фашизма, признанными инвалидами вследствие общего заболевания, трудового увечья и других причин (за исключением лиц, инвалидность которых наступила вследствие их противоправных действий). Основанием придания такого смысла указанной норме Федерального закона “О ветеранах” в правоприменительной практике стало письмо Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 17 ноября 2000 года №8299-ГК “Ответы на некоторые вопросы, поступившие от органов социальной защиты населения субъектов Российской Федерации в департамент по делам ветеранов, пожилых людей и приема населения”, в котором указано, что “правом оплаты в размере 50 процентов коммунальных услуг (водоснабжение, водоотведение, вывоз бытовых и других отходов, газ, электрическая и тепловая энергия) члены семьи инвалида войны, согласно подпункту 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах”, не пользуются”.

Подобное истолкование в сложившейся правоприменительной практике подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах”, влекущее ограничение прав инвалидов Великой Отечественной войны и приравненных к ним по материально-бытовому обеспечению бывших несовершеннолетних узников фашизма, по мнению Конституционного суда Республики Татарстан, не согласуется с рядом положений Конституции Российской Федерации, а именно: статьей 18, согласно которой права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием; частью первой статьи 39, согласно которой каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом; и частью второй статьи 55, согласно которой в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина.

В силу статьи 11 Федерального закона “О ветеранах” законодательство Российской Федерации о ветеранах состоит из настоящего Федерального закона, других федеральных законов и иных нормативных правовых актов, а права и льготы, равно как и другие меры социальной защиты ветеранов и членов их семей, ранее установленные законодательством СССР и законодательством Российской Федерации, не могут быть отменены без равноценной замены (пункты 1 и 3). При этом федеральные законы и иные нормативные правовые акты, законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, ограничивающие права и льготы, предусмотренные для ветеранов настоящим Федеральным законом, являются недействительными (пункт 4).

Право на предоставление жилищно-бытовых льгот инвалидам Отечественной войны и проживающим совместно с ними членам их семей было установлено Положением о льготах для инвалидов Отечественной войны и семей погибших военнослужащих, утвержденным постановлением Совета Министров СССР от 23 февраля 1981 года № 209 (в действующей редакции). Согласно пункту 17 данного Положения, инвалидам Отечественной войны и проживающим совместно с ними членам их семей, а также семьям, получающим пенсии по случаю потери кормильца за погибшего военнослужащего, предоставляется скидка в размере 50 процентов с установленной платы за пользование отоплением, водопроводом, газом и электроэнергией. В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 15 октября 1992 года № 1235 “О предоставлении льгот бывшим несовершеннолетним узникам концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период второй мировой войны” указанным категориям граждан, проживающим на территории Российской Федерации, признанным инвалидами вследствие общего заболевания, трудового увечья и других причин (за исключением лиц, инвалидность которых наступила вследствие их противоправных действий), предоставляются льготы по материально-бытовому обеспечению, установленные для инвалидов Великой Отечественной войны соответствующих групп.

Из этого следует, что инвалиды Великой Отечественной войны и проживающие совместно с ними члены их семей, а также приравненные к ним по материально-бытовому обеспечению бывшие несовершеннолетние узники фашизма, признанные инвалидами вследствие общего заболевания, трудового увечья и других причин (за исключением лиц, инвалидность которых наступила вследствие их противоправных действий), и проживающие совместно с ними члены их семей, в силу указанных правовых норм обладают льготой в виде 50-процентной скидки при оплате за пользование отоплением, водопроводом, газом и электроэнергией.

Таким образом, с учетом указанных обстоятельств при рассмотрении настоящего дела возникла неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли статье 18, части первой статьи 39 и части второй статьи 55 Конституции Российской Федерации положения подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах” по смыслу, придаваемому ему сложившейся правоприменительной практикой в части непредоставления льготы по оплате в размере 50 процентов коммунальных услуг, в том числе за пользование газом, членам семьи, совместно проживающим с инвалидами Великой Отечественной войны, а также с приравненными к ним по материально-бытовому обеспечению бывшими несовершеннолетними узниками фашизма.

Принимая во внимание, что проверка федеральных законов на соответствие Конституции Российской Федерации входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации и что согласно части второй статьи 74 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов, Конституционный суд Республики Татарстан, руководствуясь частью четвертой статьи 125 Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой статьи 3, частью второй статьи 36, статьями 101 и 103 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”, а также статьей 66 и частью второй статьи 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

определил:

1. Обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности подпункта 9 пункта 1 статьи 14 Федерального закона “О ветеранах” по смыслу, придаваемому ему сложившейся правоприменительной практикой в части непредоставления льготы по оплате в размере 50 процентов коммунальных услуг, в том числе за пользование газом, членам семьи, совместно проживающим с инвалидами Великой Отечественной войны, а также с приравненными к ним по материально-бытовому обеспечению бывшими несовершеннолетними узниками фашизма.

2. Представителем Конституционного суда Республики Татарстан по данному запросу в Конституционном Суде Российской Федерации назначить Председателя Конституционного суда Республики Татарстан С.Х.Нафиева.

3. Производство по делу по жалобе гражданина Н.И. Седойкина на нарушение его конституционных прав и свобод постановлением Кабинета Министров Республики Татарстан от 14 января 2003 года №4 “Об утверждении Временного порядка расходования в 2003 году средств, выделяемых из бюджета Республики Татарстан на выплату адресных жилищно-коммунальных субсидий” (с изменениями от 6 февраля, 11 и 17 марта 2003 года) приостановить.

4. Настоящее Определение подлежит опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”, а также должно быть опубликовано в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

№ 5-О. 

Конституционный суд Республики Татарстан.

Город Казань 17 июля 2003 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя С.Х.Нафиева, судей Д.А.Алкаевой, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, А.В.Косорукова,

с участием представителя Кабинета Министров Республики Татарстан как стороны, направившей запрос в Конституционный суд Республики Татарстан, – министра юстиции Республики Татарстан А.М.Салабаева; представителя Президента Республики Татарстан – заведующего сектором Государственно-правового управления Президента Республики Татарстан С.Н.Столярова; полномочного представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – начальника правового управления Аппарата Кабинета Министров Республики Татарстан Р.Ф.Гафиятуллина; представителей Государственного Совета Республики Татарстан – народного депутата Республики Татарстан М.Г.Галеева, заведующего отделом правового управления Аппарата Государственного Совета Республики Татарстан А.Р.Шакараева; представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – судьи Верховного Суда Республики Татарстан Р.В. Шакирьянова; представителя Прокурора Республики Татарстан – первого заместителя Прокурора Республики Татарстан В.Г. Метелина; представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – заместителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан Ю.З. Сахапова; представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – начальника отдела аппарата Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан В.П. Степанова,

руководствуясь частью второй статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью третьей статьи 3, пунктом 3 части второй статьи 39, статьями 55, 68, 93 и 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом заседании дело о толковании положений пунктов 7 и 8 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан.

Поводом к рассмотрению дела явился запрос Кабинета Министров Республики Татарстан о толковании положений пунктов 7 и 8 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, согласно которым к полномочиям Президента Республики Татарстан относится формирование Кабинета Министров Республики Татарстан и формирование системы исполнительных органов государственной власти на территории Республики Татарстан в соответствии с законом. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в понимании указанных конституционных положений.

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.Л.Васина, объяснения представителя Кабинета Министров Республики Татарстан, обратившегося с запросом в Конституционный суд Республики Татарстан, – А.М.Салабаева, выступления приглашенных на заседание представителя Президента Республики Татарстан – С.Н.Столярова, полномочного представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – Р.Ф.Гафиятуллина, представителей Государственного Совета Республики Татарстан – М.Г.Галеева, А.Р.Шакараева, представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – Р.В.Шакирьянова, представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – Ю.З.Сахапова, представителя Прокурора Республики Татарстан – В.Г.Метелина, представителя Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан – В.П.Степанова, а также исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. Кабинет Министров Республики Татарстан обратился в Конституционный суд Республики Татарстан с запросом о толковании положения пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, в соответствии с которым Президент Республики Татарстан формирует Кабинет Министров Республики Татарстан, и пункта 8 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президент Республики Татарстан формирует систему исполнительных органов государственной власти на территории Республики Татарстан в соответствии с законом.

В запросе отмечается, что вследствие отсутствия в настоящее время специального закона Республики Татарстан о Кабинете Министров Республики Татарстан у заявителя возникла неопределенность в понимании того, означает ли полномочие Президента Республики Татарстан, закрепленное пунктом 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, по формированию Кабинета Министров Республики Татарстан только кадровые назначения или наряду с этим предполагает также нормативное правовое регулирование по определению структуры Кабинета Министров Республики Татарстан. Заявитель полагает, что законом Республики Татарстан не могут регулироваться и тем самым пред-определяться детали и все конкретные элементы структуры Кабинета Министров Республики Татарстан, поскольку эти вопросы, по мнению заявителя, входят также в компетенцию Президента Республики Татарстан и в силу этого должны регулироваться в том числе изданными им нормативными актами.

Неопределенность в понимании положения пункта 8 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президент Республики Татарстан формирует систему исполнительных органов государственной власти на территории Республики Татарстан в соответствии с законом, по мнению заявителя, также возникла по причине отсутствия в настоящее время специального закона Республики Татарстан, регулирующего данную область отношений. Заявитель считает, что по вопросам, не урегулированным законами Республики Татарстан, Президент Республики Татарстан вправе издавать свои нормативные правовые акты в сфере формирования и совершенствования системы исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан, осуществляя тем самым собственное правовое регулирование, не противоречащее Конституции Республики Татарстан.

В связи с изложенным заявитель просит Конституционный суд Республики Татарстан дать официальное толкование положений пунктов 7 и 8 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан в части полномочий Президента Республики Татарстан по формированию Кабинета Министров Республики Татарстан и системы исполнительных органов государственной власти на территории Республики Татарстан при отсутствии специальных законов, регулирующих данные вопросы.

2. Как следует из части третьей статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан принимает постановления только по предмету, указанному в обращении, и при принятии решения не связан основаниями и доводами, изложенными в обращении.

Предметом толкования по данному делу является положение пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, в соответствии с которым Президент Республики Татарстан формирует Кабинет Министров Республики Татарстан, и пункт 8 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президент Республики Татарстан формирует систему исполнительных органов государственной власти на территории Республики Татарстан в соответствии с законом, применительно к полномочию Президента Республики Татарстан осуществлять собственное нормативное регулирование системы исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан в отсутствие соответствующего закона.

Руководствуясь частью второй статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан принимает решение по делу о толковании норм Конституции Республики Татарстан, оценивая как буквальный смысл толкуемых норм, так и смысл, придаваемый им иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из их места в системе норм Конституции Республики Татарстан и иных нормативных правовых актов.

3. Статья 94 Конституции Республики Татарстан содержит в себе нормы, регулирующие компетенцию, т.е. совокупность полномочий Президента Республики Татарстан как главы государства, высшего должностного лица Республики Татарстан. Толкуемое положение пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президент Республики Татарстан формирует Кабинет Министров Республики Татарстан, грамматически оформлено как составная часть отдельного предложения, включающего в себя также иные конституционные положения, разделенные между собой запятыми. Такая особенность места, занимаемого толкуемым положением в структуре пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, свидетельствует о том, что оно находится не только в грамматическом, но и в смысловом единстве с объединенными с ним иными конституционными положениями и может быть правильно истолковано лишь при учете существующей между ними взаимосвязи.

Пункт 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, наряду с положением о том, что Президент Республики Татарстан формирует Кабинет Министров Республики Татарстан, закрепляет положения, согласно которым Президент Республики Татарстан также вносит предложения в Государственный Совет Республики Татарстан об утверждении кандидатуры Премьер-министра Республики Татарстан, назначает по согласованию с Государственным Советом Республики Татарстан заместителей Премьер-министра, назначает министров, председателей государственных комитетов, руководителей иных органов исполнительной власти Республики Татарстан, являющихся членами Кабинета Министров Республики Татарстан. Смысловое единство указанных конституционных положений заключается в том, что, обладая конкретным содержанием, они в своей совокупности и взаимосвязи регулируют компетенцию Президента Республики Татарстан в сфере назначения лиц на должности, входящие в состав Кабинета Министров Республики Татарстан. Толкуемое конституционное положение, согласно которому Президент Республики Татарстан формирует Кабинет Министров Республики Татарстан, не выходит за пределы смыслового единства непосредственно связанных с ним иных положений пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан и в силу этого должно пониматься как конституционно-правовое закрепление одного из полномочий Президента Республики Татарстан в сфере назначения членов Кабинета Министров Республики Татарстан.

Поскольку толкуемое конституционное положение по своему месту в структуре пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан предшествует иным непосредственно связанным с ним положениям данной конституционной нормы, следует признать, что в нем установлено такое полномочие Президента Республики Татарстан, которое осуществляется Президентом Республики Татарстан до внесения предложения в Государственный Совет Республики Татарстан об утверждении кандидатуры Премьер-министра Республики Татарстан, согласования с Государственным Советом Республики Татарстан кандидатур заместителей Премьер-министра и собственно назначения заместителей Премьер-министра, министров, председателей государственных комитетов, руководителей иных органов исполнительной власти Республики Татарстан, являющихся членами Кабинета Министров Республики Татарстан.

По сложившейся правоприменительной практике принятию решений по кадровым назначениям предшествует персональный подбор Президентом Республики Татарстан кандидатов на соответствующие должности. Смысловое единство нормы пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, составной частью которой является толкуемое конституционное положение, позволяет считать, что по своему конституционно-правовому значению полномочие Президента Республики Татарстан по формированию Кабинета Министров Республики Татарстан означает право Президента Республики Татарстан самостоятельно осуществлять персональный подбор кандидатов на должности членов Кабинета Министров Республики Татарстан, к которым согласно статье 100 Конституции Республики Татарстан относятся Премьер-министр, заместители Премьер-министра, министры, председатели государственных комитетов и руководители других исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан.

Из содержания толкуемого конституционного положения следует, что осуществление закрепленного в нем полномочия Президента Республики Татарстан не предусматривает необходимости учета Президентом Республики Татарстан каких-либо нормативно установленных требований к личности кандидатов в члены Кабинета Министров Республики Татарстан, а также соблюдения специально установленных процедур. Тем самым право Президента Республики Татарстан самостоятельно осуществлять персональный подбор кандидатов на должности членов Кабинета Министров Республики Татарстан представляет собой дискреционное, т.е. исключительное полномочие Президента Республики Татарстан, которое осуществляется им по собственному усмотрению, основано непосредственно на толкуемой норме пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан и в силу этого не требует какого-либо иного правового регулирования.

В то же время дискреционность полномочия Президента Республики Татарстан, закрепленного толкуемым положением пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, не означает того, что при его осуществлении Президент Республики Татарстан не должен учитывать структуру Кабинета Министров Республики Татарстан и перечень исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан, руководители которых входят в состав Кабинета Министров Республики Татарстан.

Таким образом, положение пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президент Республики Татарстан формирует Кабинет Министров Республики Татарстан, в его конституционно-правовом смысле, выявленном настоящим толкованием, следует понимать как закрепленное в Конституции Республики Татарстан исключительное полномочие Президента Республики Татарстан осуществлять по собственному усмотрению персональный подбор кандидатов на входящие в состав Кабинета Министров Республики Татарстан должности Премьер-министра, заместителей Премьер-министра, министров, председателей государственных комитетов и руководителей других исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан, которое не требует какого-либо иного правового регулирования.

4. Пункт 8 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президент Республики Татарстан формирует систему исполнительных органов государственной власти на территории Республики Татарстан в соответствии с законом, закрепляет совокупность полномочий Президента Республики Татарстан в сфере организации и функционирования системы исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан. В соответствии с частью третьей статьи 9 Конституции Республики Татарстан систему исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан составляют Кабинет Министров Республики Татарстан, министерства, государственные комитеты Республики Татарстан и иные органы исполнительной власти Республики Татарстан.

Полномочия Президента Республики Татарстан, закрепленные пунктом 8 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, с учетом конституционно-правового статуса Президента Республики Татарстан как главы государства, высшего должностного лица Республики Татарстан (статья 89), возглавляющего систему исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан (пункт 2 части первой статьи 94), предусматривают исключительное право Президента Республики Татарстан самостоятельно определять перечень исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан в соответствии с Конституцией Республики Татарстан. Это право Президента Республики Татарстан в силу его дискреционности не зависит от наличия или отсутствия законодательного регулирования структуры исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан. Такое понимание данного правомочия Президента Республики Татарстан полностью согласуется и подтверждается положениями пункта 4 статьи 17 во взаимосвязи с подпунктом “м” пункта 2 статьи 5 Федерального закона “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” (в редакции Федерального закона № 95-ФЗ от 4 июля 2003 года).

Вместе с тем из содержания толкуемого положения в его взаимосвязи с пунктом 17 статьи 75 и пунктом 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан следует, что Президент Республики Татарстан не только самостоятельно определяет перечень исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан, но и в случае отсутствия соответствующего закона вправе образовывать и упразднять своими правовыми актами министерства и государственные комитеты Республики Татарстан (по согласованию с Государственным Советом Республики Татарстан), а также иные исполнительные органы государственной власти Республики Татарстан. При этом Президент Республики Татарстан руководствуется критериями обеспечения целесообразности и эффективности отраслевого и межотраслевого управления, положениями части второй статьи 77 Конституции Российской Федерации, согласно которым в пределах ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации федеральные органы исполнительной власти и органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации образуют единую систему исполнительной власти в Российской Федерации. Указанное полномочие Президента Республики Татарстан обусловлено требованием статьи 90 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президент Республики Татарстан выступает гарантом соблюдения Конституции и законов Республики Татарстан, в том числе в части конституционных норм, определяющих необходимость образования и функционирования исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан, их задачи и компетенцию (части первая и третья статьи 9, статья 99, часть первая статьи 101, статьи 102, 103 и 105 Конституции Республики Татарстан). Кроме того, необходимо учитывать, что на Президента Республики Татарстан, который получает власть непосредственно от народа путем свободных выборов, возлагается ответственность перед народом за деятельность и состав исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан.

При формировании своими правовыми актами системы исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан в период до принятия соответствующего республиканского закона Президент Республики Татарстан тем самым определяет и структуру Кабинета Министров Республики Татарстан, поскольку в соответствии со статьей 100 Конституции Республики Татарстан Кабинет Министров Республики Татарстан состоит из Премьер-министра, заместителей Премьер-министра, министров, председателей государственных комитетов и руководителей других исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан. Вместе с тем осуществление Президентом Республики Татарстан указанного полномочия не должно затрагивать право Кабинета Министров Республики Татарстан самостоятельно устанавливать внутреннюю структуру своего аппарата, а также образовывать в случае необходимости согласно пункту 7 статьи 102 Конституции Республики Татарстан комитеты, управления и другие ведомства при Кабинете Министров.

Таким образом, пункт 8 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президент Республики Татарстан формирует систему исполнительных органов государственной власти на территории Республики Татарстан в соответствии с законом, в его значении, составившем предмет настоящего толкования, следует понимать как исключительное право Президента Республики Татарстан самостоятельно определять перечень исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан в соответствии с Конституцией Республики Татарстан. При отсутствии соответствующего закона Президент Республики Татарстан вправе образовывать и упразднять своими правовыми актами министерства и государственные комитеты Республики Татарстан (по согласованию с Государственным Советом Республики Татарстан), а также иные исполнительные органы государственной власти Республики Татарстан, и тем самым определять структуру Кабинета Министров Республики Татарстан.

С учетом изложенного, руководствуясь статьей 6, частями первой и второй статьи 66, статьей 67, частями первой – четвертой статьи 68, статьями 69, 71, 73 и статьей 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

постановил:

1. Положение пункта 7 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президент Республики Татарстан формирует Кабинет Министров Республики Татарстан, в его конституционно-правовом смысле, выявленном настоящим толкованием, следует понимать как закрепленное в Конституции Республики Татарстан исключительное полномочие Президента Республики Татарстан осуществлять по собственному усмотрению персональный подбор кандидатов на входящие в состав Кабинета Министров Республики Татарстан должности Премьер-министра, заместителей Премьер-министра, министров, председателей государственных комитетов и руководителей других исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан, которое не требует какого-либо иного правового регулирования.

2. Пункт 8 части первой статьи 94 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президент Республики Татарстан формирует систему исполнительных органов государственной власти на территории Республики Татарстан в соответствии с законом, в его значении, составившем предмет настоящего толкования, следует понимать как исключительное право Президента Республики Татарстан самостоятельно определять перечень исполнительных органов государственной власти Республики Татарстан в соответствии с Конституцией Республики Татарстан. При отсутствии соответствующего закона Президент Республики Татарстан вправе образовывать и упразднять своими правовыми актами министерства и государственные комитеты Республики Татарстан (по согласованию с Государственным Советом Республики Татарстан), а также иные исполнительные органы государственной власти Республики Татарстан, и тем самым определять структуру Кабинета Министров Республики Татарстан.

3. В соответствии со статьей 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” данное толкование является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судебных органов власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений.

4. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

5. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№10-П.

Город Казань 30 мая 2003 года

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя С.Х.Нафиева, судей Д.А.Алкаевой, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, А.В.Косорукова,

с участием представителя группы депутатов Государственного Совета Республики Татарстан, направившей запрос в Конституционный суд Республики Татарстан, – депутата Государственного Совета Республики Татарстан М.Г.Галеева, представителя Президента Республики Татарстан – заведующего сектором государственно-правового управления Президента Республики Татарстан С.Н.Столярова, полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – председателя постоянной Комиссии по вопросам законодательства, законности и депутатской этики Государственного Совета Республики Татарстан М.М.Курманова, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – главного референта правового управления Кабинета Министров Республики Татарстан Ю.Н.Медвежовой, представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – заместителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан И.И.Гилазова, представителя прокурора Республики Татарстан – первого заместителя прокурора Республики Татарстан В.Г.Метелина, Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Р.Г.Вагизова, экспертов – доцентов кафедры конституционного и международного права Казанского государственного университета, кандидата юридических наук Г.Р.Хабибуллиной и кандидата юридических наук Е.Б.Султанова,

руководствуясь частью второй статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью третьей статьи 3, пунктом 3 части второй статьи 39, статьями 55, 68, 93 и 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом заседании дело о толковании отдельных положений статей 5, 21, 91 Конституции Республики Татарстан.

Поводом к рассмотрению дела явился запрос группы депутатов Государственного Совета Республики Татарстан о толковании отдельных положений статей 5, 21, 91 Конституции Республики Татарстан. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в понимании содержания нормы части первой статьи 5 Конституции Республики Татарстан, согласно которой территория Республики Татарстан едина и неприкосновенна; содержания положения о гражданстве Республики Татарстан, установленного статьей 21 Конституции Республики Татарстан; содержания положения части первой статьи 91 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президентом Республики Татарстан может быть избран гражданин в Республике Татарстан, владеющий государственными языками Республики Татарстан.

Заслушав сообщения судей-докладчиков Д.А.Алкаевой, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, объяснения представителя группы депутатов Государственного Совета Республики Татарстан, обратившейся с запросом в Конституционный суд Республики Татарстан, М.Г.Галеева, заключения экспертов Г.Р.Хабибуллиной и Е.Б.Султанова, выступления приглашенных в заседание полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан М.М.Курманова, представителя Президента Республики Татарстан С.Н.Столярова, представителя Кабинета Министров Республики Татарстан Ю.Н.Медвежовой, представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан И.И.Гилазова, представителя прокурора Республики Татарстан В.Г.Метелина, Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Р.Г.Вагизова, исследовав представленные документы и иные материалы дела, Конституционный суд Республики Татарстан

установил:

1. Часть первая статьи 5 Конституции Республики Татарстан устанавливает, что территория Республики Татарстан едина и неприкосновенна. По мнению депутатов Государственного Совета Республики Татарстан, обратившихся с запросом в Конституционный суд Республики Татарстан, данная конституционная норма исходит из признания неприкосновенности границ субъектов Российской Федерации, закрепленной частью третьей статьи 67 Конституции Российской Федерации, и не затрагивает ни суверенитет Российской Федерации, ни целостность и неприкосновенность ее территории.

Статья 21 Конституции Республики Татарстан закрепляет, что Республика Татарстан имеет свое гражданство; гражданин Российской Федерации, постоянно проживающий на территории Республики Татарстан, является гражданином Республики Татарстан; гражданин Республики Татарстан одновременно является гражданином Российской Федерации. Заявители полагают, что установление Конституцией Республики Татарстан гражданства Республики Татарстан предопределено содержанием части второй статьи 5 Конституции Российской Федерации, определяющей республику как государство, а гражданство, по мнению заявителей, является неотъемлемым атрибутом государства.

Часть первая статьи 91 Конституции Республики Татарстан устанавливает, что Президентом Республики Татарстан может быть избран гражданин в Республике Татарстан не моложе тридцати лет, обладающий избирательным правом и владеющий государственными языками Республики Татарстан. По мнению заявителей, данная конституционная норма в части, определяющей, что Президентом Республики Татарстан может быть избран гражданин в Республике Татарстан, владеющий государственными языками Республики Татарстан, исходит из права Республики Татарстан самостоятельно устанавливать систему органов государственной власти республики в соответствии с основами конституционного строя Российской Федерации и общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти (часть первая статьи 77 Конституции Российской Федерации) и согласуется с частью второй статьи 68 Конституции Российской Федерации, согласно которой республики вправе устанавливать свои государственные языки, которые употребляются наряду с государственным языком Российской Федерации в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республики.

Исходя из изложенного предметом толкования в данном деле являются: положение части первой статьи 5 Конституции Республики Татарстан, согласно которому территория Республики Татарстан едина и неприкосновенна; положение о гражданстве Республики Татарстан, установленное статьей 21 Конституции Республики Татарстан; положение части первой статьи 91 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президентом Республики Татарстан может быть избран гражданин в Республике Татарстан, владеющий государственными языками Республики Татарстан.

2. В соответствии с частью второй статьи 109 Конституции Республики Татарстан Конституционный суд Республики Татарстан дает толкование Конституции Республики Татарстан по запросам, в том числе одной пятой депутатов Государственного Совета Республики Татарстан. Поскольку настоящий запрос внесен группой депутатов Государственного Совета Республики Татарстан в составе 29 человек, что составляет одну пятую от установленного числа депутатов Государственного Совета Республики Татарстан, он является поданным надлежащим заявителем и подведомственным Конституционному суду Республики Татарстан.

3. Исходя из природы конституционного контроля и смысла статьи 1 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” задачей Конституционного суда Республики Татарстан является защита конституционного строя Республики Татарстан, основных прав и свобод человека и гражданина.

Как следует из части второй статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан принимает решение, оценивая как буквальный смысл конституционных положений, подлежащих толкованию, так и смысл, придаваемый им сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из их места в системе нормативных правовых актов.

В силу этого конституционные положения, подлежащие толкованию, Конституционный суд Республики Татарстан рассматривает во взаимосвязи с другими нормами Конституции Республики Татарстан, нормами Конституции Российской Федерации, положениями Договора Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан”, иными нормативными правовыми актами и общепризнанными принципами и нормами международного права, имеющими отношение к предмету толкования в данном деле.

4. Часть первая статьи 5 Конституции Республики Татарстан, согласно которой территория Республики Татарстан едина и неприкосновенна, относится к основам конституционного строя. Данная конституционная норма определяет содержание одного из существенных элементов статуса Республики Татарстан как демократического правового государства, объединенного с Российской Федерацией Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан и Договором Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан” и являющегося субъектом Российской Федерации (часть первая статьи 1 Конституции Республики Татарстан). Провозглашая территорию Республики Татарстан единой и неприкосновенной, толкуемое конституционное положение по своему месту в системе норм Конституции Республики Татарстан представляет собой конституционный принцип, которым закреплены в обобщенной форме существенные признаки правового статуса территории Республики Татарстан. Исходя из этого толкование части первой статьи 5 Конституции Республики Татарстан может быть осуществлено лишь с учетом системной взаимосвязи толкуемой конституционной нормы с соответствующими положениями Конституции Российской Федерации, Конституции Республики Татарстан и указанного Договора.

Конституционно-правовой статус Республики Татарстан как республики (государства), являющейся субъектом Российской Федерации, характеризуется, в частности, тем, что Республика Татарстан имеет собственную территорию, которая, в свою очередь, является составной частью территории Российской Федерации (часть вторая статьи 5, часть первая статьи 65, часть первая статьи 67 Конституции Российской Федерации). Пределы территории Республики Татарстан определены ее границами, имеющими статус административных. Этот вывод следует из содержания и смысла части первой статьи 27 Конституции Российской Федерации, закрепляющей свободу передвижения, выбора места пребывания и жительства каждого, кто законно находится на территории Российской Федерации, части первой статьи 8 Конституции Российской Федерации, провозглашающей единство экономического пространства, и части первой статьи 74 Конституции Российской Федерации, запрещающей установление таможенных границ, пошлин, сборов и других препятствий для свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств. Данные нормы Конституции Российской Федерации нашли свою конкретизацию в пункте 13 статьи III указанного выше Договора, которым к совместным полномочиям органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти Республики Татарстан отнесено обеспечение режима беспрепятственного и беспошлинного движения транспорта, грузов и продукции.

Обладание собственной территорией, обозначенной административными границами и в то же время являющейся составной частью территории Российской Федерации, представляет собой, как это определено постановлением Конституционного суда Республики Татарстан от 7 февраля 2003 года по делу о толковании положения части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан, существенный элемент государственно-правового статуса Республики Татарстан, поскольку территория республики определяет пространственные пределы, в которых Республика Татарстан осуществляет всю полноту государственной власти (законодательной, исполнительной и судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан (часть первая статьи 1 Конституции Республики Татарстан в ее взаимосвязи со статьей 73 Конституции Российской Федерации).

Толкуемое конституционное положение, согласно которому территория Республики Татарстан едина и неприкосновенна, исходит из признания и уважения принципа неприкосновенности границ субъектов Российской Федерации, установленного частью третьей статьи 67 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой границы между субъектами Российской Федерации могут быть изменены с их взаимного согласия. В развитие данного конституционного принципа Конституцией Республики Татарстан закреплены положения о том, что границы территории Республики Татарстан не могут быть изменены без ее согласия (часть третья статьи 1) и что границы между Республикой Татарстан и субъектами Российской Федерации могут быть изменены с их взаимного согласия (часть вторая статьи 5). Указанные положения Конституции Республики Татарстан находятся в системной взаимосвязи с толкуемой конституционной нормой, которая в силу этого по своему содержанию и смыслу означает прежде всего недопустимость одностороннего, то есть без согласия Республики Татарстан и взаимного согласия Республики Татарстан и граничащих с нею субъектов Российской Федерации, изменения границы Республики Татарстан (часть третья статьи 1, часть вторая статьи 5 Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи с частью третьей статьи 67 Конституции Российской Федерации). Решение вопросов, связанных с изменением границы Республики Татарстан отнесено к ведению Государственного Совета Республики Татарстан (пункт двадцать шестой статьи 75 Конституции Республики Татарстан), который в силу конституционно-правовой значимости данных вопросов вправе решать их только путем принятия соответствующих законов Республики Татарстан.

Толкуемое конституционное положение находится в смысловом единстве с нормами части третьей статьи 1 Конституции Республики Татарстан и части пятой статьи 66 Конституции Российской Федерации, согласно которым статус Республики Татарстан не может быть изменен без взаимного согласия Республики Татарстан и Российской Федерации и в соответствии с федеральным конституционным законом. В силу этого единство и неприкосновенность территории Республики Татарстан означает недопустимость одностороннего изменения ее границ также и посредством изменения государственно-правового статуса Республики Татарстан в порядке, не предусмотренном конституционным и законодательным регулированием Российской Федерации и Республики Татарстан.

Толкуемая конституционная норма находится во взаимосвязи с положениями части третьей статьи 4 и пункта “б” статьи 71 Конституции Российской Федерации, поскольку из федеративной природы государственности России в том виде, как она определена Конституцией Российской Федерации, следует, что Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории; в ведении Российской Федерации находятся федеративное устройство и территория Российской Федерации, а в ведении республик в составе Российской Федерации – их территориальное устройство, что подтверждено, в частности, в постановлении Конституционного суда Российской Федерации от 24 января 1997 года по делу о проверке конституционности Закона Удмуртской Республики от 17 апреля 1996 года “О системе органов государственной власти в Удмуртской Республике”. Учитывая, что территориальное устройство образует предмет исключительного ведения Республики Татарстан, установление ее административно-территориального устройства и порядка его изменения отнесено к ведению Государственного Совета Республики Татарстан и определяется законом Республики Татарстан, также как и установление и изменение границ и наименований муниципальных образований (статья 66, пункт двадцать пятый статьи 75 Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи со статьями 71, 72, 73 и 76 Конституции Российской Федерации, а также с пунктом одиннадцатым статьи 5, статьей 13 Федерального закона от 28 августа 1995 года № 154-ФЗ “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации”).

Исходя из этого толкуемая конституционная норма, согласно которой территория Республики Татарстан едина и неприкосновенна, устанавливает целостность и нераздельность территории Республики Татарстан, означающие, что ни одна из определенных статьей 65 Конституции Республики Татарстан административно-территориальных единиц, равно как и отдельные части их территорий, не могут быть выделены из состава территории Республики Татарстан и отнесены к территории другого субъекта Российской Федерации иначе как с согласия Республики Татарстан, выражение которого находится в ведении Государственного Совета Республики Татарстан (пункт двадцать шестой статьи 75 Конституции Республики Татарстан). В соответствии с этим толкуемое положение одновременно выступает и в качестве конституционной гарантии обладания Республикой Татарстан собственной территорией – единой и неприкосновенной – как неотъемлемым и существенным элементом ее государственно-правового статуса.

Таким образом, толкуемое конституционное положение, исходя из его места в системе норм Конституции Республики Татарстан, содержания и смысла, выявленного настоящим толкованием с учетом взаимосвязи данного положения с частью третьей статьи 1, частью второй статьи 5, статьей 65 Конституции Республики Татарстан, а также частью пятой статьи 66, частями первой и третьей статьи 67 Конституции Российской Федерации, выражает конституционный принцип, устанавливающий целостность и нераздельность территории Республики Татарстан, означающие, что ни одна из определенных статьей 65 Конституции Республики Татарстан административно-территориальных единиц, равно как и отдельные части их территорий, не могут быть выделены из состава территории Республики Татарстан и отнесены к территории другого субъекта Российской Федерации иначе как с согласия Республики Татарстан, а также закрепляющий недопустимость одностороннего изменения границ Республики Татарстан, в том числе посредством изменения ее статуса в порядке, не предусмотренном конституционным и законодательным регулированием Российской Федерации и Республики Татарстан, и являющийся конституционной гарантией обладания Республикой Татарстан собственной территорией как неотъемлемым и существенным элементом ее государственно-правового статуса.

5. Часть четвертая статьи 15 во взаимосвязи с частью первой статьи 17 Конституции Российской Федерации закрепляет, что права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, которые являются составной частью ее правовой системы. Положения статьи 15 Всеобщей декларации прав человека, утвержденной и провозглашенной Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, пункта 3 статьи 24 Международного пакта о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 года закрепляют, что каждый человек имеет право на гражданство. Нормы названных международно-правовых актов рассматривают гражданство в качестве устойчивой правовой связи государства и гражданина, в силу которой обладание гражданством служит условием и основанием осуществления человеком всей полноты признаваемых данным государством прав и свобод человека и гражданина, а равно и возложенных на него обязанностей.

Статья 21 Конституции Республики Татарстан, в которой закреплено конституционное положение о гражданстве Республики Татарстан, исходит из общепризнанных принципов и норм международного права, определяющих правовую природу и содержание права человека на гражданство, и учитывает особенности государственно-правового статуса Республики Татарстан как республики (государства), объединенной с Российской Федерацией и являющейся ее субъектом, закрепленного частью первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан в ее взаимосвязи с положениями статьи 5 Конституции Российской Федерации. В силу этого толкуемое положение о гражданстве Республики Татарстан представляет собой конституционное закрепление одного из неотъемлемых и существенных элементов правового статуса Республики Татарстан как государства.

Конституционно-правовое установление гражданства Республики Татарстан подкрепляется также Договором Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан”, который, являясь в соответствии со статьей 25 Конституции Республики Татарстан во взаимосвязи с частью второй статьи 5, частью третьей статьи 11 Конституции Российской Федерации составной частью правовой системы Российской Федерации и Республики Татарстан, устанавливает, что органы государственной власти Республики Татарстан, осуществляя полномочия государственной власти, решают в том числе вопросы республиканского гражданства (пункт 8 статьи II); органами государственной власти Российской Федерации и Республики Татарстан совместно осуществляются полномочия по общим и коллизионным вопросам гражданства (пункт 4 статьи III); в ведении Российской Федерации и ее органов находится в том числе гражданство в Российской Федерации (пункт 2 статьи IV).

Для правильного понимания содержания и конституционно-правового смысла положения о гражданстве Республики Татарстан необходимо учитывать единство и взаимосвязь норм статьи 21 Конституции Республики Татарстан, которые устанавливают, что Республика Татарстан имеет свое гражданство (часть первая), гражданин Российской Федерации, постоянно проживающий на территории Республики Татарстан, является гражданином Республики Татарстан (часть вторая), а гражданин Республики Татарстан одновременно является гражданином Российской Федерации (часть третья). Из этого следует, что положение о гражданстве Республики Татарстан исходит из признания первичности и базового характера гражданства Российской Федерации, неразрывной правовой взаимосвязи гражданства Российской Федерации и гражданства Республики Татарстан. При этом Конституция Республики Татарстан определяет, что условием для приобретения гражданства Республики Татарстан является постоянное проживание гражданина Российской Федерации на территории Республики Татарстан.

Гражданство Республики Татарстан, являясь производным от гражданства Российской Федерации, означает признание за гражданами Республики Татарстан, являющимися одновременно гражданами Российской Федерации, единого и равного конституционно-правового статуса, в соответствии с которым в Республике Татарстан признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, Конституции Российской Федерации и Конституции Республики Татарстан. Исходя из этого граждане Республики Татарстан обладают всей полнотой личных, политических, социально-экономических и культурных прав (часть первая статьи 27, статья 30 Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи с частью второй статьи 6 и частью первой статьи 17 Конституции Российской Федерации).

По этой причине конституционно-правовое установление гражданства Республики Татарстан не означает юридическое закрепление двойного гражданства или отрицание первичности и единства гражданства Российской Федерации, а выражает существование, в силу федеративной природы российской государственности, двух уровней устойчивых правовых связей гражданина Российской Федерации: с Российской Федерацией и Республикой Татарстан как ее субъектом.

Следовательно, по своему содержанию и смыслу положение о гражданстве Республики Татарстан, закрепленное в статье 21 Конституции Республики Татарстан, представляет собой конституционно-правовое установление устойчивой правовой связи гражданина Российской Федерации, постоянно проживающего на территории Республики Татарстан и являющегося в силу этого гражданином Республики Татарстан, с Республикой Татарстан. Данная устойчивая правовая связь выражает совокупность взаимных прав и обязанностей гражданина и Республики Татарстан, вытекающих из Конституции, законов и иных правовых актов Республики Татарстан.

Таким образом, положение о гражданстве Республики Татарстан, закрепленное статьей 21 Конституции Республики Татарстан, в том его содержании и смысле, которые выявлены настоящим толкованием, означает устойчивую правовую связь, выражающую совокупность вытекающих из Конституции, законов и иных правовых актов Республики Татарстан взаимных прав и обязанностей гражданина Российской Федерации, постоянно проживающего на территории Республики Татарстан и являющегося в силу этого гражданином Республики Татарстан, и Республики Татарстан, что представляет собой конституционное закрепление одного из существенных элементов правового статуса Республики Татарстан как республики (государства), объединенной с Российской Федерацией и являющейся ее субъектом.

6. Толкуемое положение части первой статьи 91 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президентом Республики Татарстан может быть избран гражданин в Республике Татарстан, владеющий государственными языками Республики Татарстан, устанавливает одно из условий осуществления гражданами принадлежащих им избирательных прав при выборах Президента Республики Татарстан.

По своему содержанию и конституционно-правовому смыслу толкуемая норма находится в неразрывной взаимосвязи с закрепленными Конституцией Республики Татарстан основами конституционного строя Республики Татарстан, прежде всего с положениями о государственных языках Республики Татарстан (статья 8), а также конституционным принципом, согласно которому граждане Российской Федерации обладают на территории Республики Татарстан всеми правами и свободами и несут равные обязанности в соответствии с Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан, общепризнанными принципами и нормами международного права (статья 22).

Правовой основой решения вопроса о государственных языках Республики Татарстан служат положения статьи 68 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которыми государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык, а республики вправе устанавливать свои государственные языки, которые в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республики употребляются наряду с государственным языком Российской Федерации. Исходя из этого Конституция Республики Татарстан провозглашает в качестве государственных языков Республики Татарстан равноправные татарский и русский языки и устанавливает, что в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях Республики Татарстан государственные языки Республики Татарстан употребляются на равных основаниях (статья 8).

Конституционные нормы о государственных языках Республики Татарстан конкретизируются положениями Закона Республики Татарстан от 8 июля 1992 года № 1560-XII “О языках народов Республики Татарстан”. Гарантируя гражданам осуществление основных политических, экономических, социальных и культурных прав вне зависимости от знания ими какого-либо языка и предусматривая, что знание или незнание языка не может служить основанием для ограничения прав граждан Республики Татарстан (статья 5), данный Закон определяет правовые условия равноправного функционирования татарского и русского языков как государственных языков, в том числе их обязательное использование в высших органах государственной власти и управления Республики Татарстан (статьи 11, 12), при подготовке и проведении референдумов и выборов в представительные и исполнительные органы в Республике Татарстан, Президента Республики Татарстан (статья 13), в деятельности государственных органов, предприятий, учреждений и организаций, включая их официальное делопроизводство и официальную переписку (статьи 14, 15, 16), в судопроизводстве, осуществляемом судами Республики Татарстан (статья 17). Равноправное функционирование государственных языков Республики Татарстан обеспечивается утвержденной постановлением Верховного Совета Республики Татарстан от 20 июля 1994 года № 2186-XII Государственной программой Республики Татарстан по сохранению, изучению и развитию языков народов Республики Татарстан, иными республиканскими нормативными правовыми актами подзаконного характера, которые регламентируют осуществление совокупности соответствующих мероприятий за счет целевых средств республиканского бюджета и составляют единую правовую основу сложившихся в Республике Татарстан условий изучения гражданами государственных языков Республики Татарстан, их свободного и равноправного использования.

Исходя из этого толкуемое конституционное положение в силу его взаимосвязи с конституционными нормами о государственных языках Республики Татарстан означает прежде всего установление такого условия приобретения и реализации пассивного избирательного права граждан при выборах Президента Республики Татарстан, которое учитывает обязательность свободного и равноправного использования государственных языков при подготовке и проведении выборов Президента Республики Татарстан, а также в деятельности всех органов государственной власти Республики Татарстан, в том числе в деятельности Президента Республики Татарстан, являющегося в соответствии со статьей 89 Конституции Республики Татарстан главой государства, высшим должностным лицом Республики Татарстан.

Конституционное положение о владении государственными языками Республики Татарстан как одном из условий приобретения и реализации пассивного избирательного права граждан при выборах Президента Республики Татарстан исходит также из того, что согласно Конституции Российской Федерации формирование органов государственной власти субъектов Российской Федерации, в том числе путем их выборов, осуществляется субъектами Российской Федерации самостоятельно (часть первая статьи 77); вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации республика осуществляет собственное правовое регулирование (часть четвертая статьи 76), в том числе для защиты прав и свобод человека и гражданина и правового обеспечения их реализации, соразмерных пределам полномочий Республики Татарстан и основам ее конституционного строя (пункт “б” части первой статьи 72 во взаимосвязи со статьей 73).

Образующий одну из основ конституционного строя Республики Татарстан конституционный принцип, согласно которому граждане Российской Федерации обладают на территории Республики Татарстан всеми правами и свободами и несут равные обязанности в соответствии с Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан, общепризнанными принципами и нормами международного права, реализуется совокупностью установленных и гарантированных Конституцией Республики Татарстан прав и свобод граждан в Республике Татарстан. К ним относятся, в частности, закрепленные статьей 45 Конституции Республики Татарстан права граждан участвовать в политической жизни, в управлении государственными и общественными делами как непосредственно, так и через своих представителей, а также право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, участвовать в референдуме. Их осуществление неразрывно связано с другими принадлежащими гражданам правами и свободами, в том числе провозглашенными Конституцией Республики Татарстан правом каждого на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения; правом каждого обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления; правом свободно получать информацию, сопряженным с возложенной на органы государственной власти, органы местного самоуправления и должностных лиц обязанностью обеспечить каждому возможность ознакомления с их решениями и иными материалами, затрагивающими его права, свободы и законные интересы, если иное не предусмотрено законом (часть вторая статьи 34, статья 45, части первая и вторая статьи 48 Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи с частью второй статьи 24, частью второй статьи 26, частью четвертой статьи 29, статьей 33 Конституции Российской Федерации).

С учетом этого толкуемое конституционное положение, определяя непосредственно одно из условий приобретения и реализации пассивного избирательного права гражданами при выборах Президента Республики Татарстан, является также конституционной гарантией осуществления гражданами в полном объеме принадлежащего им активного избирательного права, в силу которого граждане вправе избирать Президента Республики Татарстан путем их свободного волеизъявления, основанного в том числе на информации о кандидате в Президенты Республики Татарстан и предлагаемой им программе, которую граждане вправе получать на их родных языках или языках общения, имеющих статус государственных языков Республики Татарстан, в ходе предвыборной агитации, в том числе путем личного обращения к кандидату, ознакомлением с его публичными выступлениями и иным образом.

По своему конституционно-правовому смыслу толкуемое положение, определяя владение Президентом Республики Татарстан государственными языками Республики Татарстан как одно из условий приобретения и реализации пассивного избирательного права и конституционную гарантию осуществления в полном объеме активного избирательного права гражданами при выборах Президента Республики Татарстан, исходит из закрепленного Конституцией Российской Федерации положения, согласно которому осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других граждан (часть третья статьи 17). При этом ему не может придаваться значение конституционной нормы, ограничивающей избирательные права граждан по признакам национальной принадлежности граждан, а равно принадлежности гражданина к определенному языку как родному языку или языку общения, поскольку это означало бы прямое нарушение положений Конституции Республики Татарстан, в соответствии с которыми государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо в том числе от национальной принадлежности и языка (часть вторая статьи 28), а также запрещаются любые формы ограничения прав и свобод либо установление преимуществ граждан по расовым, национальным и другим признакам; гарантируется равное право на государственную защиту прав и свобод человека и гражданина (части первая и вторая статьи 29).

Таким образом, положение части первой статьи 91 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президентом Республики Татарстан может быть избран гражданин в Республике Татарстан, владеющий государственными языками Республики Татарстан, по своему содержанию и конституционно-правовому смыслу, выявленным настоящим толкованием с учетом его взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации и иными нормами Конституции Республики Татарстан, означает условие приобретения и реализации пассивного избирательного права граждан при выборах Президента Республики Татарстан, учитывающее обязательность свободного и равноправного использования государственных языков Республики Татарстан при подготовке и проведении выборов Президента Республики Татарстан, в деятельности всех органов государственной власти Республики Татарстан, в том числе в деятельности Президента Республики Татарстан как главы государства, высшего должностного лица Республики Татарстан, и представляет собой конституционную гарантию осуществления в полном объеме активного избирательного права гражданами при выборах Президента Республики Татарстан путем их свободного волеизъявления, основанного в том числе на информации о кандидате в Президенты Республики Татарстан и предлагаемой им программе, которую граждане вправе получать на их родных языках или языках общения, имеющих статус государственных языков Республики Татарстан.

Исходя из изложенного, руководствуясь статьей 6, частями первой и второй статьи 66, статьей 67, частями первой, второй, третьей, четвертой статьи 68, статьями 69, 71, 73 и статьей 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

п о с т а н о в и л:

1. Положение части первой статьи 5 Конституции Республики Татарстан, согласно которому территория Республики Татарстан едина и неприкосновенна, исходя из его содержания и конституционно-правового смысла, выявленного настоящим толкованием с учетом взаимосвязи данного положения с частью третьей статьи 1, частью второй статьи 5, статьей 65 Конституции Республики Татарстан, а также частью пятой статьи 66, частями первой и третьей статьи 67 Конституции Российской Федерации, выражает конституционно-правовой принцип, устанавливающий целостность и нераздельность территории Республики Татарстан, означающие, что ни одна из определенных статьей 65 Конституции Республики Татарстан административно-территориальных единиц, равно как и отдельные части их территорий, не могут быть выделены из состава территории Республики Татарстан и отнесены к территории другого субъекта Российской Федерации иначе как с согласия Республики Татарстан, а также закрепляющий недопустимость одностороннего изменения границ Республики Татарстан, в том числе посредством изменения ее статуса в порядке, не предусмотренном конституционным и законодательным регулированием Российской Федерации и Республики Татарстан, и являющийся конституционной гарантией обладания Республикой Татарстан собственной территорией как неотъемлемым и существенным элементом ее государственно-правового статуса.

2. Положение о гражданстве Республики Татарстан, закрепленное статьей 21 Конституции Республики Татарстан, в том его содержании и смысле, которые выявлены настоящим толкованием, означает устойчивую правовую связь, выражающую совокупность вытекающих из Конституции законов и иных правовых актов Республики Татарстан взаимных прав и обязанностей гражданина Российской Федерации, постоянно проживающего на территории Республики Татарстан и являющегося в силу этого гражданином Республики Татарстан, и Республики Татарстан, что представляет собой конституционное закрепление одного из существенных элементов правового статуса Республики Татарстан как республики (государства), объединенной с Российской Федерацией и являющейся ее субъектом.

3. Положение части первой статьи 91 Конституции Республики Татарстан, согласно которому Президентом Республики Татарстан может быть избран гражданин в Республике Татарстан, владеющий государственными языками Республики Татарстан, по своему содержанию и конституционно-правовому смыслу, выявленным настоящим толкованием с учетом его взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации и иными нормами Конституции Республики Татарстан, означает условие приобретения и реализации пассивного избирательного права граждан при выборах Президента Республики Татарстан, учитывающее обязательность свободного и равноправного использования государственных языков Республики Татарстан при подготовке и проведении выборов Президента Республики Татарстан, в деятельности всех органов государственной власти Республики Татарстан, в том числе в деятельности Президента Республики Татарстан как главы государства, высшего должностного лица Республики Татарстан, и представляет собой конституционную гарантию осуществления в полном объеме активного избирательного права гражданами при выборах Президента Республики Татарстан путем их свободного волеизъявления, основанного в том числе на информации о кандидате в Президенты Республики Татарстан и предлагаемой им программе, которую граждане вправе получать на их родных языках или языках общения, имеющих статус государственных языков Республики Татарстан.

4. В соответствии со статьей 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” данное толкование является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судебных органов власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений.

5. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

6. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№9-П.

город Москва 6 марта 2003 года

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д.Зорькина, судей М.В.Баглая, Н.С.Бондаря, Г.А.Гаджиева, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, Г.А.Жилина, С.М.Казанцева, М.И.Клеандрова, Л.О.Красавчиковой, Ю.Д.Рудкина, Н.В.Селезнева, А.Я.Сливы, В.Г.Стрекозова, О.С.Хохряковой, Б.С.Эбзеева, В.Г.Ярославцева,

заслушав в пленарном заседании заключение судьи А.Я.Сливы, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” предварительное изучение запросов Государственного Собрания Республики Башкортостан и Государственного Совета Республики Татарстан,

установил:

1. Согласно части 1 статьи 27 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации” конституционный (уставный) суд субъекта Российской Федерации может создаваться субъектом Российской Федерации для рассмотрения вопросов соответствия законов субъекта Российской Федерации, нормативных правовых актов органов государственной власти субъекта Российской Федерации, органов местного самоуправления субъекта Российской Федерации конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, а также для толкования конституции (устава) субъекта Российской Федерации.

В запросе Государственного Совета Республики Татарстан утверждается, что данная норма, как устанавливающая исчерпывающий перечень полномочий конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации, противоречит статьям 11 (часть 2), 72 (пункт “н” части 1), 73, 77 (часть 1) и 118 (часть 2) Конституции Российской Федерации, поскольку ограничивает право субъектов Российской Федерации наделять эти суды, являющиеся судами субъектов Российской Федерации, дополнительными полномочиями. Право субъектов Российской Федерации наделять создаваемые ими конституционные (уставные) суды дополнительными полномочиями, не противоречащими Конституции Российской Федерации, вытекает, по мнению заявителя, и из пункта 4 статьи 1 и статьи 2 Федерального закона “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации”.

Конституционность части 1 статьи 27 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации” оспаривается также в запросе Государственного Собрания Республики Башкортостан, полагающего, что установление исчерпывающего перечня полномочий конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации не соответствует статье 128 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

Соответствие Конституции Российской Федерации положений Конституции Республики Башкортостан, Конституции Республики Татарстан, конституций (уставов) других субъектов Российской Федерации, устанавливающих дополнительные, по сравнению с предусмотренными частью 1 статьи 27 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации”, полномочия конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации, предметом проверки по данным запросам не является.

2. Конституционный Суд Российской Федерации ранее уже обращался к вопросу о разграничении компетенции в области установления судебной системы в Российской Федерации, в том числе в связи с регулированием организации и деятельности конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации. В постановлениях от 1 февраля 1996 года по делу о проверке конституционности ряда положений Устава – Основного Закона Читинской области и от 7 июня 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации”, а также в определениях от 12 марта 1998 года по запросу высших должностных лиц ряда субъектов Российской Федерации о проверке конституционности некоторых положений Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации” и от 8 июня 2000 года по запросу Правительства Республики Ингушетия о проверке конституционности ряда статей Федерального закона “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” Конституционным Судом Российской Федерации изложена следующая правовая позиция.

Конституция Российской Федерации относит к ведению Российской Федерации как судоустройство (статья 71, пункт “о”) и установление системы федеральных органов судебной власти, порядка их организации и деятельности (статья 71, пункт “г”), так и установление судебной системы Российской Федерации в целом, которая в силу статьи 118 (часть 3) определяется исключительно Конституцией Российской Федерации и федеральными конституционными законами, а полномочия, порядок образования и деятельности федеральных судов устанавливаются федеральным конституционным законом (статья 128, часть 3). К ведению Российской Федерации относится также уголовно-процессуальное, гражданско-процессуальное и арбитражно-процессуальное законодательство (статья 71, пункт “о”).

Вопрос о разграничении компетенции в области установления судебной системы в Российской Федерации, таким образом, однозначно решен самой Конституцией Российской Федерации, не предполагающей в данном случае делегирование полномочий Российской Федерации ее субъектам, поскольку на федеральном законодателе лежит обязанность самостоятельно определять перечень действующих судов, систему процессуальных инстанций и их компетенцию; Конституция Российской Федерации предусматривает существование единой федеральной судебной системы Российской Федерации, в которую входят суды, действующие в субъектах Российской Федерации, и не предполагает в качестве самостоятельных судебные системы субъектов Российской Федерации.

Федеральный конституционный закон “О судебной системе Российской Федерации” в порядке реализации компетенции Российской Федерации, установленной статьей 71 (пункт “о”) Конституции Российской Федерации, наряду с федеральными судами, действующими в субъектах Российской Федерации, предусматривает и суды субъектов Российской Федерации, а именно конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации и мировых судей, являющихся судьями общей юрисдикции субъектов Российской Федерации (пункт 4 статьи 4), которые вместе с федеральными судами входят в судебную систему Российской Федерации (пункт 2 статьи 4). Следовательно, конституционные (уставные) суды и мировые судьи действуют на основе Конституции Российской Федерации и федеральных законов и не могут рассматриваться в качестве самостоятельной системы судебной власти субъекта Российской Федерации, не входящей в судебную систему Российской Федерации.

Вместе с тем с учетом федерального регулирования субъекты Российской Федерации самостоятельно определяют порядок организации и деятельности этих судов. Согласно Федеральному конституционному закону “О судебной системе Российской Федерации” конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации создаются и упраздняются законами субъектов Российской Федерации (часть 2 статьи 17); порядок наделения полномочиями председателей, заместителей председателей, других судей конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации устанавливается федеральными законами и законами субъектов Российской Федерации (часть 4 статьи 13); конституционный (уставный) суд субъекта Российской Федерации рассматривает отнесенные к его компетенции вопросы в порядке, установленном законом субъекта Российской Федерации (часть 3 статьи 27); финансирование конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации производится за счет средств бюджета соответствующего субъекта Российской Федерации (часть 2 статьи 27); предусмотрено также, что решение конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации, принятое в пределах его полномочий, не может быть пересмотрено иным судом (часть 4 статьи 27).

Дела, отнесенные Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными и федеральными законами к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, судов общей юрисдикции и арбитражных судов, конституционным (уставным) судам субъектов Российской Федерации как судам, входящим в судебную систему Российской Федерации, не подведомственны. Предоставление же им полномочий вне указанных пределов не противоречит Конституции Российской Федерации, если эти полномочия соответствуют юридической природе и предназначению данных судов в качестве судебных органов конституционного (уставного) контроля и касаются вопросов, относящихся к ведению субъектов Российской Федерации в силу статьи 73 Конституции Российской Федерации.

Следовательно, содержащийся в части 1 статьи 27 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации” перечень вопросов, для рассмотрения которых субъекты Российской Федерации могут создавать конституционные (уставные) суды, нельзя считать исчерпывающим. Оспариваемая заявителями норма, оставляя на усмотрение субъекта Российской Федерации решение вопроса о создании конституционного (уставного) суда, носит не императивный, а диспозитивный характер и одновременно ориентирует на то, какие основные вопросы могут рассматриваться таким судом в случае его создания.

Часть 1 статьи 27 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации” не препятствует закреплению в конституциях (уставах) субъектов Российской Федерации дополнительных, по сравнению с установленным перечнем, полномочий конституционных (уставных) судов, не вторгающихся в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, других федеральных судов и соответствующих компетенции субъекта Российской Федерации. При этом из Конституции Российской Федерации и Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации”, других федеральных законов не вытекает требование установления конституциями (уставами) субъектов Российской Федерации единообразного перечня полномочий конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации.

Конституционно-правовой смысл нормы, содержащейся в части 1 статьи 27 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации”, выявленный в настоящем Определении, соответствует предназначению конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации как судебных органов конституционного (уставного) контроля, осуществляющих свои функции в качестве судов субъектов Российской Федерации как составной части единой судебной системы Российской Федерации. Впредь данной норме не может придаваться какое-либо иное значение, расходящееся с ее конституционно-правовым смыслом, выявленным в настоящем Определении.

3. Согласно части второй статьи 36 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” основанием к рассмотрению дела Конституционным Судом Российской Федерации является обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации нормативные положения, оспариваемые в обращении.

Поскольку в данном случае такая неопределенность отсутствует, запросы Государственного Собрания Республики Башкортостан и Государственного Совета Республики Татарстан не могут быть приняты Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”, Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Часть 1 статьи 27 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации” подлежит применению в соответствии с ее конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Определении и являющимся – в силу статьи 6 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации – общеобязательным, что исключает любое иное истолкование данной нормы в законодательстве и правоприменительной практике.

2. Отказать в принятии к рассмотрению запросов Государственного Собрания Республики Башкортостан и Государственного Совета Республики Татарстан, поскольку для разрешения поставленного заявителями вопроса в соответствии с Федеральным конституционным законом “О Конституционном Суде Российской Федерации” не требуется вынесения предусмотренного его статьей 71 итогового решения в виде постановления.

3. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данным запросам окончательно и обжалованию не подлежит.

4. Настоящее Определение подлежит опубликованию в “Российской газете”, “Собрании законодательства Российской Федерации”, официальных изданиях органов государственной власти Республики Башкортостан и Республики Татарстан, а также в “Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации”.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д.ЗОРЬКИН.

Судья-секретарь Конституционного Суда Российской Федерации Ю.М.ДАНИЛОВ.

№ 103-0.

Конституционный суд Республики Татарстан в составе Председателя С.Х.Нафиева, судей Д.А.Алкаевой, А.Л.Васина, А.Г.Гатауллина, Л.А.Гусевой, А.В.Косорукова,

с участием представителей народных депутатов Республики Татарстан (депутатов Государственного Совета Республики Татарстан), направивших запрос в Конституционный суд Республики Татарстан, – народного депутата Республики Татарстан М.Г.Галеева, народного депутата Республики Татарстан И.Р.Тагирова; экспертов – заведующего кафедрой конституционного и международного права Казанского государственного университета им. В.И.Ульянова-Ленина, доктора юридических наук, профессора Г.И.Курдюкова, заведующего кафедрой политологии Казанского государственного университета им. В.И.Ульянова-Ленина, доктора политических наук, профессора М.Х.Фарукшина, профессора кафедры конституционного и международного права Казанского государственного университета им. В.И.Ульянова-Ленина, доктора юридических наук Б.Л.Железнова, доцента кафедры теории и истории права и государства Казанского государственного университета им В.И.Ульянова-Ленина, кандидата политических наук Р.Г.Валиева; представителя Президента Республики Татарстан – заведующего сектором Аппарата Президента Республики Татарстан А.А.Ощепкова; полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан – председателя постоянной Комиссии по вопросам законодательства, законности и депутатской этики Государственного Совета Республики Татарстан М.М.Курманова; полномочного представителя Кабинета Министров Республики Татарстан – начальника правового управления Кабинета Министров Республики Татарстан Р.Ф.Гафиятуллина; представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан – заместителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан И.И.Гилазова; представителя прокурора Республики Татарстан – первого заместителя прокурора Республики Татарстан В.Г.Метелина; представителя Председателя Арбитражного суда Республики Татарстан – начальника отдела обобщения и информации Арбитражного суда Республики Татарстан И.Ф.Нафиева; Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Р.Г.Вагизова,

руководствуясь частью второй статьи 109 Конституции Республики Татарстан, частью третьей статьи 3, пунктом 3 части второй статьи 39, статьями 55, 68, 93 и 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”,

рассмотрел в открытом заседании дело о толковании положения части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан.

Поводом к рассмотрению дела явился запрос народных депутатов Республики Татарстан (депутатов Государственного Совета Республики Татарстан) о толковании положения части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан, согласно которому суверенитет Республики Татарстан выражается в обладании всей полнотой государственной власти (законодательной, исполнительной, судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан и является неотъемлемым качественным состоянием Республики Татарстан. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в понимании указанного конституционного положения.

Заслушав сообщение судьи-докладчика А.В.Косорукова, объяснения представителей народных депутатов Республики Татарстан, обратившихся с запросом в Конституционный суд Республики Татарстан, – М.Г.Галеева, И.Р.Тагирова, заключения экспертов – Г.И.Курдюкова, М.Х.Фарукшина, Б.Л.Железнова, Р.Г.Валиева, выступления приглашенных в заседание полномочного представителя Государственного Совета Республики Татарстан М.М.Курманова, представителя Председателя Верховного Суда Республики Татарстан И.И.Гилазова, представителя прокурора Республики Татарстан В.Г.Метелина, Уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Р.Г.Вагизова, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный суд Республики Татарстан

у с т а н о в и л:

1. В части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан закреплено, что Республика Татарстан – демократическое правовое государство, объединенное с Российской Федерацией Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан и Договором Российской Федерации и Республики Татарстан “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан” и являющееся субъектом Российской Федерации. Суверенитет Республики Татарстан выражается в обладании всей полнотой государственной власти (законодательной, исполнительной и судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российский Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан и является неотъемлемым качественным состоянием Республики Татарстан.

По мнению народных депутатов Республики Татарстан, обратившихся с запросом в Конституционный суд Республики Татарстан, часть первая статьи 1 Конституции Республики Татарстан нуждается в толковании в целях установления закрепленного ею содержания и уровня суверенитета Республики Татарстан. Как считают заявители, в настоящее время имеет место неопределенность в понимании данного конституционного положения, обусловленная тем, что частью первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан в ее взаимосвязи со статьей 5 Конституции Российской Федерации республика, являющаяся субъектом Российской Федерации, определена как государство и в силу своего государственного статуса не может не обладать государственным суверенитетом, в котором выражается верховенство, самостоятельность и ответственность ее государственной власти в решении вопросов своего ведения, вопросов внутренней и внешней жизни с учетом общих принципов, установленных федеральной властью.

Исходя из этого предметом толкования в данном деле является положение части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан в ее редакции от 19 апреля 2002 года, согласно которому суверенитет Республики Татарстан выражается в обладании всей полнотой государственной власти (законодательной, исполнительной и судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российский Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан и является неотъемлемым качественным состоянием Республики Татарстан.

2. В соответствии с частью второй статьи 109 Конституции Республики Татарстан Конституционный суд Республики Татарстан дает толкование Конституции Республики Татарстан по запросам, в том числе одной пятой депутатов Государственного Совета Республики Татарстан. Поскольку настоящий запрос внесен группой народных депутатов Республики Татарстан (депутатов Государственного Совета Республики Татарстан) в составе 29 человек, постольку он является поданным надлежащим заявителем и подведомственным Конституционному суду Республики Татарстан.

3. Как следует из части второй статьи 68 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан принимает решение, оценивая как буквальный смысл конституционного положения, подлежащего толкованию, так и смысл, придаваемый ему сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе нормативных правовых актов. В силу этого конституционное положение, подлежащее толкованию, следует рассматривать во взаимосвязи с другими нормами Конституции Республики Татарстан, соответствующими нормами Конституции Российской Федерации, положениями Договора Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан”, иными нормативными правовыми актами и общепризнанными нормами международного права, имеющими отношение к данному вопросу.

4. Учитывая, что государственность Республики Татарстан в ее современном состоянии является историческим результатом становления и развития федеративных отношений в рамках обновленной Российской Федерации, содержание и конституционно-правовой смысл подлежащего толкованию положения части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан не могут быть раскрыты вне системно-исторического подхода, который предполагает установление и конституционно-правовую оценку правовых актов, связанных с определением, юридическим закреплением и последующим развитием государственно-правового статуса Республики Татарстан.

4.1. Первым Съездом народных депутатов РСФСР 12 июня 1990 года была принята Декларация о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, которой торжественно провозглашен государственный суверенитет РСФСР на всей ее территории и заявлено о решимости создать демократическое правовое государство в составе обновленного Союза ССР (преамбула). При этом Декларация закрепляла, что Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика есть суверенное государство, созданное исторически объединившимися в нем народами (статья 1); суверенитет РСФСР – естественное и необходимое условие существования государственности России, имеющей многовековую историю, культуру и сложившиеся традиции (статья 2); государственный суверенитет РСФСР провозглашается во имя высших целей, в том числе обеспечения каждому народу права на самоопределение в избранных им национально-государственных и национально-культурных формах (статья 4). Подтверждая, в частности, необходимость существенного расширения прав автономных республик, автономных областей, автономных округов, равно как краев и областей РСФСР (статья 9), Декларация признавала себя в качестве основы для разработки новой Конституции РСФСР, заключения Союзного договора и совершенствования республиканского законодательства (статья 15).

4.2. Сознавая историческую ответственность за судьбу многонационального народа республики, свидетельствуя уважение к суверенным правам всех народов, населяющих Российскую Федерацию и Союз Советских Социалистических Республик, отмечая несоответствие статуса автономной республики интересам дальнейшего политического, экономического, социального и духовного развития ее многонационального народа, реализуя неотъемлемое право татарской нации, всего народа республики на самоопределение, а также стремясь создать демократическое правовое государство, Верховный Совет Татарской ССР своей Декларацией от 30 августа 1990 года № XII “О государственном суверенитете Татарской Советской Социалистической Республики” провозгласил государственный суверенитет Татарстана (статья 1) и определил данную Декларацию в качестве основы для разработки Конституции Татарской ССР, развития законодательства Татарской ССР, участия Татарской ССР в подготовке и заключении Союзного договора, договоров с РСФСР и другими республиками, вынесения наиболее важных вопросов государственного строительства Татарской ССР и ее отношений с Союзом ССР, РСФСР и другими республиками на обсуждение ее народа (статья 5).

В целях реализации указанной выше Декларации Законом Татарской ССР от 18 апреля 1991 года “Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Татарской Советской Социалистической Республики” в статье 1 Конституции Татарской ССР от 31 мая 1978 года было закреплено, что Татарская ССР есть суверенное демократическое государство, выражающее волю и интересы всего многонационального народа республики, а также установлено, что суверенитет и полномочия государства исходят от народа; государственный суверенитет есть неотъемлемое качественное состояние Татарской ССР. Положения о государственном суверенитете были включены также в наименование главы 6 и в содержание статей 64, 66, 67 и 70 Конституции Татарской ССР от 31 мая 1978 года.

В последующем, учитывая, что определение государственного статуса Республики Татарстан является важнейшим вопросом государственной жизни, затрагивает интересы каждого гражданина Республики Татарстан, и, реализуя конституционный принцип осуществления государственной власти народом непосредственно путем референдума, Верховный Совет Республики Татарстан своим постановлением от 21 февраля 1992 года № 1437-XII “О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан” вынес вопрос о государственном статусе Республики Татарстан на референдум Республики Татарстан (пункт 1), назначив его проведение на 21 марта 1992 года (пункт 2), и определил для включения в бюллетень для голосования следующую формулировку вопроса, выносимого на референдум: “Согласны ли Вы, что Республика Татарстан – суверенное государство, субъект международного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров?”, предусмотрев два варианта ответа на него: “Да” или “Нет” (пункт 3).

Уважая право многонационального народа Республики Татарстан на выражение своей воли в решении вопроса о государственно-правовом статусе республики путем референдума, назначенного на 21 марта 1992 года, Республика Татарстан не участвовала в инициированном 13 марта 1992 года подписании Федеративного договора (Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти республик в составе Российской Федерации).

Вместе с тем в связи с многочисленными просьбами граждан и трудовых коллективов официально разъяснить существо вопроса референдума Республики Татарстан 21 марта 1992 года постановлением Верховного Совета Республики Татарстан от 16 марта 1992 года № 1454-XII “О разъяснении формулировки вопроса референдума Республики Татарстан, назначенного на 21 марта 1992 года” было определено, что целью референдума Республики Татарстан 21 марта 1992 года является подтверждение Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан (пункт 1). При этом в указанном постановлении особо оговаривалось, что вопросы государственного обособления Республики Татарстан от Российской Федерации, изменения ее территориальной целостности и границ предметом проводимого референдума не являются (пункт 2); Республика Татарстан выступает за реформирование отношений с Российской Федерацией на основе Договора о делегировании полномочий (пункт 3), гарантирует на своей территории равноправие всех граждан, соблюдение общепризнанных прав человека независимо от национальной принадлежности, вероисповедания и других признаков (пункт 4).

Тем самым, обеспечивая легитимность как проведения референдума Республики Татарстан, так и его решения, законодатель своим разъяснением формулировки вопроса, вынесенного на референдум, исключил возможность его истолкования как санкционирующего или поощряющего действия, которые вели бы к расчленению, частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства Российской Федерации, что недопустимо в силу принципа равноправия и самоопределения, установленного Декларацией о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций от 24 октября 1970 года.

4.3. В период до проведения референдума Республики Татарстан 21 марта 1992 года Декларация о государственном суверенитете Татарской ССР от 30 августа 1990 года, Закон Татарской ССР от 18 апреля 1991 года “Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Татарской ССР”, Закон Татарской ССР от 29 ноября 1991 года “О референдуме Татарской ССР”, постановление Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года № 1437-XII “О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан” явились предметом рассмотрения в Конституционном Суде Российской Федерации.

Конституционный Суд Российской Федерации своим постановлением от 13 марта 1992 года по делу о проверке конституционности указанных выше нормативных правовых актов Республики Татарстан признал не соответствующими Конституции РСФСР положения части второй статьи 5 и статью 6 Декларации о государственном суверенитете Татарской ССР от 30 августа 1990 года, ограничивающие действие законов Российской Федерации на территории Республики Татарстан, отложив разбирательство вопроса о конституционности других статей Декларации до завершения определения государственно-правового статуса Республики Татарстан в процессе заключения Федеративного договора и принятия новых конституций Российской Федерации и Республики Татарстан (пункты 1 и 2 резолютивной части).

Оценивая конституционность Закона Татарской ССР от 18 апреля 1991 года “Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Татарской ССР”, Конституционный Суд Российской Федерации постановлением от 13 марта 1992 года признал содержащееся в статье 4 данного Закона положение о том, что “отношения Татарской ССР с Союзом ССР, РСФСР, другими республиками строятся на основе Союзного договора, договоров с РСФСР и другими республиками”, не соответствующим Конституции РСФСР в той мере, в какой это исключает конституционно-правовые основы урегулирования отношений Республики Татарстан и Федерации в целом, поскольку это связано с односторонним изменением национально-государственного устройства Российской Федерации и означает, что Республика Татарстан не состоит в Российской Федерации (пункт 4 резолютивной части). В то же время статьи 1, 2, 3 и 7 данного Закона в их единстве со статьями 4 и 53 Конституции Республики Татарстан от 31 мая 1978 года были признаны соответствующими Конституции РСФСР при условии, что Республика Татарстан состоит в Российской Федерации (пункт 3 резолютивной части). Оговаривая условие конституционности названных выше норм Закона Республики Татарстан, Конституционный Суд Российской Федерации тем самым признал полное соответствие Конституции РСФСР закрепленных статьей 2 данного Закона положений статьи 1 Конституции Республики Татарстан, которыми устанавливалось, что Республика Татарстан есть суверенное демократическое государство, выражающее волю и интересы всего многонационального народа республики; суверенитет и полномочия государства исходят от народа; государственный суверенитет есть неотъемлемое качественное состояние Республики Татарстан; внесенного статьей 3 данного Закона в наименование главы 6 Конституции Республики Татарстан положения о том, что Татарская ССР (Республика Татарстан) – суверенное государство; установленного статьей 7 данного Закона положения части второй статьи 70 Конституции Республики Татарстан, в соответствии с которым Конституция и законы Татарской ССР по вопросам ведения Татарской ССР обладают верховенством на всей территории Татарской ССР.

Исходя из того, что законодательный орган республики в пределах своих полномочий не обязан принимать законы, полностью совпадающие с федеральными (пункт 2 мотивировочной части), Конституционный Суд Российской Федерации постановлением от 13 марта 1992 года признал часть вторую статьи 1 и статью 33 Закона Татарской ССР от 29 ноября 1991 года “О референдуме Татарской ССР” (в единстве со статьями 4 и 53 Конституции Республики Татарстан) соответствующими Конституции РСФСР (пункт 5 резолютивной части). Тем самым в порядке конституционного судопроизводства была подтверждена конституционность законодательной основы проведения референдума Республики Татарстан 21 марта 1992 года.

Оценивая постановление Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года № 1437-XII “О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан”, Конституционный Суд Российской Федерации констатировал, что оно является актом, имеющим нормативное значение, предопределяющим направление и содержание правотворческого процесса; нормативный характер постановления определяется также последствиями его реализации, прямым влиянием любых результатов референдума на дальнейшее конституционное развитие как в республике, так и в России в целом (пункт 3 мотивировочной части). Исходя из правового анализа всей формулировки вопроса, вынесенного на референдум Республики Татарстан 21 марта 1992 года, Конституционный Суд Российской Федерации признал постановление Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года № 1437- XII “О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан” не соответствующим Конституции РСФСР лишь в части формулировки вопроса, предусматривающей, что Республика Татарстан является субъектом международного права и строит свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров, поскольку это связано с односторонним изменением национально-государственного устройства Российской Федерации и означает, что Республика Татарстан не состоит в Российской Федерации (пункт 6 резолютивной части). Тем самым по своему содержанию и смыслу данное решение Конституционного Суда Российской Федерации признало конституционность проведения референдума Республики Татарстан 21 марта 1992 года в той части формулировки вынесенного на него вопроса, которая предусматривает, что Республика Татарстан является суверенным государством.

4.4. Согласно официальному сообщению Центральной избирательной комиссии Республики Татарстан об итоговых результатах референдума Республики Татарстан 21 марта 1992 года в голосовании приняло участие 82 процента граждан от общего числа внесенных в списки для участия в референдуме. Вопрос, вынесенный на референдум, был признан принятым, поскольку за него проголосовало 61,4 процента, или более половины граждан Республики Татарстан, принявших участие в голосовании. При этом жалобы и заявления граждан, наблюдателей и представителей органов государственной власти на нарушение Закона Республики Татарстан “О референдуме Республики Татарстан”, которые могли бы повлиять на результаты голосования, не поступали.

Результаты референдума Республики Татарстан 21 марта 1992 года, представляя собой прямое выражение воли многонационального народа Республики Татарстан, юридически закрепили новое нормативное определение государственно-правового статуса Республики Татарстан. В силу части первой статьи 1 действовавшего в тот период Закона Республики Татарстан от 29 ноября 1991 года № 1324-XII “О референдуме Республики Татарстан” решения, принятые путем референдума, в каком-либо утверждении не нуждались и являлись обязательными для исполнения на всей территории Республики Татарстан. Тем самым решение референдума в части вопроса о том, что Республика Татарстан является суверенным государством, приобрело значение правовой нормы высшего уровня – нормы, утвержденной высшим непосредственным выражением власти народа.

4.5. Уважая волю народа, выраженную референдумом Республики Татарстан 21 марта 1992 года, законодатель республики в последующем включил норму о суверенитете Республики Татарстан как принципиально значимой особенности ее государственно-правового статуса в Конституцию Республики Татарстан от 6 ноября 1992 года (статья 1, глава 5). Иные органы государственной власти Республики Татарстан руководствовались данной нормой в имевшем место в тот период договорно-правовом процессе между Российской Федерацией и Республикой Татарстан, а также при заключении действующего в настоящее время Договора Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан”.

Руководствуясь Конституцией Российской Федерации и Конституцией Республики Татарстан, исходя в том числе из общепризнанного права народов на самоопределение, принципов равноправия, добровольности и свободы волеизъявления, указанный Договор закрепил в статье 1 положение, согласно которому разграничение предметов ведения и взаимное делегирование полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан осуществляются Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан и настоящим Договором. Тем самым Договор Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан” явился правовым актом, непосредственно оформившим вхождение Республики Татарстан в обновленное конституционно-правовое пространство Российской Федерации.

4.6. Статья 36 Закона Республики Татарстан от 29 ноября 1991 года № 1324-XII “О референдуме Республики Татарстан” устанавливала, что изменение или отмена решения, принятого путем референдума, производится только путем референдума. Часть четвертая статьи 54 действующего ныне Закона Республики Татарстан от 25 октября 2001 года № 1142 “О референдуме Республики Татарстан” предусматривает, что решение, принятое на референдуме, может быть отменено или изменено путем принятия иного решения на референдуме, но не ранее двух лет после его принятия, либо признано недействительным в судебном порядке.

Референдум Республики Татарстан, направленный на отмену или изменение решения, принятого референдумом Республики Татарстан 21 марта 1992 года, правомочными субъектами не инициировался и не проводился. Кроме того, поскольку положения о судебном порядке признания недействительным решения, принятого на референдуме, предусмотренные частями четвертой и пятой статьи 54 Закона Республики Татарстан от 25 октября 2001 года № 1142 “О референдуме Республики Татарстан”, равно как аналогичные положения, закрепленные частями четвертой и пятой статьи 61 Федерального закона от 19 сентября 1997 года № 124-ФЗ “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”, не имеют обратной силы, решение референдума Республики Татарстан 21 марта 1992 года не являлось и не может являться предметом рассмотрения в судах общей юрисдикции. Положение о суверенитете Республики Татарстан как правовая норма, утвержденная референдумом Республики Татарстан 21 марта 1992 года и в последующем закрепленная в Конституции Республики Татарстан от 6 ноября 1992 года, не являлось также предметом конституционного судопроизводства и в той его процедуре, которая необходимо предполагается частью третьей статьи 123 Конституции Российской Федерации, устанавливающей, что в Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Таким образом, решение референдума Республики Татарстан 21 марта 1992 года в части вопроса о том, что Республика Татарстан – суверенное государство, сохраняет свою юридическую силу до настоящего времени и в соответствии с частями первой и второй статьи 54 Закона Республики Татарстан от 25 октября 2001 года № 1142 “О референдуме Республики Татарстан” общеобязательно, не нуждается в дополнительном утверждении и действует на всей территории Республики Татарстан. Исходя из этого законодатель Республики Татарстан руководствовался данным решением при принятии ныне действующей редакции Конституции Республики Татарстан. В силу этого же в настоящее время статья 123 Конституции Республики Татарстан предусматривает, что положения статьи 1 Конституции Республики Татарстан, в том числе положение, являющееся предметом настоящего толкования, могут быть изменены только по результатам референдума Республики Татарстан.

Также следует учитывать, что с вхождением Республики Татарстан в обновленное конституционно-правовое пространство Российской Федерации в содержании правовой нормы, утвержденной референдумом Республики Татарстан 21 марта 1992 года, произошли существенные изменения, сопряженные с юридическим закреплением и реальным осуществлением конституционно-правового статуса Республики Татарстан как республики (государства), объединенной с Российской Федерацией и являющейся ее субъектом, что получило соответствующее отражение в Конституции Республики Татарстан в ее ныне действующей редакции.

5. Одним из основополагающих принципов конституционного устройства Российской Федерации, как это определено в преамбуле ее Конституции, является соблюдение общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов. Часть четвертая статьи 15 Конституции Российской Федерации устанавливает, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Конституция Республики Татарстан, исходя, в частности, из общепризнанного права народов на самоопределение, принципов их равноправия, добровольности и свободы волеизъявления (преамбула), также закрепляет положение, в соответствии с которым общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы Республики Татарстан (часть четвертая статьи 24).

Статья 1 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года и статья 1 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 года провозглашают, что все народы имеют право на самоопределение. В силу этого они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие. Все участвующие в настоящих Пактах государства должны, в соответствии с положениями Устава Организации Объединенных Наций, поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право. Согласно статьям 2 каждого из указанных Пактов, если это уже не предусмотрено существующими законодательными или другими мерами, каждое участвующее в данных Пактах государство обязано принять необходимые меры в соответствии со своими конституционными процедурами и положениями этих Пактов для принятия таких законодательных или других мер, которые могут оказаться необходимыми для осуществления прав, признаваемых в данных Пактах. Как установлено в статье 50 Международного пакта о гражданских и политических правах и в статье 28 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, постановления Пактов распространяются на все части федеративных государств без каких-либо ограничений или изъятий.

Право народов на самоопределение явилось правовой основой принятия Декларации о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики от 12 июня 1990 года. Это же право послужило юридическим основанием и для принятия Декларации о государственном суверенитете Татарской Советской Социалистической Республики от 30 августа 1990 года. Соответствующие правовые положения, подтвержденные референдумом Республики Татарстан 21 марта 1992 года, были закреплены в принятой 6 ноября 1992 года Конституции Республики Татарстан и сохраняются в действующей ее редакции.

В связи с этим толкуемое положение части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан по своему юридическому значению представляет собой выражающее волю многонационального народа Республики Татарстан, в том числе татарского народа, конституционно-правовое закрепление той формы государственности и степени ее самостоятельности, в которых, исходя из результатов референдума Республики Татарстан 21 марта 1992 года, реализовано право народа Республики Татарстан на самоопределение. С учетом названных выше конституционных и международно-правовых принципов и норм, оно обладает необходимой легитимностью и воплощает в себе их применение без каких-либо ограничений или изъятий к Республике Татарстан как части федеративного государства.

6. Часть первая статьи 1 Конституции Республики Татарстан закрепляет одну из принципиально значимых основ конституционного строя Республики Татарстан – государственно-правовой статус Республики Татарстан как демократического правового государства, объединенного с Российской Федерацией Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан и Договором Российской Федерации и Республики Татарстан “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан” и являющегося субъектом Российской Федерации.

В развитие этого часть первая статьи 1 Конституции Республики Татарстан устанавливает, что суверенитет Республики Татарстан выражается в обладании всей полнотой государственной власти (законодательной, исполнительной и судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российский Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан и является неотъемлемым качественным состоянием Республики Татарстан.

Место, занимаемое данным конституционным положением в содержании части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан, свидетельствует о том, что оно не имеет самостоятельного юридического значения и должно рассматриваться в единстве и нерасторжимой взаимосвязи с иными положениями указанной статьи и других статей Конституции Республики Татарстан как конституционно-правовое закрепление в обобщенной форме одной из наиболее существенных особенностей государственно-правового статуса Республики Татарстан. Эта особенность обусловлена факторами исторического, национального, юридического и иного характера, определившими становление и развитие современной государственности Республики Татарстан, и в силу которых в настоящее время, как это следует из части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан в ее взаимосвязи с частями первой и второй статьи 5 Конституции Российской Федерации, Республика Татарстан представляет собой республику (государство), объединенную с Российской Федерацией и являющуюся ее субъектом.

7. Определение Республики Татарстан в качестве демократического правового государства, как это закреплено в Конституции Республики Татарстан, исходит из признания того, что единственным источником власти в Республике Татарстан является ее многонациональный народ, который, реализуя свое общепризнанное право на самоопределение, осуществляет принадлежащую ему власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления (части первая и вторая статьи 3); Республика Татарстан как государство основывается на таких взаимоотношениях личности, общества и государства, при которых человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита – конституционной обязанностью Республики Татарстан (статья 2); любые формы государственной деятельности в Республике Татарстан должны быть подчинены праву (часть первая статьи 1 в ее взаимосвязи с частями первой и второй статьи 24).

Государственно-правовой статус Республики Татарстан, представляющей собой по форме государственного устройства республику (государство) – субъект Российской Федерации, в силу объединения Республики Татарстан с Российской Федерацией Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан и Договором Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан” обладает рядом существенных элементов:

а) Государственно-правовой статус Республики Татарстан определен Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан, Договором Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан” и не может быть изменен без взаимного согласия Республики Татарстан и Российской Федерации; при этом изменение статуса Республики Татарстан невозможно без соответствующего решения, принятого референдумом Республики Татарстан, а также соблюдения требований федерального конституционного закона (часть третья статьи 1, статья 123 Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи с частью первой статьи 65, частями первой и пятой статьи 66 Конституции Российской Федерации).

б) Республика Татарстан обладает собственной территорией, которая, являясь составной частью территории Российской Федерации, едина и неприкосновенна; границы между Республикой Татарстан и субъектами Российской Федерации не могут быть изменены без их взаимного согласия, что обязательно предполагает соответствующее волеизъявление Республики Татарстан (часть третья статьи 1, статья 5 Конституции Республики Татарстан в ее взаимосвязи с частями первой и третьей статьи 67 Конституции Российской Федерации).

Поскольку входящая в состав Российской Федерации республика (государство) осуществляет принадлежащую ей власть на всей своей территории (часть первая статьи 67, статья 73 Конституции Российской Федерации), постольку территорией Республики Татарстан определяются пространственные пределы ее власти. При этом в силу федеративной природы государственности России и отнесения к ведению Российской Федерации вопросов федеративного устройства Республика Татарстан самостоятельно определяет свое территориальное, в том числе административно-территориальное, устройство, которое служит способом организации публичной власти в Республике Татарстан, основой построения и функционирования системы органов государственной власти республики (статьи 65 и 66 Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи с нормами главы 3 “Федеративное устройство” Конституции Российской Федерации).

в) Республика Татарстан имеет свою правовую систему, состоящую из Конституции, законов и иных нормативных правовых актов, договоров и соглашений Республики Татарстан.

Республика Татарстан самостоятельно принимает свою Конституцию, которая не требует какого-либо подтверждения органами государственной власти Российской Федерации, а также самостоятельно определяет порядок принятия своей Конституции, внесения изменений и дополнений в нее (часть четвертая статьи 3, статьи 123 и 124 Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи с частью второй статьи 5 и частью первой статьи 66 Конституции Российской Федерации).

Конституция Республики Татарстан, являясь Основным законом республики, имеет высшую юридическую силу в правовой системе Республики Татарстан, прямое действие и применяется на всей территории Республики Татарстан; законы и иные правовые акты Республики Татарстан, а также правовые акты органов местного самоуправления не должны противоречить Конституции Республики Татарстан (часть первая статьи 24 Конституции Республики Татарстан).

Вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов Республика Татарстан осуществляет собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных правовых актов, а в случае противоречия между федеральным законом и нормативным правовым актом Республики Татарстан, изданным по предметам ведения Республики Татарстан, действует нормативный правовой акт Республики Татарстан (статья 4 Конституции Республики Татарстан в ее взаимосвязи с частями четвертой и шестой статьи 76 Конституции Российской Федерации).

В силу конституционного разграничения нормотворческих полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами, при отсутствии федерального закона по тому или иному предмету совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов Республика Татарстан вправе принять собственный закон и иной нормативный правовой акт, учитывая, что после издания федерального закона такой акт подлежит приведению в соответствие с федеральным законом (части вторая и пятая статьи 76 Конституции Российской Федерации).

Самостоятельность правовой системы Республики Татарстан не означает ее обособленности от правовой системы Российской Федерации, поскольку Республика Татарстан признает высшую юридическую силу Конституции Российской Федерации, ее прямое действие и применение на всей территории Российской Федерации, прямое действие на всей территории Российской Федерации федеральных конституционных и федеральных законов, принятых по предметам ведения Российской Федерации, а также исходит из того, что законы и иные нормативные правовые акты Республики Татарстан не должны противоречить Конституции Российской Федерации и федеральным законам, принятым по предметам ведения Российской Федерации и предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов (часть первая статьи 1, статья 25 Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи с частью первой статьи 15, частями первой и пятой статьи 76 Конституции Российской Федерации).

г) Исходя из приоритета прав и свобод человека и гражданина по отношению к государственной власти, Республика Татарстан признает человека, его права и свободы высшей ценностью и считает своей конституционной обязанностью признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации и Конституцией Республики Татарстан (статья 2, статья 22, нормы раздела II “Основные права, свободы и обязанности человека и гражданина” Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи со статьей 2, нормами главы 2 “Права и свободы человека и гражданина”, пунктом “б” части первой статьи 72 Конституции Российской Федерации).

Признавая, что граждане обладают всей полнотой личных, политических, социально-экономических и культурных прав, Республика Татарстан предусматривает в том числе возможность осуществления гражданами права на гражданство Республики Татарстан, имея в виду при этом, что гражданин Российской Федерации, постоянно проживающий на территории Республики Татарстан, является гражданином Республики Татарстан, а гражданин Республики Татарстан одновременно является гражданином Российской Федерации (статьи 30 и 21 Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи, в том числе с частью второй статьи 5, частью третьей статьи 11, пунктом “в” статьи 71 Конституции Российской Федерации, пунктом 8 части второй статьи 2 Договора Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан”, статьей 15 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 года).

д) Республика Татарстан самостоятельно устанавливает систему органов государственной власти республики и порядок их формирования исходя при этом из основ конституционного строя Российской Федерации и общих принципов организации представительных и исполнительных органов государственной власти, установленных федеральным законом, а также учитывая, что в пределах ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов федеральные органы исполнительной власти и органы исполнительной власти Республики Татарстан образуют единую систему исполнительной власти в Российской Федерации (части вторая и третья статьи 9 Конституции Республики Татарстан в их взаимосвязи с частью второй статьи 11 и статьей 77 Конституции Российской Федерации).

е) Республика Татарстан обладает международной правосубъектностью в той ее мере, в какой Республика Татарстан в пределах своих полномочий и при координации ее международных и внешнеэкономических связей, выполнении международных договоров Российской Федерации, что относится к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов, самостоятельно вступает в международные и внешнеэкономические связи с субъектами и административно-территориальными образованиями иностранных государств, иностранными государствами, заключает международные соглашения, обменивается представительствами, участвует в деятельности международных организаций (статья 6 Конституции Республики Татарстан в ее взаимосвязи с пунктом “о” части первой статьи 72 и статьей 73 Конституции Российской Федерации).

ж) Республика Татарстан самостоятельно устанавливает свои государственные языки, которыми являются равноправные татарский и русский языки, употребляемые в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях Республики Татарстан на равных основаниях (статья 8 Конституции Республики Татарстан в ее взаимосвязи с частью первой статьи 68 Конституции Российской Федерации).

з) Республика Татарстан имеет свою государственную символику – Государственный герб, Государственный флаг и Государственный гимн как официальные символы, выражающие суверенитет Республики Татарстан, самобытность и традиции народа Татарстана, а также свою столицу, которой является город Казань (статьи 121 и 122 Конституции Республики Татарстан).

Указанные выше существенные элементы государственно-правового статуса Республики Татарстан, рассматриваемые в их единстве и взаимосвязи, свидетельствуют о том, что Республика Татарстан как республика (государство), объединенная с Российской Федерацией и являющаяся ее субъектом, обладает определенной самостоятельностью.

Конституционный суд Республики Татарстан считает, что юридическое значение и конституционно-правовой смысл толкуемого положения части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан состоит в конституционном закреплении самостоятельности Республики Татарстан как такого ее качественного состояния, которое проистекает из волеизъявления многонационального народа Республики Татарстан, выраженного референдумом 21 марта 1992 года, и образует одну из существенных особенностей государственно-правового статуса Республики Татарстан как республики (государства), объединенной с Российской Федерацией и являющейся ее субъектом.

8. Закрепленная в части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан самостоятельность Республики Татарстан не может быть признана или истолкована как качественное состояние Республики Татарстан, которое в своем правовом значении и реальном проявлении ущемляет или каким-либо иным образом ограничивает государственный суверенитет Российской Федерации, поскольку носителем суверенитета и источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ, в том числе и многонациональный народ Республики Татарстан как его неотъемлемая часть, а Республика Татарстан представляет собой республику (государство), которая объединена с Российской Федерацией и является ее субъектом, обладающим наряду с другими субъектами Российской Федерации равными правами во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти (часть первая статьи 3 и часть четвертая статьи 5 Конституции Российской Федерации).

Толкуемое конституционное положение, закрепляя принадлежащую Республике Татарстан самостоятельность, исходит из того, что государственно-правовой статус Республики Татарстан как республики (государства), объединенной с Российской Федерацией и являющейся ее субъектом, основан в том числе на разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, установленном Конституцией Российской Федерации (часть третья статьи 11, статьи 71, 72, 73), и разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан, закрепленном Договором Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан”.

В силу этого самостоятельность Республики Татарстан как одна из существенных особенностей ее государственно-правового статуса не может признаваться таким качественным состоянием Республики Татарстан, которое затрагивает суверенные права Российской Федерации, проявляется или может проявляться в противоречии с ними. Из содержания толкуемого конституционного положения однозначно следует, что закрепленная им самостоятельность Республики Татарстан выражается в обладании Республикой Татарстан всей полнотой государственной власти (законодательной, исполнительной и судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан. Тем самым толкуемое конституционное положение определяет меру и степень самостоятельности Республики Татарстан, согласуя их с закрепленными Конституцией Российской Федерации пределами исключительного ведения Российской Федерации и ее полномочиями по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов (статьи 71, 72, части первая, вторая, пятая и шестая статьи 76, часть вторая статьи 78) и положением, в соответствии с которым вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации субъекты Российской Федерации обладают всей полнотой государственной власти (статья 73).

Признавая за Республикой Татарстан обладание всей полнотой государственной власти вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан в качестве выражения самостоятельности Республики Татарстан как республики (государства), объединенной с Российской Федерацией и являющейся субъектом Российской Федерации, толкуемое конституционное положение имеет в виду всю совокупность полномочий Республики Татарстан, которые в силу Конституции Российской Федерации, Конституции Республики Татарстан и Договора Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан” принадлежат ей как исключительные полномочия Республики Татарстан по предметам ее ведения и полномочия Республики Татарстан по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов.

При этом толкуемое конституционное положение исходит из того, что государственная власть в Республике Татарстан осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную; органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны; государственную власть в Республике Татарстан осуществляют Президент Республики Татарстан, Государственный Совет Республики Татарстан, Кабинет Министров Республики Татарстан, суды Республики Татарстан (части первая и вторая статьи 9 Конституции Республики Татарстан). Тем самым толкуемое конституционное положение предусматривает, что самостоятельность Республики Татарстан, выраженная в обладании Республикой Татарстан всей полнотой государственной власти, должна обеспечиваться и осуществляться деятельностью органов законодательной, исполнительной и судебной власти Республики Татарстан, основанной на конституционном установлении и разграничении их компетенционных полномочий.

Толкуемое конституционное положение устанавливает также, что самостоятельность Республики Татарстан как республики (государства), объединенной с Российской Федерацией и являющейся ее субъектом, представляет собой неотъемлемое качественное состояние Республики Татарстан. Это означает, что в силу государственно-правового статуса Республики Татарстан обладаемая ею вся полнота государственной власти не может быть уменьшена или ограничена путем изъятия или перераспределения принадлежащих Республике Татарстан ее исключительных полномочий по предметам ведения Республики Татарстан и полномочий по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан каким-либо иным образом, кроме как изменением конституционно-правового статуса Республики Татарстан и в порядке, установленном Конституцией Республики Татарстан (часть третья статьи 1 и часть первая статьи 26 в их взаимосвязи со статьей 123) и Конституцией Российской Федерации (часть третья статьи 11, часть первая статьи 16, статья 65, части первая и пятая статьи 66, статья 135 в их взаимосвязи со статьями 71, 72, 73).

Таким образом, толкуемое положение части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан, исходя из его содержания и конституционно-правового смысла, установленного настоящим толкованием с учетом взаимосвязи данного положения с иными нормами Конституции Республики Татарстан, нормами Конституции Российской Федерации, Договора Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан”, общепризнанными нормами о праве народов на самоопределение, закрепленными Международным пактом о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года, Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 года, Декларацией о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций от 24 октября 1970 года, следует понимать как основанное на волеизъявлении многонационального народа Республики Татарстан, выраженном референдумом Республики Татарстан 21 марта 1992 года, положение Конституции Республики Татарстан, которое в силу государственно-правового статуса Республики Татарстан как демократического правового государства, объединенного с Российской Федерацией Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан и Договором Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан” и являющегося субъектом Российской Федерации, закрепляет принадлежащую Республике Татарстан самостоятельность в той ее мере и степени, при которых самостоятельность Республики Татарстан:

выражается в обладании Республикой Татарстан всей полнотой государственной власти (законодательной, исполнительной и судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российский Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, что означает самостоятельное осуществление Республикой Татарстан всей совокупности принадлежащих ей исключительных полномочий по предметам ведения Республики Татарстан и полномочий по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан, обеспечиваемое деятельностью органов законодательной, исполнительной и судебной власти Республики Татарстан в пределах их компетенции, установленной Конституцией Республики Татарстан;

является неотъемлемым качественным состоянием Республики Татарстан, в силу чего обладаемая Республикой Татарстан вся полнота государственной власти не может быть уменьшена или ограничена путем изъятия или перераспределения принадлежащих Республике Татарстан ее исключительных полномочий по предметам ведения Республики Татарстан и полномочий Республики Татарстан по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан каким-либо иным образом, кроме как изменением конституционно-правового статуса Республики Татарстан и в порядке, установленном Конституцией Республики Татарстан и Конституцией Российской Федерации;

не может быть признана или истолкована как такое качественное состояние Республики Татарстан, которое в своем правовом значении и реальном проявлении ущемляет или каким-либо иным образом ограничивает государственный суверенитет Российской Федерации, каким-либо образом затрагивает суверенные права Российской Федерации, осуществляется или может осуществляться в противоречии с ними.

Исходя из изложенного, руководствуясь статьей 6, частями первой и второй статьи 66, статьей 67, частями первой, второй, третьей, четвертой статьи 68, статьями 69, 71, 73 и статьей 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан”, Конституционный суд Республики Татарстан

п о с т а н о в и л:

1. Положение части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан, согласно которому суверенитет Республики Татарстан выражается в обладании всей полнотой государственной власти (законодательной, исполнительной и судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан и является неотъемлемым качественным состоянием Республики Татарстан, исходя из его содержания и конституционно-правового смысла, установленного настоящим толкованием с учетом взаимосвязи данного положения с иными нормами Конституции Республики Татарстан, нормами Конституции Российской Федерации, Договора Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан”, общепризнанными нормами о праве народов на самоопределение, закрепленными Международным пактом о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года, Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 года, Декларацией о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций от 24 октября 1970 года, следует понимать как основанное на волеизъявлении многонационального народа Республики Татарстан, выраженном референдумом Республики Татарстан 21 марта 1992 года, положение Конституции Республики Татарстан, которое в силу государственно-правового статуса Республики Татарстан как демократического правового государства, объединенного с Российской Федерацией Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан и Договором Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 года “О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан” и являющегося субъектом Российской Федерации, закрепляет принадлежащую Республике Татарстан самостоятельность в той ее мере и степени, при которых самостоятельность Республики Татарстан:

выражается в обладании Республикой Татарстан всей полнотой государственной власти (законодательной, исполнительной и судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российский Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, что означает самостоятельное осуществление Республикой Татарстан всей совокупности принадлежащих ей исключительных полномочий по предметам ведения Республики Татарстан и полномочий по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан, обеспечиваемое деятельностью органов законодательной, исполнительной и судебной власти Республики Татарстан в пределах их компетенции, установленной Конституцией Республики Татарстан;

является неотъемлемым качественным состоянием Республики Татарстан, в силу чего обладаемая Республикой Татарстан вся полнота государственной власти не может быть уменьшена или ограничена путем изъятия или перераспределения принадлежащих Республике Татарстан ее исключительных полномочий по предметам ведения Республики Татарстан и полномочий Республики Татарстан по предметам совместного ведения Российской Федерации и Республики Татарстан каким-либо иным способом, кроме как изменением конституционно-правового статуса Республики Татарстан и в порядке, установленном Конституцией Республики Татарстан и Конституцией Российской Федерации;

не может быть признана или истолкована как такое качественное состояние Республики Татарстан, которое в своем правовом значении и реальном проявлении ущемляет или каким-либо иным образом ограничивает государственный суверенитет Российской Федерации, каким-либо образом затрагивает суверенные права Российской Федерации, осуществляется или может осуществляться в противоречии с ними.

2. Признать, что содержание и конституционно-правовой смысл положения части первой статьи 1 Конституции Республики Татарстан, выявленные настоящим толкованием, распространяются в полном объеме на взаимосвязанные с ним соответствующие положения части первой статьи 3, пункта 1 части первой статьи 94 и части первой статьи 121 Конституции Республики Татарстан.

3. В соответствии со статьей 94 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” данное толкование является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судебных органов власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений.

4. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

5. Согласно статье 72 Закона Республики Татарстан “О Конституционном суде Республики Татарстан” настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газетах “Ватаным Татарстан” и “Республика Татарстан”. Постановление должно быть опубликовано также в “Вестнике Конституционного суда Республики Татарстан”.

Конституционный суд Республики Татарстан.

№ 8-П.