В Казани завершился XXXIII Международный оперный фестиваль им.Ф.И.Шаляпина

Традиционно в феврале Казань превращается в оперную столицу России: всех опероманов страны интересует – что дают на Шаляпинском, кто поет и кто дирижирует, что значится в качестве премьеры?

Шаляпинский фестиваль сегодня – яркое свидетельство того, насколько жива оперная традиция в Казани в наше время. «Театр уж полон, ложи блещут» – это, безусловно, и про Татарский театр оперы и балета имени Мусы Джалиля, который действительно всегда полон своей преданной, благодарной публикой.

Когда более тридцати лет назад директор театра Рауфаль Мухаметзянов только задумывал этот форум, в оперу в Казани не ходили, залы были полупусты – несмотря на вековую традицию, интерес к оперному искусству здесь в начале 80-х годов прошлого века находился на низком уровне. Мухаметзянову удалось ситуацию изменить: сегодня в театр охотно приходят не только в фестивальные дни – приходят всегда: на премьеры и рядовые спектакли, на оперу и на балет… Да и рядовых спектаклей в Казани почти не осталось, ибо театр считает делом чести быть интересным своей публике всегда, стараясь для этого держать высокий уровень постановок, приглашать в них интересных гастролеров, постоянно баловать слушателя новыми именами. Политика мудрая и одновременно самая естественная, удивительно, что не везде еще учли ее очевидные плоды.

На Шаляпинском, безусловно, уже давно сложились свои традиции. Если характеризовать их кратко, то, наверное, будет правильно сказать так – продолжительный вокалоцентричный фестиваль консервативной эстетики. Главная приманка фестивальной афиши – это певцы, которых собирают со всего постсоветского пространства, а иногда и дальнего зарубежья, стараясь насытить репертуарные спектакли театра, выносимые в афишу форума, первоклассным вокалом. Есть певцы, которые поют здесь из года в год, являясь признанными любимцами казанской публики, есть те, кто приехал впервые на фестиваль – за три десятка лет в Казани перебывали, пожалуй, все самые значительные вокалисты бывшего СССР. Поистине Шаляпинский стал счастливым перекрестком вокальных дорог для многих и многих очень достойных исполнителей.

Сама же афиша Шаляпинского – весьма традиционна, если не консервативна: за редким исключением в ней – только хиты, самые популярные оперы русского, итальянского и французского репертуаров. Лишь изредка фестиваль позволяет себе включить что-то   эксклюзивное, и это и не хорошо, и не плохо – это одна из черт его облика. Режиссерские новации интересуют фестиваль также не очень сильно: ярко экспериментальные спектакли, пресловутая «режопера» здесь нечастые гости (хотя иногда такие постановки появляются), ибо фестиваль ориентируется прежде всего на ценителей прекрасного пения и совсем мало – на любителей театральных экспериментов.

Нынешний фестиваль подарил публике встречу с одиннадцатью шедеврами оперной литературы. Бесспорно лидирует итальянская опера (семь спектаклей), кроме нее – две русские (традиционно в день рождения Шаляпина 13 февраля дают «Бориса Годунова» – оперу, в которой легендарный бас прославился на весь мир: на этот раз в титульной партии блистал любимец казанской публики Михаил Казаков; другое русское название не менее культовое – «Евгений Онегин», в котором бесспорно вокальное и артистическое мастерство московского солиста Василия Ладюка), одна французская и эксклюзив последних лет (прошлого Шаляпинского и культурной программы Универсиады-2013) – опера американская.

Самой свежей постановкой, показанной на фестивале, является «Любовный напиток», который петербургский режиссер Юрий Александров с минимальными изменениями перенес в сентябре прошлого года из московской «Новой оперы». В его же режиссуре идут другие итальянские хиты – супертрадиционная «Аида» и ультрабуффонный «Севильский цирюльник», премьеры предыдущих двух Шаляпин-фестов: плотное сотрудничество с маститым маэстро у фестиваля началось сравнительно недавно и будет продолжено в следующем году «Пиковой дамой».

Второе фестивальное режиссерское имя – Михаил Панджавидзе: его работ целых пять, включая редакцию баратовского «Бориса Годунова», перенесенного в 2005-м из Большого театра. Среди его оригинальных спектаклей – трагическая «Турандот» без признанного финала Альфано, вызвавшая непонимание у оперных пуристов; «Онегин», пропитанный пушкинской поэтикой, – истинно «лирические сцены», как и хотел Петр Ильич; «Мадам Баттерфляй», начинающаяся с атомной бомбардировки Нагасаки в 1945-м тем самым сыном героини-самоубийцы, увезенным когда-то   с родины ветреным папашей-янки и ввергшим неведомый ему родной город в ад (безусловно, смелая фантазия режиссера, но какая пронзительная!); наконец, визуально традиционный, но режиссерски очень многозначный, тонкий «Риголетто» – все спектакли исключительно интересные как оригинальные театральные высказывания. Панджавидзе в течение десятка лет был главным лицом по части оперной режиссуры в Казани (наряду с чередой более-менее традиционных спектаклей именно ему принадлежит и редкая в здешней афише авангардная «Лючия ди Ламмермур»), и надо заметить, что тот период – отнюдь не худший в истории театра и фестиваля, доказательство чему – нынешняя фестивальная афиша.

Помимо спектаклей Александрова и Панджавидзе в афише нынешнего Шаляпинского – по одной работе россиянина Георгия Ковтуна ( «Кармен») и француженки Жаннет Астер ( «Травиата»). Если о последней справедливо сказать, что это добротная традиционная постановка, не лишенная изящества и искренности, хотя и не отягощенная особой режиссерской индивидуальностью, то первая – увы, без меры и вкуса «обалетизированная» версия оперы Бизе с неубедительной музыкальной редактурой и прямолинейной сценографией.

Впрочем, на вокалоцентричном форуме, где главный герой – Его Величество Певец, все же уместней говорить о музыкальных впечатлениях. Наиболее яркие – от концертного исполнения того самого американского эксклюзива – великой оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс». Основу каста составили негритянские вокалисты – мощный и проникновенный бас-баритон Деррик Лоуренс (Порги), импульсивная и женственная сопрано Мириам Кларк (Бесс), брутальный баритон Лестер Линч (Краун), с необыкновенно яркой актерской харизмой тенор Рональд Самм (Спортинг Лайф), красивейший баритон шоколадного тембра Нейл Нельсон (Джейк), трепетное сопрано Селия Сотомайор (Клара), убедительная в скорбных ламентациях сопрано Индра Томас (Сирина). Темнокожие артисты прекрасно чувствуют себя в родном музыкальном материале, их пение и игру отличают экспрессия, сценическая свобода, отличный свинг, что абсолютно ожидаемо в родной для них музыкальной стихии.

Настоящим сюрпризом исполнения оказалось то, насколько вжились в эту вселенную американской музыки московские (Александра Саульская-Шулятьева) и казанские (Олег Мачин, Юрий Петров, Влада Боровко и другие) солисты, хор многоопытного хормейстера Любови Дразниной и оркестр театра под управлением итальянского маэстро Марко Боэми – было полное впечатление, что джаз – абсолютно естественная, каждодневная их территория, а по уровню эмоциональной отдачи отечественные исполнители ничуть не уступают заокеанским. Публика была совершенно покорена таким высочайшим уровнем исполнения – не слишком знакомая опера принималась с неподдельным восторгом, а финальную сцену оглушительные овации казанцев заставили бисировать.

Если афроамериканские солисты убедили, то приглашенные в «Аиду» итальянцы – не вполне. Двухметрового роста статный красавец Дарио ди Виетри (Радамес) обладает солнечным тенором павароттиевского типа с очаровательным тембром и свободными, яркими верхами, но вот выразительности его пению пока не хватает (певец весьма молод), а сценическая скованность превратила египетского полководца в абсолютно инфантильное создание. Сусанна Бранкини (Аида) хорошо владеет своим голосом, ее техника на уровне, позволяя певице без потерь господствовать в ансамблях и в то же время источать убедительные пианиссимо в сцене Нила, но сам голос по его тембральным характеристикам интересным едва ли можно назвать. Меццо-сопрано Аннунциаты Вестри (Амнерис) элементарно не хватало силы звука, выразительного нижнего регистра и стабильности верхнего, отчего ее героиня оказалась вокально пресной.

На фоне итальянцев Михаил Казаков (Рамфис) и Лестер Линч (Амонасро) смотрелись настоящими премьерами: оба были абсолютно органичны и вокально, и актерски в своих столь разных партиях-ролях – жрец был по-настоящему страшен в своей жестокости, а плененный царь эфиопов – захватывающ в своем стихийном неистовстве и отваге.

Вообще, отечественные вокалисты как из столичных, так и из местного театров оставили стабильно благоприятное впечатление. Красоту голоса и впечатляющую вокальную культуру явила Елена Максимова в партии Кармен – прибавить к этому буйный темперамент и яркую сексуальность – и образ севильской цыганки получился бы абсолютно классическим, если бы не белокурая копна волос (певица не пожелала выступать в парике), которая очень мешала этому в целом традиционному, но яркому решению. «Мариинец» Ахмед Агади (Хозе) вновь порадовал притягательным, огненным пением, а вот Павел Кудинов (Эскамильо), ныне работающий главным образом в Германии, сделал своего тореадора лишь стабильным, но не захватывающим. Уверенно исполнила партию Микаэлы Екатерина Гончарова из Мариинского театра.

Настоящим праздником вокала оказался «Севильский цирюльник»: питерский баритон Владимир Мороз (Фигаро), московские вокалисты Алексей Татаринцев (Альмавива), Виктория Яровая (Розина), Дмитрий Овчинников (Бартоло) и другие продемонстрировали воистину стандарт россиниевского пения – красоту кантилены, изящество колоратур, убедительность верхних нот, а кроме того – живость игры, абсолютно естественное и не вредящее вокалу существование в гипертрофированно комедийной постановке Юрия Александрова. 

К сожалению, «Мадам Баттерфляй» столь же органичной не стала – актерские работы в этой постановке убедили все, а вот к вокалу остались вопросы. Интереснейший спектакль Панджавидзе во многом поставлен в расчете на индивидуальность китайской сопрано Сишенг Йи, которая, бесспорно, исключительно органична в роли юной японки, но, увы, качество голоса певицы оставляет желать лучшего – ситцевого тембра, да еще и недостаточно мощный, несмотря на приличное техническое владение им. Георгий Ониани, обладатель стального, зычного тенора, был убедителен в партии легкомысленного Пинкертона, в то время как Зоя Церерина (Казань) своим теплым и сочным меццо создала трогательный, почти материнский образ верной служанки Сузуки.

По традиции Шаляпинский фестиваль венчал гала-концерт, повторенный дважды, на котором все звезды вокала – многочисленные приглашенные и местные казанские – дарят публике хиты оперной музыки, ставя уверенную финальную точку в очередном празднике высокого искусства и одновременно приглашая к продолжению разговора – на 34-м Шаляпинском в 2016 году.

 Александр МАТУСЕВИЧ
(г.Москва)