Несколько фактов из лётной биографии Михаила Симонова
22 июля, ровно через месяц после начала войны, немецкая авиация устроила первый массированный налёт на Москву. «Уничтоженная», по мнению германских идеологов, советская авиация не только успешно отразила налёт, но и предприняла ответные меры. Одним из тех, кто уже в 1941 году бомбил Берлин, был Михаил Симонов, герой войны и легендарный лётчик-испытатель Казанского авиационного завода.
ДОРОГА В НЕБО
С сыном Героя Советского Союза Михаила Симонова Василием Михайловичем мы встретились в казанском парке «Крылья Советов». Здесь в начале двухтысячных любил отдыхать его отец и, сидя на лавочке, рассказывать истории из своей жизни. Событий этих хватило бы, наверное, на биографии десятка хороших лётчиков. А начиналось всё, по словам моего собеседника, по-книжному – с мечты.
Мальчишкой ещё, увидев самолёт над родным посёлком, он с ходу заявил друзьям: «Буду лётчиком!»
И судьба дала ему шанс в виде массового набора в авиацию под лозунгом «Комсомолец – на самолёт!».
В 1935 году выпускник Балашовской школы лётчиков Гражданского воздушного флота был направлен в Хабаровск. Должность линейного пилота на трассе Владивосток – Могоча гарантировала приключения на неосвоенных трассах. Капризы погоды в сочетании с несовершенством техники нередко делали полёты смертельно опасными.
В 1938 году Михаил Симонов принимал участие в поиске самолёта АНТ-37 «Родина», на котором был установлен мировой рекорд дальности среди женских экипажей. Прославленные лётчицы Гризодубова, Осипенко и Раскова в условиях сплошной облачности и потери радиосвязи проскочили последний аэродром, до которого хватало топлива. Экипаж в итоге спасли, но сама операция обернулась трагедией, унеся жизни 15 человек.
Шифровка была адресована самому Сталину, и говорилось в ней следующее: «Нахожусь над логовом фашистского зверя, задание выполнил, возвращаюсь домой»
Сам Симонов тоже совершил дальний, хотя и не беспосадочный, перелёт по маршруту Хабаровск – Николаевск-на-Амуре – Охотск – Бухта Нагаева – Петропавловск-Камчатский протяжённостью более трёх тысяч километров. Экипажу летающей лодки «Каталина» предстояло забрать избирательные бюллетени первых выборов в Верховный Совет СССР, состоявшихся в декабре 1937 года.
При посадке возле камчатского посёлка Усть-Хайрюзово Михаила предупредили: чтобы не вмёрзнуть в лёд, машина сразу же после приводнения должна выбраться на берег. Выполнив указание, лётчик протёр глаза – откуда-то из-под самолёта показался мужчина с упаковкой бюллетеней. Оказалось, что «Каталина» остановилась на крыше засыпанной снегом землянки, где сидел начальник местного аэродрома. Но, как бы то ни было, задание было выполнено, и по возвращении на базу Симонов получил свою первую награду – патефон, служивший семье лётчика долгие годы.
СИМОНОВ В НЕБЕ, СИМОНОВ НА ЗЕМЛЕ
В 1940 году Михаила Симонова призвали в армию, в полк, состоявший из переобученных гражданских лётчиков. Сформировал его бывший шеф-пилот «Аэрофлота» и будущий главком дальней авиации Александр Голованов.
С весны 1941 года стоявший в Смоленске полк каждые два дня поднимали по учебной тревоге. Привычной картиной стали бегущие к аэродрому экипажи и неизменно стоящий с секундомером на КПП комполка. Но утром 22 июня его на проходной не оказалось, что вызвало у пилотов нехорошие предчувствия. Уже на лётном поле приехавший из штаба Голованов сообщил о начале войны.
Реальность сломала красивые схемы и внесла сумятицу в высшие эшелоны власти. На земле это выглядело так. «Бомбы загружать?» – спрашивали лётчики. «Загружать!» «Взрыватели вворачивать?» – «Пока не надо…»
23 июня лейтенант Симонов, командир звена бомбардировщиков ДБ-3Ф (Ил-4), совершил первый боевой вылет на бомбардировку немецкой танковой переправы на реке Березине в Белоруссии. Дальним бомбардировщикам приходилось решать задачи фронтовой авиации, летать днём без истребительного прикрытия, что приводило к тяжелейшим потерям. 30 июня на той же Березине полк потерял восемь машин. Очевидцем трагических событий стал известный однофамилец нашего героя Константин Симонов, подробно описавший их в первой части романа «Живые и мёртвые».
Тип самолётов в книге был по какой-то причине заменён на ТБ-3, которых в единственном на этом участке 212-м дальнем бомбардировочном полку не было. Зато одним из погибших героев был назван реальный лётчик Ищенко. Ему действительно предстояло погибнуть, но лишь через четыре года. К этой истории мы ещё вернёмся.
НА БЕРЛИН!
22 июля, через месяц после начала «блицкрига», немецкая авиация совершила первый налёт на Москву. Несмотря на заверения германского командования о слабости советской ПВО и полностью разгромленной авиации, враг получил достойный отпор. Более того, группа высших командиров ВВС разработала план бомбардировок Берлина, который в конце июля был утверждён приказом Сталина. Первый вылет группой из 15 бомбардировщиков ДБ-3 состоялся в ночь с 7 на 8 августа с эстонского острова Эзель. Все экипажи успешно выполнили задание и вернулись обратно, произведя на немцев неизгладимое впечатление. Утверждение шефа люфтваффе Геринга, что ни одна вражеская бомба не упадёт на территории рейха, было в одночасье опровергнуто.
Чтобы хоть как-то разрядить ситуацию, 8 августа немецкое радио сообщило: «В ночь с 7 на 8 августа крупные силы английской авиации в количестве 150 самолётов пытались бомбить нашу столицу… Из прорвавшихся к городу 15 самолётов 9 сбито». Англичане немедленно откликнулись, окончательно смутив рейхсминистерство пропаганды: «Германское сообщение о бомбёжке Берлина интересно и загадочно, так как 7–8 августа английская авиация над Берлином не летала»…
Звезду героя Михаил Симонов получил лишь в начале 1943 года, после целого ряда успешных боевых операций, однако никогда не сомневался, что высокая награда непосредственно связана с бомбёжкой Берлина и той самой радиограммой
Последующие подобные операции, в которых довелось участвовать Михаилу Симонову, были сопряжены с особым риском. Теперь немецкая ПВО, поняв, что рейх от советских бомб не застрахован, не расслаблялась ни днём, ни ночью.
Перед одним из вылетов на Берлин Симонов получил приказ: в случае успешного выполнения задания отправить с борта заранее вручённую ему шифрованную радиограмму, что и было сделано. Лишь через несколько месяцев лётчик узнал: шифровка была адресована самому Сталину, и говорилось в ней следующее: «Нахожусь над логовом фашистского зверя, задание выполнил, возвращаюсь домой».
Звезду Героя Михаил Симонов получил лишь в начале 1943 года, после целого ряда успешных боевых операций, однако никогда не сомневался, что высокая награда непосредственно связана с бомбёжкой Берлина и той самой радиограммой.
ЗАГОВОРЁННЫЙ
Матчасть любого своего самолёта Михаил Симонов всегда знал на отлично, до каждой заклёпки. При этом относился к машине, словно к разумному живому существу, не раз повторяя: «Пожалею самолёт, и он меня пожалеет!» За годы войны Симонов, участвуя в боевых действиях на всех фронтах, совершил 278 боевых вылетов, 12 раз был подбит, но в «творческом тандеме» со своим штурманом Григорием Несмашным всегда возвращался домой.
К концу 1941 года от смоленского полка остался лишь один его самолёт, остальные были сбиты или разбились «самостоятельно». И теперь Симонов решал судьбу всей части. Перед вылетом ему сказали, что знамя полка будет сохранено, если самолёт и экипаж вернутся на базу. И они вернулись. На аэродроме, говорят, экипаж отпаивали коньяком.
В 1943 году Михаил Симонов пересел на производившийся в Казани Пе-8, который считал лучшим бомбардировщиком тех лет. Советская «летающая крепость» обладала высокой скоростью, мощным оборонительным вооружением и брала на борт (с подачи Симонова) до шести тонн бомб. Достаточно сказать, что экипажем нашего героя было сбито семь вражеских истребителей.
То, что мина не взорвалась под колесом, было настоящим чудом, и Симонова с тех пор звали в полку заговорённым
Симонов, по воспоминаниям маршала авиации Николая Скрипко, был признанным мастером ночных бомбардировок. Однажды только один его вылет стоил врагу 12 самолётов, стоявших на аэродроме, и 17 вагонов с боеприпасами.
В групповых полётах его экипаж выполнял наиболее опасную задачу по сбросу осветительных бомб, когда по самолёту начинали работать все вражеские зенитки, но мастерство командира сберегало жизнь экипажу. Как-то раз повреждённый самолёт начал терять высоту над Карпатами. Остановился один двигатель, за ним второй, и, когда дотянули до первого попавшегося своего аэродрома, умудрились сесть на единственном рабочем моторе…
Приземлившись, они передали на руки медикам тяжело раненного стрелка-радиста и долго не могли поверить, что все остались живы. Командир, пытаясь справиться с волнением, пошёл по оставленным на росе следам бомбардировщика и увидел… мину! То, что она не взорвалась под колесом, было настоящим чудом, и Симонова с тех пор звали в полку заговорённым.
Подтверждением «заговорённости» служит и ещё одна, уже послевоенная история. В начале сентября 1945 года в Москве должен был состояться воздушный парад с участием Пе-8, но его отменили из-за плохой погоды. Два самолёта получили приказ вернуться на базу под Оршу. Пассажиром в готовившейся к взлёту ведущей машине, которой управлял «тот самый» Николай Ищенко, был его друг Михаил Симонов. У самолёта ни в какую не запускался третий двигатель, и Симонов получил разрешение улететь на втором Пе-8. А у взлетевшего чуть позже самолёта Ищенко прямо над аэродромом «сложилось» крыло. Весь экипаж, 14 человек, погиб.
ЯДЕРНЫЙ ЩИТ
Послевоенная служба Михаила Симонова была связана со стратегической авиацией – машинами казанского 22-го завода. После Пе-8 он освоил новый по всем параметрам самолёт Ту-4, которому предстояло стать носителем ядерного оружия. В 1949 году опытнейший лётчик был отправлен в полярную командировку и первым в мире посадил тяжёлый самолёт на вершине мира. Подходящую для посадки льдину визуально определили находившиеся на борту члены арктической экспедиции «Северный полюс – 2».
Засекреченной на долгие годы частью миссии стала подготовка «аэродромов подскока» на Новой Земле для советских стратегических бомбардировщиков, изрядно отрезвивших американцев. Вечную мерзлоту, неподвластную даже тяжёлой технике, сначала бомбили, а уж потом разравнивали бульдозерами. Чуть позже архипелаг стал местом проведения советских ядерных испытаний, которые требовали полной отдачи и огромного риска от людей, их обеспечивающих. Однажды Симонов увидел на аэродроме Ту-4, непосредственно участвовавший в испытаниях на полигоне. В темноте самолёт в буквальном смысле светился…
С 1950 года Михаил Симонов служил на 22-м заводе лётчиком-испытателем. Помимо Ту-4, он 12 лет испытывал все модели самолётов, которые производились в Казани. В их числе первый реактивный стратегический ракетоносец Ту-16 и его не менее знаменитый гражданский «собрат» Ту-104.
Всего ему довелось испытать и облетать двадцать четыре типа самолётов. Принимая непосредственное участие в доводке Ту-16 как элемента ядерного щита страны, заместитель начальника лётной испытательной станции был грозой бракоделов. И в то же время ценил нормальные человеческие отношения, всегда заботился, к примеру, о членах экипажа. Однажды над полигоном в Казахстане он запросил о чём-то стрелка-радиста, но ответа не последовало. Чутьё лётчика подсказало, что радист мог потерять сознание при разгерметизации отсека, и самолёт снизился до высоты, где воздуха было достаточно для дыхания. На земле выяснилось, что Симонов принял единственно верное решение и спас товарища.
Засекреченной на долгие годы частью миссии стала подготовка «аэродромов подскока» на Новой Земле для советских стратегических бомбардировщиков
…Он прожил долгую и очень яркую жизнь, но до последних дней вспоминал своё военное небо. Неслучайно на памятнике на кладбище у посёлка Сухая Река по эскизу сына изображён Пе-8, окружённый шапками зенитных разрывов.
«Самое яркое впечатление – когда зенитки по тебе бьют, – повторяет слова отца Василий Михайлович Симонов. – Красота неописуемая, словно цветы расцветают перед тобой: красивые и опасные красные розы».
