Недавно в казанском Институте органической и физической химии (ИОФХ) им. Арбузова простились с доктором химических наук, профессором Владимиром Резником (на снимке). Ученым, чье имя в связи с секретным характером его работы в советские годы настолько оставалось в тени, что многие коллеги только сейчас узнают о значении его научных разработок.

– Владимир Савич Резник был самым талантливым ученым в нашем институте, – говорит о коллеге и друге советник председателя Казанского научного центра Российской академии наук, академик РАН и АН РТ Александр Коновалов. Александр Иванович, долгие годы возглавлявший Арбузовский институт, признается: даже он знает далеко не о всех разработках, которыми занимался Резник.

Выпускник КХТИ, где он исследовал взрывчатые вещества, Резник, придя в Арбузовский институт, сформировал одно из самых больших его подразделений – лабораторию химико-биологических исследований, которую долгие годы и возглавлял. Переключился на биологические препараты – фармакология, токсикология… Работал напрямую с одним из московских научных институтов. Но, несмотря на закрытый характер работы, кое-что о его разработках все же известно.

– Среди созданных им препаратов назову в первую очередь диуцифон, – рассказывает академик Коновалов. –  Чем он был важен? В Советском Союзе было четырнадцать лепрозориев. После применения диуцифона, к моменту перестройки, осталось два. То есть большое количество людей вылечили от проказы!

Выпускник КХТИ, где он исследовал взрывчатые вещества, Резник, придя в Арбузовский институт, сформировал одно из самых больших его подразделений – лабораторию химико-биологических исследований, которую долгие годы и возглавлял

К сожалению, констатирует Александр Иванович, сегодня производство препарата, который делали в Арбузовском институте, прекратилось. Когда началась перестройка, распалась страна (а часть лепрозориев находилась за пределами Российской Федерации), государству было как-то не до лекарств. Честно говоря, и до сих пор отечественные ученые-фармакологи сталкиваются с большим количеством проблем, и прежде всего финансовых, на пути внедрения своих разработок в практику и их дальнейшего продвижения. Поэтому не столь широко, как того достоин, известен еще один разработанный Резником препарат – ксимедон, создаваемый как противоожоговое средство. После оказалось, что он способствует регенерации любых тканей организма.

– На базе резниковских препаратов в Москве было защищено более пятидесяти докторских диссертаций по медицине, – продолжает Александр Коновалов. – Вы спросите, почему же он не занимался дальнейшей судьбой своих разработок? На прощальной панихиде некоторые говорили: он был скромный человек… Но дело не совсем в этом. Он был, если сказать точнее, человеком, чуравшимся суеты. Считал, что когда он свое дело сделал, дальше кто-то должен подхватить это и развивать, а его мысль пошла в науке дальше. Наверное, это правильный подход. Можно положить жизнь на внедрение в практику одного препарата, а можно создать множество других.

Несмотря на закрытый характер некоторых разработок, кое-какая информация об удивительных свойствах препаратов, предложенных Резником, все же появляется. Например, о таком, который может парализовать все мышцы, кроме мышц грудной клетки. Сердце бьется, легкие работают, но человек ни ногой, ни рукой шевельнуть не может – настоящая мечта Джеймса Бонда! Говорят, в Москве даже сначала не поверили, что такое возможно. А сейчас внимательно изучают механизмы работы, свойства этого изобретения.

– Впрочем, даже если бы Резник разработал только диуцифон и ксимедон, этого уже было бы достаточно, чтобы его имя вошло в историю науки, – полагает академик Коновалов. – Что было для него характерно – он никогда не ходил в науке проторенными путями, только своими собственными. Обладал уникальной интуицией и огромными познаниями – не только в химии. Принимал совершенно неожиданные решения – и выигрывал! Вот один характерный пример. Однажды американцы, уже в постперестроечные времена, приехали в наш институт и предложили заняться созданием антикоррозийных препаратов для газовых труб. Я бы в жизни не взялся за такое, потому что никогда подобной тематикой не занимался. Резник сказал: «Мы возьмемся!» Потом пояснял нам: «А что особенного? Роль кровеносных сосудов – транспортировать какие-то материалы. А чем газовая труба от них отличается? Только материал другой и задачи. Ну так надо понять, что ей мешает, и создать соответствующий препарат». И создал. Американцы остались довольны.

При этом, говорят коллеги, мысль о том, что в той же Америке его талант мог бы проявиться гораздо шире, даже в голову Владимиру Савичу не приходила. Он был абсолютным патриотом – и не только России вообще, но Казани как родины уникальной химической школы, родного Арбузовского института. При этом если ему что-то не нравилось из происходящего в институте, он никогда не скрывал своей позиции, всегда выступал открыто. «Совесть института», – говорили про него. Кстати, именно благодаря авторитету Резника в ИОФХ имени Арбузова в постперестроечные годы открылся первый в России центр по контролю за лекарственными средствами.

На панихиде по ученому многие коллеги называли его своим учителем, даже те, кто никогда не работал в его лаборатории.

Несмотря на закрытый характер некоторых разработок, кое-какая информация об удивительных свойствах препаратов, предложенных Резником, все же появляется. Например, о таком, который может парализовать все мышцы, кроме мышц грудной клетки. Сердце бьется, легкие работают, но человек ни ногой, ни рукой шевельнуть не может – настоящая мечта Джеймса Бонда

– Он никогда никому не отказывал в помощи, помогал абсолютно бескорыстно, и часто так увлекался задачами, которые перед ним ставили другие, что иногда мог увидеть решения, которых не видели сами исследователи, долгое время работавшие над темой. Конечно, тут тоже помогали его уникальная эрудиция и научная интуиция, – говорит Александр Коновалов.

В последние годы работы Владимир Резник сформулировал и активно развивал новое для института направление – химию макроциклических соединений, перспективный путь для поиска новых поколений физиологически активных веществ и для создания новых материалов.

– Мировая медицина обычно концентрировалась на малых молекулах как лекарственных средствах, а Владимир Савич решил создавать большие макроциклы. И они, необычные для фармакологии, оказались эффективны, – поясняет Александр Коновалов. – Работы в этом направлении в институте сегодня продолжаются. А значит, со временем мы получим новые лекарственные средства, у истоков создания которых стоял профессор Резник. Его имя, его работы – это блестящая, ярчайшая  страница в истории нашего Института органической и физической химии имени Арбузова.